Максим Кидрук - Бот

Дело в том, что за миг до того, как в жавшихся к Индустриальному мосту стареньких многоэтажках по улице Гетьмана выбило свет, в почтовый ящик электронной почты Тимура Коршака упало письмо от некой Натальи Хорт. Тимур не был с ней знаком. Наталья тоже не была знакома с Тимуром. Более того, им и не суждено было когда-либо встретиться или познакомиться. Но тем не менее письмо было адресовано именно Тимуру.

От: Natalie1976

Кому: Tym_the_Botfucker

Тема: Предостережение!

Сколько бы ни предлагали, не соглашайтесь на работу в Чили.

Вы пожалеете. Я УЖЕ пожалела…

Муж Натальи, тридцатипятилетний Вадим Хорт, тоже был программистом. И не менее талантливым, чем Тимур. Некоторое время он работал в Москве в компании «МАЙКОН», которая разрабатывала системы инженерного проектирования (CAD [26] CAD (Computer-aided design, англ. ) — САПР (системы автоматизированного проектирования). ), зарабатывая сорок тысяч баксов в год. Два года назад уволился и вернулся в Киев, где, ни с кем не посоветовавшись, подписал мутный договор с еще более мутной «General Genetics» и уехал на год куда-то в Южную Америку. О том, куда именно едет и над чем там будет работать, он никому не сказал. Наталья узнала о месте работы мужа только через несколько месяцев после его отъезда.

За время своего годичного отсутствия Вадим не более десяти раз разговаривал с Натальей по скайпу и не чаще раза в неделю посылал жене электронные письма, где писал о чем угодно, но только не о работе. После окончания контракта Хорт прилетел в Киев — бледный, худой, измученный, с лихорадочным блеском в глазах. Он пробыл в Киеве три дня, после чего объяснил Наталье, что проект не окончен и контракт продлен еще на восемь месяцев. После этого дернул назад в Южную Америку.

Со временем Хорт перестал выходить на связь через скайп. Он регулярно переводил жене крупные суммы денег, которые с каждым месяцем становились все больше. Изредка присылал короткие сухие письма, которые с каждым месяцем становились все короче.

Три месяца назад связь с ним прервалась. Деньги тоже больше не приходили.

Спустя какое-то время Вадим позвонил жене по телефону с незнакомого номера и, скрываясь и переходя на срывающийся шепот, попросил не волноваться. Второпях сообщил, что не может долго говорить, что дела в лаборатории идут неважно, случилось ЧП, кое-что вышло из-под контроля, но волноваться не надо, и как только ему позволят, он снова будет ей писать. Наталья, глотая слезы, спросила, почему он не может писать сейчас. Вадим ответил, что офис отрубили от сети — боятся каких-то вирусов, ситуация нестабильная, и нежелательное влияние извне может ее еще ухудшить.

О вирусах он явно врал. Наталья всегда чувствовала, когда ее муж говорит неправду.

В течение следующих двух недель Наталья Хорт пыталась раз сто дозвониться по номеру, с которого звонил Вадим, но женский голос в трубке каждый раз лепетал по-испански, что такого номера не существует.

Приблизительно месяц назад, 21 июля, измученная ревностью женщина, которая в течение предшествующих четырех недель почти не спала, поскольку в каждом сне ее мужчина представал перед ней в объятиях трех юных, голых и безумно сексуальных чилиек, наконец-то получила письмо от мужа. Длинное и очень странное. Тревога ее сначала сменилась страхом, а страх затем превратился в жгучую панику. К бессоннице теперь добавилось нервное перевозбуждение. Словно кто-то сыпанул ей за пазуху горячих углей.

От: Vadym.Hort

Кому: Natalie1976

Тема: Просьба

Привет, солнышко!

Пишу в спешке — дела не ждут. Есть всего несколько минут. Проблемы почти уладили. Представляю, как это все тебе надоело, но через месяц-полтора меня, наконец, отсюда отпустят. Закончу свой кусок работы, получу премиальные и свалю из этой гребаной пустыни. Не знаю, утешит ли это тебя, но деньги получу приличные. Сможем купить домик где-нибудь в Италии и забыть навсегда заботы о хлебе насущном. Потерпи еще чуть-чуть, любимая! У меня к тебе одна, может, немного странная, просьба. Только не думай о плохом и не задавай лишних вопросов, потом я тебе все расскажу. Просто сделай, как я прошу. Если со мной что-нибудь случится (не волнуйся, я пишу это просто на всякий случай), найди в Киеве Тимура Коршака. Он работает на «TTP Technologies». Фантастически одаренный парень. По-моему, это он спрограммировал мозги ботам из «Сталкера». (Помнишь стрелялку, за которой я засиживался по ночам?) Дело в том, что люди, на которых я работаю, хотят, чтобы он приехал к нам в лабораторию. Они думают, что парень сможет решить проблемы. Я в этом сильно сомневаюсь, но неважно. У меня больше не будет возможности выйти в Интернет, чтобы найти его электронный адрес и написать ему.

Солнышко, очень тебя прошу, если со мной вдруг что-то случится и я вовремя не вернусь в Киев, свяжись с Тимуром Коршаком. Обязательно! Предупреди, чтобы он ни за что не соглашался на эту работу, сколько бы они ему ни предлагали. Ему не стоит никуда ехать из Украины! Так будет лучше…

Скучаю по тебе. Вадим.

Вадим, как всякий настоящий программист, не умел писать жене слезные письма. После его «вдруг-что-то-случится» Наталья три недели глотала валиум и каждый день писала мужу по семь-восемь истеричных мейлов, не получив ответа ни на один.

Целиком поглощенная своей тревогой, Наталья забыла о просьбе мужа. Женщина не собиралась искать Тимура Коршака. Ей не было дела до чужого сопляка, который разрабатывал стрелялки для полупомешанных игроманов, когда ее родной муж, выйдя на связь один раз за месяц, написал такую вот чертовщину.

Но за восемь дней до того, как Тимур с Оскаром Штайерманом должны были вылететь в Чили, 7 августа, Вадим Хорт вернулся в Киев. В цинковом гробу.

Сообщили родственникам — сначала родителям, потом жене. Повезли Наталью в аэропорт Борисполь забирать страшный груз.

Когда гроб привезли в морг, полумертвая от шока и отчаяния Наталья Хорт все же настояла, чтобы обшарпаный ящик, доставленный из Сантьяго-де-Чили сначала в Милан, а потом в Киев, открыли в ее присутствии. Она до последнего не хотела верить, что в гробу ее муж. Должна была убедиться в этом, чтобы знать, кого будет хоронить.

После того как гроб открыли, Наталью двое суток держали под надзором врачей. Едва она приходила в сознание, ее начинала бить нервная дрожь.

В цинковом гробу действительно лежало тело Вадима Хорта. Точнее, то, что от него осталось. Не хватало оторванной выше локтя левой руки. На шее, груди и животе видны были глубокие рваные раны. Левая часть лица также была разорвана: вместо уха торчал кровавый обрубок, левая глазница зияла пустотой, а изрядный кусок кожи от верхней части щеки до виска был выдран с мясом, оголив кости черепа. Вадим Хорт выглядел так, будто попал в лапы крупному хищнику. На лице запечатлелась гримаса глубокого ужаса. Его так и похоронили: никакие манипуляции с мышцами лица не помогли избавиться от ужаса, исходящего от мертвого лица. Мышцы окаменели, красноречиво и в то же время безмолвно свидетельствуя о чем-то страшном, что стало предвестником смерти.