Лестер Дель Рей - Атака из Атлантиды [сборник]

В отличие от окрестных городов, Клайд сильно разросся с тех пор, как Амос был здесь последний раз. Появился новый супермаркет — как раз на той же улице, где стояла бывшая церковь Амоса. Именно перед ней они сейчас проезжали. Трактор сделал-рывок и остановился.

Инопланетяне столпились вокруг фургона и начали трупы из фургона переносить в большие холодильные камеры для продуктов, а двое из них сняли доктора и Амоса.

Амос приготовился к смерти в холодильной камере. Это было сравнительно милосердно. Но им было уготована другая участь. Инопланетяне бросили их в маленькую камеру, которая была когда-то кассой, с решетками от пола до потолка — настоящая тюрьма. Замок щелкнул, и дверь закрылась — слишком тяжелая, чтобы ее сломать.

Там уже сидел пленник — местный житель, молодой человек среднего сложения. Амос в конце концов его узнал — это был Смиттон, дантист из Клайда. Он сидел, скорчившись, в углу, и спина его сотрясалась от рыданий. Обернувшись, он невидящими глазами уставился на новоприбывших.

— Но я же сдался, — тихо прошептал он. — Я же военнопленный. Они не могут же так поступать. Я же сдался…

Инопланетянин, более толстый, чем остальные, и единственный, на ком была одежда, подошел вразвалку, разглядывая их; дантист продолжал причитать, но его слова, казалось, уходили в пустоту. Инопланетянин соединил на груди полы рубашки и прислонился спиной к прилавку, не спуская с них глаз.

— Люди, — сказал он скрипучим голосом, совершенно без выражения, — особые существа. Без стандартизации.

— Да будь я проклят! — доктор выругался. — Английский язык!

Инопланетянин изучал их с чувством, которое могло бы быть удивлением, и уши его поднялись:

— Разве дар знания языков так необычен? Как и я, многие священники Всемогущего Господа говорят на всех языках человеческой расы. Это известное чудо, в отличие от Вознесения.

— Отлично. Тогда, может быть, ты нам расскажешь, почему нас здесь держат? — спросил доктор.

Инопланетянин-священник содрогнулся.

— Из-за пищи, конечно. Народ трети ест любые виды мяса — даже своих людей, но мы должны изучить законы, чтобы установить, разрешается ли есть ваш народ. Если разрешатся, то нам нужны будут свежие образцы, поэтому мы и ожидаем.

— Ты имеешь в виду, что вы нападаете на нас ради еды?

— Нет! — резко выкрикнул инопланетянин, — Мы выполняем священную миссию — истреблять вас. Всемогущий господь повелел нам спуститься на Землю, где имеют место всякие мерзости, и чтобы ни одного живого существа не осталось под вашим солнцем.

Он повернулся и ушел вразвалку, забрав с собой единственный оставшийся факел. Пленников освещал лишь слабый свет луны и его отражения в витринах.

В клетке стоял стул, и Амос уселся на него.

— Они заперли нас в новом здании, — сказал он. — Если бы нас заперли в церкви, у нас бы был шанс.

— Каким образом? — резко спросил доктор.

Амос попытался описать, как через недостроенный фундамент можно попасть в подвал под церковью. Изнутри туда был вход через люк. Несколько лет назад группа подростков построила там шестифунтовый тоннель и устраивала вечеринки до тех пор, пока все это не раскрылось. После этого ход снаружи заложили кирпичом. Однако грунт около кирпичей остался рыхлым. Тоннель выходил в лес, к дренажной канаве, которая, в свою очередь, соединялась с рекой Репабликен.

Из церкви они могли попасть в ручей и выскользнуть незамеченными. Там даже была аллея — или когда-то была — за складом, который позволил бы скрыться в тени деревьев, окружавших церковь. Пока Амос рассказывал, доктор ощупывал замок; потом он полез в карман и достал несколько монеток.

— Они идиоты, Амос, если думают нас здесь удержать, а замок изнутри заперт. Прощупай эти винты.

Амос ощупал поверхность замка, повернув его к двери.

Касса была сконструирована таким образом, чтобы препятствовать проникновению внутрь, а не для того, чтобы служить тюрьмой. В лучшем случае, думал он, шансов было мало. И все же, был ли это просто шанс? Это больше было похоже на знак Господень.

— По-моему, это больше похоже на глупость инопланетян, — возразил доктор и поковырял винты двадцатипятицентовиком.

Сначала он с удовлетворением кивнул, а потом выругался.

— Черт, монета подходит к щели, но рычага не хватает, чтобы повернуть винт. Эй, Смиттон или кто ты там есть!

Дантист жалобно читал молитву — детскую молитву об отхождении ко сну. Услышав окрик, он вздрогнул.

— Вытащи вон тот ящик с деньгами и постучи по дну — мне нужна пара узких планок.

Возможно, Смиттон был перепуган, но он успешно отделил щепки от дна ящика.

Доктор выбрал две, зажал между ними монету и попытался удержать на месте при повороте. Это было трудно сделать, но винты повернулись; три винта ослабли, замок сместился на четвертом повороте монеты, и клетка открылась.

Доктор замер, а потом подтащил к себе Смиттона.

— За мной, и делай то же, что и я. Без болтовни, не прыгай, а то шею сломаю. Все в порядке!

Задняя дверь была заперта, но тоже изнутри. Открыв ее, они попали на задний двор, захламленный мусором. Аллея не была такой уж темной, поскольку свет местами падал на нее.

Они шли, стараясь держаться в тени, пока не достигли ограды церкви. Там они пошли ощупью в темноте, равняясь на боковую дверь служебного помещения. Ни следа инопланетян.

Будучи лучше остальных знакомым с планом церкви, Амос шел впереди. Они еще не дошли до двери, когда он понял, что она может быть заперта — раньше ее иногда запирали. Он схватился за ручку и потянул ее на себя — и обнаружил, что задвижка не закрыта.

На секунду он остановился, чтобы возблагодарить Господа за такую удачу.

Они пробрались в маленькое кухонное помещение, где обычно готовили бесплатные ужины для бедных. Амос всегда терпеть не мог такую деятельность, но теперь благодарил судьбу за это укромное местечко, где можно было сделать передышку.

Из церкви доносились разнообразные звуки и запахи, но они были Амосу незнакомы. Что-то царапнуло затылок — похоже, в волосы попала какая-то колючка. Он снял ботинки, связал их и перекинул через шею, и другие последовали его примеру.

Путь к люку лежал через небольшой холл, мимо алтаря и в частный офис на другой стороне церкви.

Вместе было безопаснее — особенно, когда к ним присоединился Смиттон.

У кухонной стены Амос остановился на минуту перевести дух. Он чувствовал, что его сердце сжимает колющая боль, а в горле пересохло, словно там что-то застряло. В помещении должна была быть вода, но он не рискнул искать раковину.

Амос молился, чтобы Господь послал силу, и более остальным, чем ему. Уже давно он примирился со смертью. Если Господь пожелает этого, он готов; все кто был у него, уже умерли, или, возможно, искалечены, а он вовлек тех, кто помогал ему, в смертельную опасность. Он был стар, и плоть его уже завершала свой путь к смерти. Он прожил бы еще лет двадцать, но без служения жить было незачем — и даже в этом деле он был простым неудачником. Но он нес ответственность за доктора Миллера, а теперь еще и за Смиттона.