Роджер Желязны - Мастера американской фантастики

Альчесте посмотрел на Фишера и устало покачал головой.

— Вы не представляете себе, как мне это на руку. Больше всего на свете я хочу забрать ее и никогда не показывать Джонни. Я так хочу… — Он замолчал. — Снимите свое обвинение, Фишер.

— Нет!

— Сейчас вы уже не сможете их разлучить. Предположим, начнется следствие. Кого первым я приглашу для удостоверения ее личности? Джона Стрэппа. Думаете, он не поедет?

— А контракт? Я…

— К черту контракт. Можете показывать. Ему нужна Сима, а не я. Снимите обвинение, Фишер. Вы проиграли.

Фишер яростно сверкнул глазами и тяжело сглотнул.

— Я снимаю обвинение. Произошла ошибка.

Затем он пристально посмотрел на Альчесте.

— Это еще не последний раунд, — процедил он и вышел из комнаты.

Фишер был отлично подготовлен к борьбе. Здесь, на Россе-3, он защищал свою собственность. К его услугам были все деньги, все могущество Джона Стрэппа. Самолет, на котором Альчесте и Сима летели из космопорта, вел наемник Фишера; он открыл люк и стал выделывать фигуры высшего пилотажа. Альчесте высадил перегородку и душил пилота до тех пор, пока тот не посадил машину.

На улице их обстреляли из какого-то автомобиля. При первом выстреле Альчесте втолкнул Симу в подъезд и едва спасся сам — ценой простреленного плеча, которое он кое-как перебинтовал, оторвав кусок подола ее платья. Глаза Симы были огромны, но она не жаловалась. Альчесте выразил свое восхищение мощным похлопыванием и по крышам провел ее в другое здание, где ворвался в квартиру и вызвал врача.

Когда приехала карета «скорой помощи», Альчесте и Сима спустились вниз и были встречены полицейским, имевшим приказ задержать пару — следовало их описание — за «бандитизм». От полицейского пришлось избавиться так же, как от врача и водителя. Карета «скорой помощи» пригодилась — включив сирену, Альчесте гнал, как бешеный.

Они бросили машину у пригородного универмага, откуда появились через сорок минут: молодой слуга в ливрее, толкающий коляску со стариком. Если не считать бюста, Сима отлично подходила на роль мальчика. Фрэнки достаточно ослабел от ран, чтобы представиться немощным стариком.

Они остановились в отеле «Росс Сплендид». Альчесте запер Симу в номере, купил револьвер и отправился на поиски Джонни. Он нашел его в справочном бюро. Стрэпп протягивал чиновнику листок все с тем же описанием давно утерянной любви.

— Эй, старина Джонни!

— Фрэнки! — радостно воскликнул Стрэпп.

Они обнялись. Со счастливой улыбкой Альчесте наблюдал процедуру подкупа чиновника для выдачи имен и адресов всех девушек, отвечающих требованиям списка. Выйдя’ из бюро, Альчесте произнес:

— Я встретил девушку, которая похожа на ту, что ты ищешь, старина.

— Да? — спросил Стрэпп мгновенно изменившимся голосом.

— Она немного шепелявит.

Стрэпп странно взглянул на него.

— И чуть кивает головой при разговоре.

Стрэпп сжал локоть Альчесте.

— Покажи мне ее, — глухо сказал он.

Они поймали аэротакси, долетели до крыши отеля, спустились на лифте до двадцатого этажа и подошли к номеру «20 М». На условный стук Альчесте ответил девичий голос.

Альчесте пожал Стрэппу руку и подбодрил:

— Смелее, Джонни.

Затем открыл дверь и быстро прошел на балкон, достав револьвер на случай, если Фишер предпримет последнюю попытку. Глядя на сверкающий город, он думал, что каждый человек может быть счастлив, если ему помогут; но иногда эта помощь обходится очень дорого.

Джон Стрэпп вошел в номер. Он закрыл дверь, повернулся и тщательно оглядел черноволосую черноглазую девушку — пристально, холодно. Она пораженно смотрела на него. Стрэпп приблизился, обошел ее вокруг.

— Скажи что-нибудь.

— Вы — Джон Стрэпп?

— Да.

— Нет! — воскликнула она — Нет! Мой Джонни молод! Мой Джонни…

Стрэпп прыгнул, как тигр. Его руки и губы мучили ее тело, а глаза наблюдали спокойно и бесстрастно. Девушка вскрикнула и стала отчаянно сопротивляться — чужим странным глазам, чужим грубым рукам, чужим порывам существа, некогда бывшего ее Джонни, но сейчас отделенного от него бездонной пропастью многолетних перемен.

— Ты — не он! — закричала она. — Ты не Джонни! Ты кто-то другой!

И Стрэпп, не просто на одиннадцать лет постаревший, но за одиннадцать лет ставший другим, спросил себя: «Это — моя Сима? Это — моя любовь? Потерянная, мертвая любовь?»

И его изменившееся «я» ответило: «Нет, это не Сима. Это не твоя любовь. Иди, Джонни. Иди и ищи. Ты найдешь ее когда-нибудь — девушку, которую потерял».

Он расплатился, как джентльмен, и ушел.

Стоя на балконе, Альчесте увидел его выходящим из здания.

Он был так изумлен, что не смог даже окликнуть друга. Он вернулся в комнату и застал Симу, слепо глядящую на кучу денег на столе. Альчесте сразу понял, что произошло. Увидев его, Сима заплакала.

— Фрэнки! — рыдала она. — Боже мой, Фрэнки!

Она в отчаянии протянула к нему руки. Она потерялась в мире, прошедшем мимо нее.

Альчесте шагнул вперед, потом остановился. Он сделал последнюю попытку умертвить свою любовь, но не выдержал и заключил Симу в объятья.

«Она не ведает, что творит, — думал он. — Она просто испугана. Она не моя. Пока еще — не моя. Может быть, никогда моей и не станет».

И позже: «Фишер победил, а я проиграл».

И наконец: «Мы лишь вспоминаем прошлое; мы не узнаем его при встрече. Мысль возвращается назад, но время идет вперед, и все прощания — навсегда».

Он не знает, кто из нас теперь я, но мы знаем одно: нужно быть самим собой. Жить своей жизнью и умереть своей смертью.

Рисовые поля Парагона-3 простираются на сотни миль. Огромная шахматная доска: синяя и бурая мозаика под огненно-оранжевым небом. По вечерам, словно дым, наплывают облака, шуршит и шепчет рис.

В тот вечер, когда мы улетели с Парагона, длинной цепочкой растянулись по полям люди. Они были напряжены, молчаливы, вооружены; ряд угрюмых силуэтов под низким небом. У каждого на запястье мерцал видеоэкран. Переговаривались они изредка, кратко, обращаясь сразу ко всем.

— Здесь ничего.

— Где «здесь»?

— Поля Дженсона.

— Вы слишком уклонились на запад.

— Кто-нибудь проверял участок Гримсона?

— Да. Ничего.

— Она не могла зайти так далеко.

— Ее могли отнести.

— Думаете, она жива?

Так, перебрасываясь фразами, мрачная линия медленно передвигалась к багрово-дымному садящемуся Солнцу. Шаг за шагом, час за часом — цепочка мерцающих в темноте бриллиантов.

— Тут чисто.

— Ничего здесь.

— Ничего.

— Участок Аллена?

— Проверяем.

— Может, мы ее пропустили?

— У Аллена нет.

— Черт побери! Мы должны найти ее!

— Вот она. Сектор семь.

Линия замерла. Бриллианты вмерзли в черную жару ночи.