Лестер Дель Рей - Атака из Атлантиды [сборник]

Что же произошло за эти семь месяцев провала в его памяти?

Комната была дешевая и вонючая, с грязными стенами, без коврового покрытия на полу, но она давала отдых после езды и ходьбы по городу. Хокс сидел на каком-то неустойчивом стуле, ждал, пока влажная одежда подсохнет. Он посмотрел на кровать, пытаясь убедить себя, что можно было бы раздеться и согреться, пока она сохнет. Но что-то подсказало, что этого делать не следует — он должен быть готов снова убегать. Из тех же соображений он снял комнату на первом этаже, чтобы выпрыгнуть через окно, если они его найдут.

Здесь бы они никогда его не нашли — но они же найдут!

Раньше или позже, когда бы то ни было, за ним придут!

Раньше все это казалось достаточно простым. У него имелось трое друзей, которым он мог доверять. Не могла же их вера в него пропасть за те семь месяцев, независимо от того, что он делал. И, вероятно, он был прав, хотя и не было возможности это проверить.

В первый раз его почти поймали. На улице стояли двое; казалось, они просто ждут автобус. Только приближение человека, похожего на Хокса, судя по интересу, проявленному ими, послужило ему предупреждением.

О других местах они были тоже проинформированы; у третьего места Хокс уже видел серый седан с подножками, в котором его ждали.

В кошельке у Хокса было менее двадцати долларов, и большая часть их потрачена за проезд в такси. Едва ли оставалось достаточно денег для этой грязной комнаты, на свежую газету, на кофе с пышками, лежащими рядом и наполовину съеденными.

Он взглянул на дверь, прислушиваясь с легким страхом к шагам, звучащим на лестнице. Потом он затаил дыхание и потянулся за газетой. Но из нее он узнал так же мало, как и из прошлой. В этой газете упоминалось о двух таинственных взрывах «шаровой молнии» в очерке на первой странице, но только как о любопытных событиях. Был даже дан адрес и указан номер квартиры, снятой на его имя, и сказано, что она в настоящее время свободна. Но других ссылок ни на него, ни на преследователей он не обнаружил.

Хокс покачал головой. Он не мог представить себе, чтобы какой-то газетчик отказался дать о нем материал, если бы имел какие-либо другие сведения, которые можно было связать с пожаром в его квартире. Очевидно, это не полиция преследовала его, и он не был замешан в чем-либо таком же обычном, как убийство.

За окном раздался резкий, пронзительный звук; он рывком встал со стула, прежде чем понял, что звук этот создавал всего лишь кот, который ловил птицу.

Он вздрогнул, прорвалась его старая ненависть к кошкам.

С минуту он думал закрыть окно; но он не мог лишить себя пути отступления через грязный задний двор.

Хокс вернулся к своим поискам, пересматривая то немногое, что нашел в кармане. Тал была записная книжка, и он быстро ее перелистал; нескольких страниц не хватало, а большая часть оставалась чистой. Имелся только один список покупок, и он его на мгновение озадачил. Он и поверить не мог, что покупал наряду с сигаретами и губную помаду, хотя оба названия были вписаны его собственным почерком. Ничего больше в его записной книжке не значилось.

Он сложил все вещи обратно в карманы вместе со связкой ключей. Их было больше, чем он ожидал. Некоторые ключи были не знакомы, но ни на одном не оказалось торгового знака или номера, по которым можно бы его опознать. Хокс положил в другой карман несколько пенни — теперь это целое состояние, — в обстановке, где никаких денег получить больше неоткуда. Он состроил гримасу, опуская в тот же самый карман расческу.

Остался только кошелек. Удостоверение личности находилось там, и без всяких изменений. За ним, на том месте, где всегда была фотография жены, лежала сложенная газетная вырезка. Он развернул ее, надеясь найти какую-либо информацию. Это было сообщение о погибших в авиакатастрофе, среди которых была миссис Уилбер Хокс из Нью-Йорка. Кажется, Ирма не попала в Рено на развод.

Хокс попытался проверить, ощущает ли он при этом грусть, но, должно быть, время излечило потерю, хотя он и не помнил всего. Ирма его ненавидела с тех пор, как узнала, что Хокс не захотел стать вторым вице-президентом банка своего отца и получать не заработанную своим трудом, но фантастически высокую оплату. Хокс предпочел преподавать математику и выполнять небольшую научно-исследовательскую работу, вероятно, в рамках специальных программ Университета в Дюке. Хокс объяснял Ирме, почему он ненавидит банковское дело. Ирма ясно давала понять, что ей необходима норковая шубка, какую не может себе позволить доцент. Тупиковый исход, горький исход длиною в семь лет — до тех пор, пока она не потеряла надежды и не потребовала развода.

Он отбросил газетную вырезку и вытащил последний листок. Это была квитанция об оплате ренты за квартиру без горячей воды (такую квартиру когда-то называли «адская кухня»). За сорок долларов в месяц может быть только квартира без горячей воды. Он нахмурился, обдумывая это. Квартира № 12. Это как-то объясняло, почему его собственная квартира не занята, хотя это мало что значило для него. В любом случае, квартира, вероятно, находилась под наблюдением.

Он вскочил при звуках с подоконника, но это был всего лишь кот, высматривающий недоеденную пышку. Хокс бросил ее коту, и тот прыгнул за ней. Хокс ждал, пройдет ли ощущение льда в позвоночнике; оно не прошло.

На этот раз он попытался проигнорировать боль. Он поднял газету и начал ее просматривать в поисках какой-либо информации. Но ничего не нашел. Только один заголовок на внутренней стороне страницы возбудил его любопытство: «УЧЕНЫЙ ИЩЕТ УЕДИНЕНИЯ». Он посмотрел на газету, отметив, что профессор Мейнзер из Городского колледжа появился в Белвю и попросил поместить его в камеру, обитую изнутри войлоком, и, желательно, надеть смирительную рубашку. Профессор объяснил только то, что считает себя опасным для общества. Никакой иной причины он не назвал. Профессор Мейнзер выполнял частные заказы, имевшие отношение к его теории, которая…

В панике у Хокса опять перехватило горло. Он прислонился к стене, сердце учащенно билось, а он пытался успокоиться. Ни с улицы, ни из коридора не доносилось никаких звуков. Он заставил себя вновь обратиться к газете.

А газету уже окружала золотистая дымка, бумага вспыхнула, когда дымка исчезла. Хокс стряхнул пепел с потных рук. Он не обжегся! «ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СПАСТИСЬ. БЕГИ. ОНИ ТЕБЯ ПОЙМАЮТ!».

Он услышал, как наружная дверь открылась, так же, как она открывалась тысячи раз. Но теперь это могло означать, что идет больше людей. Он бросился к открытому окну. Что-то проскользнуло и ударилось о подоконник. Хокс негромко вскрикнул, прежде чем глаза увидели, что это опять кот.

Кот издал ужасный вопль, и его несчастное, изголодавшееся тело, казалось, сейчас вывернется наизнанку в том завихряющемся движении, которое Хокс увидел. В лицо ему брызнула кровь, запекшаяся кровь.