Роджер Желязны - Антология мировой фантастики. Том 3. Волшебная страна

© Составление, оформление.

«Издательский центр «Аванта+», 2003

Вы держите в руках том «Антологии мировой фантастики», посвященный фэнтези. В большой семье жанровой литературы, где детектив — немолодой джентльмен, боевик — развязное бритоголовое создание, любовный роман — пышная дама с нервами, а исторический — синий чулок неопределенного возраста, фэнтези представляется молодой девушкой. Даже героическая фэнтези. Этот жанр глядит на мир широко распахнутыми удивленными глазами.

Фэнтези вбирает в себя элементы любовного повествования, авантюрного, исторического — но как странно преломляется история, какими невероятными (и нелогичными) могут быть приключения, каким мистическим — любовный сюжет! Фэнтези бывает на удивление лирична. Например, в произведениях такого мастера, как Ли Брэккетт, сюжет и герои выглядят лишь поводом для написания книги, а главным становятся поразительно красивые, яркие и живые картинки чужих миров. Фэнтези капризна, смешлива, слезлива, любопытна. Иногда слово fantasy у нас пишут в среднем роде, и это лишний раз подтверждает гипотезу о том, что фэнтези — девушка: в немецком языке, например, «барышня» (das Mddchen) — среднего рода.

Говоря коротко, фэнтези — это сказка для взрослых, прямая наследница европейского романтизма. Да что романтизм — загляните в «Неистового Роланда » или «Амадиса Галльского»! Читающий фэнтези уподобляется Дон Кихоту — хотя бы на тот час, что сидит дома с книгой.

Фэнтези исследует эмоциональную жизнь души. Этот жанр бывает порой поразительно наивен — в том числе и в той области, которую столь храбро изучает. Однако неизменным остается восторженное изумление перед красотой мира — реального, воображаемого, возможного и почти невозможного, — которое позволяет вполне взрослому читателю с наслаждением погрузиться в море юношеских переживаний.

Счастливого плавания!

© Перевод С. Лихачевой, 2002

Надеюсь, что намек на неведомые земли, который, возможно, содержится в заглавии, не отпугнет читателей от этой книги; ибо хотя отдельные главы и впрямь повествуют об Эльфландии, по большей части говорится в них не более чем об обличии ведомых нам полей и о привычных английских лесах, и о заурядной деревне и долине, находящихся не меньше чем в двадцати, а то и в двадцати пяти милях от границ Эльфландии.

В рыжих кожаных куртках до колен люди Эрла предстали пред своим лордом, величавым седовласым старцем, в его просторном зале, отделанном в алых тонах. Откинувшись в резном кресле, правитель выслушал их глашатая.

И сказал глашатай так:

— На протяжении семи сотен лет главы вашего рода достойно правили нами; и второсортные менестрели помнят их деяния, что живы и по сей день в перезвоне песенок. Однако поколения уходят, и все остается по-старому.

— Чего желаете вы? — вопросил лорд.

— Мы желаем, чтобы нами правил чародей, — отвечали те.

— Быть по сему, — отвечал правитель. — Уже пять сотен лет подданные мои вот так объявляют в Парламенте свою волю, и всегда будет так, как говорит ваш Парламент. Вы сказали свое слово. Быть по сему.

И лорд воздел руку и благословил парламентариев, и те ушли.

Они ушли и вернулись к своим древним, как мир, ремеслам: принялись выделывать кожу и подгонять железо к конским копытам, и ходить за цветами, и радеть о тяжких нуждах земли; они жили так, как заведено было исстари, и ожидали нового. А престарелый правитель послал за своим старшим сыном и призвал его к себе.

Очень скоро юноша предстал перед отцом, который так и не двинулся со своего резного кресла. Свет угасающего дня струился сквозь высокие окна и отражался в глазах старика, глазах, что устремлены были в будущее, далеко за пределы отведенного престарелому правителю срока. Так, восседая в кресле, лорд объявил сыну свою волю.

— Отправляйся в дорогу, — молвил правитель, — прежде чем окончатся мои дни, а потому поспеши; держи путь отсюда на восток, минуя ведомые нам поля, пока не откроются твоему взгляду земли, кои явственно принадлежат фейри; пересеки их границу, сотканную из сумерек, и отыщи тот дворец, о котором говорится только в песнях.

— Это далеко отсюда, — молвил юный Алверик.

— Да, — отвечал лорд, — это далеко.

— А обратный путь, — молвил юноша, — еще более долог. Ибо расстояния в полях тех иные, нежели здесь.

— Именно так, — отозвался отец.

— Что должно мне сделать, — вопросил сын, — когда отыщу я тот дворец?

— Взять в жены дочь короля Эльфландии, — объявил правитель.

И задумался юноша о красоте принцессы в ледяной короне и нежной прелести ее, ибо так говорили о ней легендарные руны. Песни о ней звенели на диких холмах, где растет крошечная земляника, — в сумерках и при первых звездах, но если кто пытался отыскать певца — там не оказывалось ни души. Иногда одно только имя ее звучало тихой песней снова и снова. Звали ее Лиразель.

То была принцесса волшебного рода. Боги послали свои тени на ее крестины, и феи тоже явились бы, только устрашились они при виде того, как задвигались на их убранных росою полянах длинные и темные тени богов; потому феи спрятались в куртинах бледно-розовых анемонов и оттуда благословили Лиразель.

— Подданные мои потребовали, чтобы ими правил чародей. Выбор их неразумен, — молвил престарелый лорд, — и только Темным, чьи лики сокрыты, ведомо, к чему это все приведет; однако мы, кому не дано видеть, следуем древнему обычаю и поступаем так, как скажут наши подданные в Парламенте. Может статься, некий дух мудрости, им доселе чуждый, еще спасет этих людей. Так ступай же, обратив лицо свое к тому мерцающему свету, что струится из волшебной страны и чуть озаряет сумерки между закатом и первыми звездами; свет этот будет твоим проводником, пока не придешь ты к границе и не останутся позади ведомые нам поля.

Затем лорд отстегнул перевязь и кожаный пояс и вручил сыну свой тяжелый меч, говоря:

— Меч этот, что род наш пронес сквозь века вплоть до нынешнего дня, верно, охранит тебя на пути, пусть даже дорога твоя легла за пределы ведомых нам полей.