Фриц Лейбер - Мрак, сомкнись

Барбара схватила его под руку. Старик, шатаясь, бессильно оперся на нее, однако он оказался не слишком тяжелым. Его тело под белым костюмом было сморщенным и легким, словно чешуйка насекомого, а запавшие щеки и покрытое морщинами лицо делали его похожим на индианку почтенного возраста. Барбара невольно почувствовала брезгливость, но тут же взяла себя в руки, понимая, что это ее собственный миллионер, о котором она должна заботиться и которого просто обязана полюбить. Она держала его осторожно, словно плечо старика было скорлупкой, которую можно было раздавить, не желая того.

Пожилая негритянка, одетая в серое платье с белым воротником и белыми манжетами, подбежала к ним и поддержала старика с другой стороны. Это поразило Кеттеринга и словно прибавило ему сил.

— Эстер! — закричал он, сильно опираясь на Барбару. — Я ведь давно приказал вам, тебе, Бенджи и Лин, отправляться спать!

— Где там! — рассмеялась негритянка. — Мы не можем оставить вас одного в темноте у телескопа, сэр. Прошу вас идти осторожно. Ваше пластиковое бедро устало, служа вам целую ночь. Оно может сломаться.

— Пластик не устает, Эстер, — слабым голосом ответил Кеттеринг.

— Конечно! Пластик не такой сильный, как вы! — заметила негритянка и вопросительно посмотрела на Барбару. Девушка решительно кивнула в ответ. Они прошли по толстому покрову травы, по трем сияющим чистотой бетонным ступеням и по длинной холодной кухне со старой большой плитой, на которой можно было смело готовить пищу для большого отеля.

На широких ступенях внутри дома Кеттеринг приказал им остановиться. Может быть, здесь, в огромном холле, где царил холод, мужчина вернулся мыслями к ночному небу.

— Мисс Кац, — начал он, — когда небесное тело находится высоко в небе, оно выглядит так, словно стоит, а когда оно восходит или заходит, создается впечатление, что оно лежит. Это же касается и созвездий. Я часто задумываюсь над этим..

— Нет, прошу вас, сэр! Вы должны отдохнуть, — прервала его Эстер, но миллионер, разозленный, передернул плечом, за которое его поддерживала негритянка, и продолжал:

— Я часто задумываюсь над тем, что является ответом на загадку сфинкса: — что утром ходит на четвереньках, в полдень — на двух ногах, а вечером — на трех? Это не человек, а видимое перед Собачьей Звездой созвездие Ориона, восход которого сигнализировал о разливах Нила.

При последних словах голос его задрожал, голова упала на плечо. Кеттеринг позволил женщинам отвести себя наверх. Барбара с удовольствием заметила, что старец опирается на ее плечо значительно сильней, чем на плечо негритянки, и подумала, что, пожалуй, она знает, почему вечером думаешь о трех и даже о четырех ногах.

Девушка и негритянка уложили старика в постель в темной спальне, еще более огромной, чем кухня. Эстер вытащила что-то из-под подушки и спрятала в выдвижную полку. Однако через мгновение она раздумала и показала Барбаре предмет, который хотела спрятать.

Это была изящная, довольно большая кукла с кудрявыми черными волосами, одетая в черное кружевное платье, черные чулки и длинные черные перчатки.

— Под полуднем следует понимать полночь, — с трудом пробормотал Коллинс Кеттеринг.

Эстер поверх куклы посмотрела на черные сапоги Барбары, на ее кудрявые черные волосы, на черный комбинезон и улыбнулась.

Барбара, несмотря на усталость и тревогу, тоже не смогла сдержать улыбку.

Пол смотрел через ворота Вандерберга-Два на майора Хамфрейса. Рядом с Полом стояла Марго, держа на руках Мяу, десять остальных членов симпозиума толпились за ними. Фиолетовые и оранжевые огоньки мигали на серебристой металлической сетке вокруг контуров их теней.

Точно такие же огоньки мигали и на водах Тихого океана, где Странник, стоявший до этого высоко в небе, уже начинал опускаться к спокойным водам. На его диске продолжал сиять знак, который Рама Джоан назвала мандалой. Но по мере того как планета вращалась, желтое пятно на западной части Странника увеличивалось, а пятно на восточной части уменьшалось. Странник заливал своим светом поросшее низким кустарником побережье, отчего на седеющем небе звезды казались с трудом различимыми.

Вездеход, на котором майор Хамфрейс съехал с плоскогорья Вандерберга-Два на дно оврага, продолжал ворчать, и его фары светились по-прежнему ярко. Один из двух солдат, которые приехали с майором, сидел за рулем, другой сопровождал офицера к воротам.

Часовой стоял у темного входа в сторожевую башню и внимательно следил за приближающимся майором. Его автомат целиком находился в тени, и только на стволе блестело фиолетовое пятно.

Глаза офицера и опущенные уголки рта делали его похожим на старого учителя, но, присмотревшись, можно было заметить, что его лицо выдавало такое же состояние духа, что и лицо часового: напряжение, под которым крылся страх!

Интеллигентное симпатичное лицо Пола приобрело решительное выражение: он чувствовал себя ответственным за всех.

— Я надеялся, что приедете именно вы, господин майор, — сказал он. — Это убережет нас от хлопот.

— Вам повезло, потому что я приехал сюда вовсе не из-за вас, — резко ответил офицер, а потом поспешно добавил: — Несколько наших из Лос-Анджелеса приехали до того, как прибрежное шоссе было разрушена Мы рассчитываем, что другим удастся добраться сюда через долину по шоссе через горы Санта-Моника или через Окснард. В противном случае мы привезем их сюда вертолетом — особенно этих, из Калифорнийского университета. Пасадена лежит в развалинах после второго землетрясения.

Хамфрейс неожиданно замолчал, сморщился и потряс головой, словно злился на себя за то, что разболтался. Через мгновение он уже продолжал, не обращая внимания на восклицание ужаса, которое невольно вырвалось у стоящей позади Пола группы людей.

— Ну, Пол, я спешу. Я не могу терять ни минуты. Почему ты не пришел к главным воротам? Конечно, я узнаю мисс Гельхорн, — он легко поклонился Марго, — но кто эти остальные?

Он окинул внимательным взглядом собравшихся у ворот членов симпозиума, подозрительно задержав взгляд на буйной бороде Хантера.

Пол заколебался.

Брехт, который со своей лысиной и очками с толстыми стеклами выглядел словно современный Сократ, откашлялся и уже хотел было рискнуть и сказать, что они все подчиненные мистера Хегболта. Он считал, что это именно одна из тех ситуаций, когда нужно блефовать.

Но он раздумывал на долю секунды дольше, чем было нужно. Додд протиснулся вперед, стал между ним и Войтовичем и добродушно посмотрел на майора. Уверенный в себе, он улыбнулся в коротко подстриженные усы и сказал с апломбом опытного адвоката:

— Мы — члены южнокалифорнийской секции, объединяющей исследователей метеоритов и неопознанных объектов. Я секретарь этого общества. Получив письменное согласие от владельца и согласие вашего командования, мы организовали во время затмения симпозиум в пляжном домике Роджерса.