Сергей Малицкий - Главный рубильник (сборник)

– И уроки проверяют, – озадачился Макар и окликнул жену. – Маша! Слышь-ка? Принеси-ка нам бутылочку, а то без поллитры не разберешься.

Под бутылку разговор пошел легче. А под вторую собеседники плавно перешли на «ты». Клюев навалился на стол грудью и, гоняя по тарелке вилкой маринованный масленок, терпеливо объяснял тоже порядком захмелевшему Макару.

– Пойми! Вот ты говоришь, что драйверы вы не используете, поскольку сами роботов обучаете.

– Ну, – согласился Макар.

– Вот! – хрюкнул чиновник, отчаявшись управиться вилкой и засосав масленка прямо с тарелки. – И это самое страшное! Ты думаешь, так нужны все эти техосмотры? Э, брат! Тут все очень хитро! Мера вынужденная! Раньше ведь как? Загрузили в робота программу, потом еще одну. Память добавили. Оперативку. Он и служит. А теперь изволь раз в год все это потереть и заново загрузить! Ты понимаешь, железки эти за два-три года начинают зачатки искусственного интеллекта проявлять! У них привычки появляются, увлечения, пожелания! Сначала пожелания, а потом требования? А там, глядишь, дойдет до избирательного права? Отдельного жилья?

– С чего бы в них этим зачаткам появляться? – не понял Макар. – Брак что-ль какой в программах ваших? У нас ведь как в фермерстве, если картошку в землю не бросишь, то ботва из гряды не полезет, разве только сорняк!

– То-то и дело, что сорняк! – стукнул по столешнице стопкой Клюев. – Я точно не знаю, засекречено это все, но слухи ходили разные. То ли военные что намудрили, то ли аура такая заразная у человечества. Только всякий робот на хозяина своего очень смахивает!

– А и то верно, – задумался Макар. – Вот у Глеба Баранкина – Мишка! Копия хозяина! То пашет как трактор, технику старую восстанавливает, а то смотришь, сидит на завалинке и в небо пялится! Хорошо хоть не пьет!

– Был копией хозяина! – хихикнул Клюев. – Размагнитил я его. Теперь он зазря в небо пялиться не будет!

– Однако он Глебу жизнь спас! – нахмурился Макар.

– Спасение жизни человеку, если в программе это спасение не предусмотрено, является опасным фактором, который угрожает существованию человечества! – погрозил пальцем чиновник. – А то затеяли тут спасательство, ешкин кот. Именно с этих правил робототехники вся эта петрушка и заварилась!

Прохор привел бригаду роботов с поля после обеда. Покачиваясь от выпитого, Клюев их пересчитал, сверился с записями, удовлетворенно хмыкнул и приказал загружаться в камеру. Роботы нестройно повернулись и направились к душегубке. Когда последний залез внутрь, Прохор обернулся и вопросительно направил окуляры на Макара. Разливахин расстроенно махнул рукой.

– Куда ты, Прохорушко? – заголосила со двора жена.

– Дядя Прохор! – закричал пацан.

Прохор замер на мгновение, затем решительно поставил железную ногу на порог душегубки, поднялся внутрь и захлопнул за собой дверь.

– Активация! – заплетающимся языком пробормотал Клюев, выуживая из кармана пульт и нажимая на красную кнопку. – Через десять минут они будут невинны как младенцы!

Геликоптер вернулся за Клюевым к вечеру. Роботы идеальной шеренгой стояли во дворе. Чиновник бродил вокруг них с тестером и удовлетворенно кивал.

– Отлично! Смотри-ка, а программа легла как надо! Теперь загружай, что хочешь и пользуйся. Министерство распространяет программы для тружеников сельского хозяйства со скидкой десять процентов!

– Понятно, – кивнул Макар. – Только уж мы как-нибудь по старинке. Обучим!

– Обучайте, – ухмыльнулся Клюев и, уже садясь в геликоптер, крикнул. – Только через год я опять к вам в гости!

Едва летательный аппарат пошел к лесу, как из-за посадки раздался топот, и верхом на механическом таракане появился Щукин Василий. Спрыгнув, он бросился к роботам и принялся резво вытаскивать из них аналитические блоки.

– Ничего не перепутал? – тревожно спросил Макар.

– Нет, – торопливо ответил Васька. – Хотя условия конечно полевые. Ничего. К следующему году у меня запасных блоков не пять десятков будет, а на каждого робота в округе. На, обратно сам вставишь. Только не перепутай. Я надписал на каждом, кто где.

– Слышь, Васька, – Макар нахмурился. – Интересно, что они там испытали в этой душегубке?

– Не знаю, – развел руками Щукин. – Я ж все больше по технике, программы пользую постольку-поскольку. Но думаю, что это вроде как смерть. Их же там проникающим магнитным шарашат, потом только перезагружают. Хрен его знает, Макар. Только они все одно этого не вспомнят. Я когда из них блоки в обед на поле вытаскивал, они в буфер себе по минимуму слили, чтобы до душегубки дойти, но чувствовали все по настоящему. Ну, я поехал! Надо до темноты в поселок успеть, чтобы разнюхать, куда наш инквизитор завтра отправится! Спасибо за таракана, только я его приторможу у себя на недельку, гироподвеску надо отладить, все кишки вытряс!

Макар проводил взглядом Щукина, выбрал из кучи блок с надписью Прохор, вставил его в приемное устройство, щелкнул крышкой. Робот вздрогнул, медленно сфокусировал окуляры, пригляделся к Макару, спросил:

– Кто ты, человек?

– Да ты что?! – побелел Разливахин. – Ты что, Прохор?!

– А ничего, – издал рокочущий звук робот. – Шучу я, Макар!

– Дядя Прохор! – бросился с крыльца пацан.

– Ты это, – Макар присел, разбирая остальные блоки. – Ты, Прохор, зла на людей не держи. Сложно все. Понимаешь?

– Пытаюсь, – признался Прохор, наклонившись, чтобы ребенок мог взобраться на его широкие плечи. – Одного я только не пойму, когда же ты свое обещание выполнишь? Уж месяц, как грозился новые обои для ремонта моего домика привезти! Деньги я тебе заплатил, замечаний ко мне нет, чего завтраками кормишь?

– Ну, так это, – с досадой почесал лоб Макар. – Подожди еще пару дней. Вот только проруха эта уедет, да Щукин таракана вернет. Вот те крест!

2004 год

Иногда Багги упивался до чертиков. Именно так обозначала его состояние Винги, которая жила в полуподвальной каморке, через этаж под Багги. Она говорила, что если слышит среди ночи, как в пяти метрах от ее уха разгружают металлолом, это значит, что Багги упился до чертиков. Слух старую кофемолку никогда не обманывал, она поднималась со своего лежбища, выходила на улицу, подбирала бесчувственного Багги и относила его на второй этаж. Понятное дело, что утром Винги являлась за вознаграждением. Естественно со стаканчиком похмельного. В тот день она пришла без стаканчика и вознаграждения не потребовала. Она остановилась в дверях, привалилась блестящим плечом к косяку и сказала самым мягким голосом, который хранился у нее в базе:

– Ты дурак, Багги.

Багги спорить с Винги не стал. Он с трудом сел, протер лицо промасленной тряпкой, поднялся и тут же с грохотом повалился на пол. Одной ноги на месте не оказалось.