Джек Вэнс - Марун: Аластор 933

— Как вам будет угодно, ваше достоинство [5], — служащий снова украдкой покосился на Пардеро, и его манера поведения претерпела дальнейшие изменения: теперь регистратор в чем-то сомневался, испытывая некоторое беспокойство, даже тревогу. Старик с усилием нагнулся — Пардеро послышалось, что затрещали ревматические позвонки — и взгромоздил на прилавок переплетенную кожей гостевую книгу. Раскрыв увесистый том привычнопочтительным жестом, регистратор стал перелистывать одну за одной желтоватые страницы с пестрящими разноцветными обозначениями планами расположения номеров и прочих помещений отеля:

— Вот, ваше достоинство, записи за первое ферария. Если вы благосклонно предоставите дальнейшие указания, я готов оказать вам содействие.

Пардеро попробовал прочесть записи, но не мог сразу разобраться в архаической каллиграфии.

Регистратор продолжал тоном, выражавшим полное понимание трудностей, связанных с соблюдением утонченных правил обращения с конфиденциальной информацией:

— На протяжении упомянутого вами периода времени у нас оставалось достаточно много свободных номеров. Во флигеле «Непритворной учтивости» мы принимали нескольких высокородных тризметов [6]. Вы можете заметить, что их номера обозначены соответствующим образом. В номерах «Для благородных гостей» нашими услугами пользовались эйодарх Торд и вирховесса Ипполита. Апартаменты «Горняя» высь занимали кайарх Рианле Эккордский, крайке Дервас и лиссолет Маэрио. В апартаментах «Гиперион» соблаговолили отдыхать кайарх Йохайм Шарродский — да упокоится мятежный дух его! — и с ним крайке Сингалисса, канги Эфраим и Дестиан и лиссолет Стелани.

Подняв голову, регистратор расплылся в дрожащей от неуверенности улыбке:

— Разве я не имею честь обращаться к его могуществу, новому кайарху Шарродскому?

Чтобы не растеряться, Пардеро придал голосу многозначительность:

— Так вы меня узнали?

— Да, ваше могущество — теперь, когда мы беседуем лицом к лицу, не мог не узнать! Должен признаться, я в замешательстве — ваша внешность изменилась непостижимым образом. Если можно так выразиться, вы производите впечатление человека возмужавшего, более невозмутимого — и, конечно же, чужеземный наряд подчеркивает перемену... Но не мог же я ошибиться!

Охваченный внезапным сомнением, старик прищурился:

— Ведь я не обознался, ваше могущество?

Пардеро холодно улыбнулся:

— Могли бы вы удостоверить мою личность без моего подтверждения?

Регистратор подавил удивленный возглас. Что-то бормоча себе под нос, он выложил на конторку еще один том в кожаном переплете, раза в два толще гостевой книги. С укоризной поглядывая на Пардеро, он принялся листать бледно-коричневатые пергаментные страницы.

Пардеро спросил:

— А это что за книга?

Рука старого служащего застыла — серые уголки его бескровных губ недоверчиво опустились:

— Перед вами «Большой рунический альманах». Вы им никогда не пользовались?

Пардеро отделался ничего не значащим сухим кивком:

— Покажите мне лиц, занимавших апартаменты «Гиперион».

— Ваше непреодолимое могущество! Я как раз собирался это сделать.

Регистратор снова занялся перелистыванием страниц. С левой стороны в «Руническом альманахе» изображались пирамидальные иерархические схемы и генеалогические деревья, расцвеченные чернилами всевозможных оттенков и связанные ветвящимися линиями со ссылками на другие страницы. Справа, в строгом соответствии со схемами, теснились фотографии — тысячи имен, тысячи лиц. Регистратор переворачивал листы с медлительностью, неимоверно раздражавшей Пардеро. Наконец старик остановился, чуть задумался, постучал пальцем по раскрытой книге:

— Родословная шарродских кайархов.

Пардеро потерял терпение. Повернув альманах к себе, он стал внимательно изучать фотографии.

С середины правой страницы на него смотрело открытое лицо пожилого, еще далеко не старого человека со светлыми, начинающими седеть волосами — угловатое и суровое, лицо это позволяло предположить сложность и противоречивость характера. Высокий лоб мог принадлежать ученому, но широкому рту с привычно сжатыми губами, казалось, стоило большого труда соблюдать приличия и не смеяться. Под фотографией значилось:

— Йохайм из рода Бен-Буфаров, семьдесят девятый кайарх.

Зеленая линия соединяла Йохайма с неподвижным лицом женщины, хранившим неизъяснимое выражение. Подпись гласила: «Альферика из рода Джентов». Толстая красно-коричневая черта соединяла ее фотографию с изображением неулыбчивого юноши — в нем Пардеро узнал самого себя. Подпись гласила: «Эфраим из рода Бен-Буфаров, наследный канг».

«По меньшей мере теперь я знаю, как меня зовут!» — подумал Пардеро. — Я — Эфраим. Я был кангом, теперь я кайарх — высокопоставленный владетель. Подняв глаза на регистратора, он застал старика врасплох — тот не сводил с посетителя проницательных глаз.

— Вы напрасно любопытствуете, — заметил Эфраим. — Здесь нет никакой тайны. Я путешествовал по другим мирам и только что вернулся. Я ничего не знаю о происходившем в мое отсутствие. Кайарх Йохайм умер?

— О да, ваше могущество. Насколько мне известно, в Шарроде царят неопределенность и замешательство. Ваше исчезновение вызывает сильнейшее беспокойство, так как теперь вы, разумеется — восьмидесятый кайарх, а допустимый срок облачения уже почти истек.

Эфраим медленно кивнул:

— Так-так. Значит, я — кайарх Шарродский.

Он вернулся к изучению альманаха, стараясь не замечать зачарованный взгляд регистратора.

С той же страницы альманаха смотрели еще три лица. Вторая зеленая линия соединяла Йохайма с портретом привлекательной темноволосой женщины с бледным высоким лбом, горящими черными глазами и заостренным тонким носом с горбинкой. Согласно подписи, ее звали «крайке Сингалисса». Сингалиссу две оранжево-красные черты связывали с кангом Дестианом — темноволосым молодым человеком, унаследовавшим орлиный нос матери, и задумчивой темноволосой бледной девушкой, печально кривившей губы. Эфраим не мог не заметить, что девушка отличалась редкостной красотой. В альманахе она значилась как «лиссолет Стелани».

Стараясь придать голосу самое обыденное выражение, Эфраим спросил:

— Вы можете что-нибудь рассказать о нашем последнем посещении Порт-Мара?

Регистратор задумался:

— Две тризмы, шарродская и эккордская, прибыли вместе и в целом вели себя как одна группа. Молодежь посещала Новый город, старшие тризметы занимались делами. Тем не менее, возникали заметные трения. Последовало обсуждение одной из вылазок в Новый город, заслужившей неодобрение старшего поколения. Громче всех негодование выражали крайке Сингалисса и кайарх Рианле — по их мнению, молодые люди учинили недостойную выходку. Когда вы не вернулись к двадцать пятому испу третьего цикла, все стали беспокоиться. По-видимому, вы никому не сообщили об отъезде.