Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 13. Торгово-техническая лига

Но, конечно, не обойдется без нескончаемых препирательств, обвинений, ссор из-за ерунды, речей, — о Боже, речей! Фолкейн сделал шаг назад.

— Я понимаю, что все это сразу принять трудно, — сказал он. — Почему бы нам не сделать перерыв? Всем нужно обдумать мои предложения и отдохнуть, тогда наши переговоры станут более продуктивными.

Ему не терпелось вернуться к Стефе. Он обещал ей, что прокатит ее на космолете. А Чи и Адзель вполне могут подождать и здесь, в лагере. Когда было принято решение сделать перерыв, первым покинул хижину Фолкейн.

Приборы слабо гудели. Обзорный экран сиял звездами, и крохотная красная искра, солнце Икрананки, стала уже почти неразличимой.

Глядя на нее, Фолкейн вздохнул.

— Целый мир, — пробормотал он. — Так много жизней и надежд. Как-то кажется неправильным, что мы теперь передадим его кому-то другому.

— Понятно, почему тебе хотелось бы вернуться, — подколола его Чи Лан. — Но у нас с Адзелем нет такой же приманки. А на Земле нас ждет…

Фолкейн повеселел. В конце концов, и у него были все основания предвкушать окончание путешествия.

— …так что пора заняться делом, — подытожила Чи.

Фолкейн следом за ней вошел в салон. Адзель был уже там, раскладывая фишки.

— Вы знаете, — сказал Фолкейн, — мы ведь новая порода: не уполномоченные по улаживанию конфликтов, а преобразователи неприятностей. Подозреваю, что вся наша деятельность сведется к ряду кошмарных ситуаций, из которых мы выкрутимся с выгодой для себя.

— Заткнись и сними колоду, — оборвала его Чи. — Кому выпадет первый валет, тот сдает.

Две-три игры закончились без особых событий, а потом у Фолкейна оказался флеш. Дэвид повысил ставку. Адзель ее удвоил. Чи ответила тем же. Компьютер увеличил ставку еще, Фолкейн — тоже. Чи запасовала, но компьютер не сдавался. Так продолжалось некоторое время. «Пень, похоже, имеет хорошие карты, — подумал Фолкейн, — но, учитывая его манеру игры, флеш стоит некоторого риска». Он решил держаться до конца. Компьютер попросил еще одну карту.

Иуда Искариот и взрыв сверхновой! У проклятой машины, похоже, четыре туза! Фолкейн бросил карты на стол.

— Ладно, — сказал он, — забирай!

Через две игры то же самое случилось с Чи, проигравшей еще больше. Ее замечания по поводу невезения, казалось, ионизировали воздух в салоне.

Затем дошла очередь и до Адзеля. Ставки поднимались и поднимались, пока наконец у воданита не сдали нервы и он не запасовал.

— Ты бы выиграл, — произнес механический голос. Адзель уронил на стол карты, открыв флеш-ройял, и разинул в изумлении пасть.

— Что?! — завопила Чи. Ее хвост распушился и задрался на спину. — Ты блефовал?

— Да, — ответил Пень.

— Да подожди, ты же играешь на расписки, и мы установили тебе лимит, — хрипло произнес Фолкейн. — Ты не можешь блефовать!

— Если вы посмотрите в трюме номер четыре, — ответил Пень, — вы обнаружите там значительное количество мехов, драгоценностей и специй. Хотя их стоимость не может быть определена точно, пока рынок этих товаров не стабилизировался, она довольно высока. Я получил их в обмен на расчет вероятностей для туземца Гудженги и собираюсь теперь покупать фишки для игры, как и все.

— Но… но… ты же машина!

— У меня нет программы для того, чтобы определить, в чью пользу вынесет решение суд, определяя собственника этих товаров, — сказал Пень. — Однако, как я понимаю, в любой коммерчески и индивидуалистически ориентированной цивилизации любые законным образом приобретенные доходы принадлежат тому, кто их заработал.

— Господи Боже, — произнес Фолкейн слабым голосом, — думаю, ты прав.

— Ты не личность! — завопила Чи. — Ни на самом деле, ни тем более по закону!

— Я приобрел это имущество, выполняя цель, соответствующую введенной в меня программе, — ответил Пень, — а именно программе игры в покер. Как подсказывает логика, я буду играть лучше, смелее и рискованнее, имея достаточные накопления.

Адзель вздохнул.

— Правильно, — признал он. — Если мы хотим, чтобы корабль играл с нами как следует, мы должны принять и вытекающие из этого логические следствия. Иначе программа станет невероятно усложненной. Да и честь спортсмена, знаете ли…

Чи перетасовала колоду.

— Ладно, — сказала она мрачно. — Раз так, я выиграю у тебя и на таких жестких условиях.

Конечно, это ей не удалось. Никому не удалось. Имея в своем распоряжении так много резервов, Пень развернулся вовсю. Ему не удалось прикарманить все их комиссионные за операцию «Икрананка», пока они летели к Земле, но заметный ущерб им он нанес.

Тысячелетие за бессчетным тысячелетием бежала эта звезда по своему пути, прежде чем оказалась между Бетельгейзе и Ригелем. Раза в полтора тяжелее Солнца, раскаленно-белая, она была чудовищно прекрасна в ослепительном убранстве короны и огромных протуберанцев. Но и только: такие звезды — не редкость. Один из кораблей, участвовавших в первой Великой Разведке, отметил ее существование, но не мог задерживаться здесь долго — гораздо больший интерес представляло соседнее солнце, имевшее планеты. Галактика слишком велика, кое-какие приблизительные сведения о том ее спиральном рукаве, в котором мы живем, — самое большее, на что могла рассчитывать команда. Поэтому некоторые многозначительные особенности спектра этой звезды остались незамеченными.

На пару веков о ней фактически забыли — Технической цивилизации хватало забот с миллионами более близких к Солнцу миров; никто так и не обратил внимания, что эта звезда заметно старше всех своих соседок, принадлежащих к одному с ней типу, а значит, и вправду пришла издалека. В астрономических масштабах она не была такой уж старой, но большие бездетные светила эволюционируют быстро и довольно непредсказуемо.

А затем эта звезда взорвалась, по случайности — в тот самый момент (не будем забывать, что на межзвездных расстояниях понятие одновременности далеко не очевидно), когда в каком-то световом годе от нее пролетал разведывательный корабль Торгово-технической Лиги, мирно занимавшийся поиском новых рынков.

Предсмертная же агония наступила месяцами раньше. Все более яростные термоядерные реакции выжгли в ядре последние остатки водорода. Удерживавшиеся прежде радиационным давлением верхние слои коллапсировали под собственным своим весом, в результате чего вспыхнули совершенно другие реакции термоядерного синтеза. Создавались новые элементы, причем не только такие, которые присутствуют обычно на планетах, но и короткоживущие трансураны; какое-то время в этой анархии доминировал технеций. Нейтроны и нейтрино хлынули наружу, унося с собой последние остатки поддерживавшей равновесие энергии, сжатие стало катастрофическим. Вспыхнула сверхновая, в кратком своем максимуме сравнимая по яркости с целой галактикой.