Джек Вэнс - Вист: Аластор 1716

Впереди показались другие огни: Металлургический синдикат. Параллельно скользящему полотну побежала ограда — вспышки электрического огня, проскакивавшие между рядами проволоки, в темноте казались еще более устрашающими, чем днем.

На фоне неба чернели очертания высоких отвалов руды, шлака и спеченного агломерата. В ночи раздался продолжительный гулкий грохот — аэробаржа выгружала руду в подземный бункер. Джантифф пригляделся, встрепенулся. Руду доставляли из карьеров неподалеку от Блеля, в южной части Потустороннего леса. После разгрузки, надо полагать, баржи возвращались в место погрузки — то есть далеко на юг. Если бы он сумел проехаться зайцем на такой барже, ему удалось бы бесплатно преодолеть большую часть пути до Балада! Джантифф перешел на крайнюю, медленно движущуюся полосу и сошел с нее, поравнявшись с баржей. Баржа соскользнула с подземного бункера и переместилась под другой, навесной бункер, откуда в нее с шумом посыпался какой-то материал. Джантифф оценивал ситуацию. Здесь лагерной ограды больше не было, но между ним и баржей находился участок, ярко освещенный фонарями. Если бы он направился прямо к барже от скользящего полотна, его сразу заметили бы.

Джантифф вернулся на полотно и проехал еще сотню метров — туда, где кончался освещенный участок. Снова сойдя с полотна, он стал пробираться по темному полю, размокшему от фильтрата, сочившегося из шлакового отвала. Ноги вязли в грязи, испускавшей едкий кислотный запах. Беззвучно ругаясь, Джантифф поравнялся наконец с теневой стороной отвала, после чего передвижение стало не столь утомительным. Джантифф осторожно прошел туда, откуда можно было видеть освещенный участок — и только успел заметить, как поднялась в воздух и скрылась в ночи аэробаржа.

Джантифф с горьким сожалением провожал глазами исчезающие в небе габаритные огни. Дул прохладный ветер. Обняв себя руками, чтобы как-нибудь согреться, Джантифф стоял в тени под горой шлака, на вонючих задворках безлюдного промышленного комбината. Никогда еще он не чувствовал себя так одиноко. Отверженный, брошенный на произвол судьбы, он каким-то чудом обманул смерть, но среди живых ему уже не было места — если бы он превратился в сухой куст или обломок шлака, во Вселенной ничто не изменилось бы… Джантифф заставил себя не думать о смерти. Глупо стоять в темноте на холодном ветру и ничего не делать! Что было делать, однако? Он не видел никаких возможностей.

Под низкими тучами снова скользили габаритные огни — приближалась еще одна баржа! Тяжеловесный воздушный аппарат приземлился над подземным бункером. Водитель высунулся из кабины и наклонился, переговариваясь с рабочим, обслуживавшим бункер.

Днища отделений трюма наклонились — руда с шумом и грохотом посыпалась в воронку бункера. Джантифф напрягся, приготовился. Баржа переместилась под навесной бункер рядом с отвалом шлака. Шлак с ревом посыпался в трюм по желобу. Джантифф со всех ног подбежал к барже и вскочил на наружный горизонтальный выступ в основании грузового отсека. Пытаясь за что-нибудь схватиться, он шарил руками, но натыкался только на вертикальные ребра жесткости. Узкая поперечная балка не служила достаточной опорой — его просто-напросто сдуло бы с взлетевшей баржи при первом порыве ветра. Джантифф прыгнул вверх, схватившись пальцами обеих рук за верхнюю кромку грузового отсека. Болтая ногами в воздухе, он сумел схватиться покрепче, подтянулся и перевалился через кромку в отделение трюма — куда как раз в этот момент сыпался шлак из навесного бункера. Джантифф отчаянно танцевал и прыгал из стороны в сторону, потом карабкался на четвереньках и плашмя по оползающему склону растущей кучи шлака — и как-то сумел избежать погребения заживо. Водитель, сидевший в тускло освещенной кабине, обернулся. Джантифф бросился ничком на шлак — неужели его заметили? По всей видимости, нет — нагруженная баржа вздрогнула, поднялась в воздух и понеслась в черном, наполненном холодным ветром пространстве. Дрожащий Джантифф вздохнул с облегчением: он вырвался из Аррабуса.

Баржа быстро пролетела два-три километра, после чего замедлилась и, судя по всему, неподвижно повисла в воздухе — встречного ветра больше не было. Джантифф недоуменно приподнял голову. Что происходило? Мощная лампа, установленная на крыше кабины, осветила трюм. Водитель выбрался из кабины и прошел на корму по центральным мосткам. Остановившись над Джантиффом, он грубо приказал:

— Давай вылезай! Ты чего тут делаешь?

Джантифф кое-как вскарабкался по куче шлака и встал, с трудом удерживаясь на норовящем сползти гребне. Отсюда, подняв голову, он мог смотреть в лицо угрожающе наклонившейся фигуре. То, что он увидел, не располагало к оптимизму. Водитель был на редкость уродлив. Лицо его, круглое и бледное, соединялось непосредственно с бочкообразным торсом без какого-либо намека на шею. Глаза, широко расставленные, щурились косыми прорезями над плоскими скулами. Нос — не более, чем шишечка — казался органом, совершенно недостаточным для вентиляции нескладного могучего организма. Водитель повторил, таким же грубым голосом:

— Ну? Чего ты тут делаешь? Читал предупреждения? С беглецами из лагеря мы не цацкаемся.

— Я не из лагеря! — закричал Джантифф. — Я бегу из Унцибала! Мне нужно добраться до Блеля, за Потусторонним лесом.

Водитель облокотился на перила и смотрел на него с язвительным недоверием:

— Что ты потерял в Блеле? Там бесплатной всячиной не кормят — там кто не работает, тот не ест.

— Я не аррабин, — серьезно, с волнением объяснял Джантифф. — Даже не иммигрант. Я ненадолго заехал посмотреть на Вист, а теперь хочу как можно скорее уехать.

— Ну, в то, что ты — не заключенный, поверить можно. Никакой заключенный в своем уме не полез бы в трюм баржи для перевозки руды. Если б я тебя не пожалел, знаешь, что с тобой было бы?

— Нет, то есть не совсем, — промямлил Джантифф. — Я ничего не ломал и не портил.

Тон повелителя баржи стал самодовольно-покровительственным:

— Прежде всего, чтобы не напороться на Взъерошенный хребет, я поднимаюсь на пять километров. Там воздух, как в морозильнике, облака — ледяной туман. То есть ты бы замерз, как сосулька. Нет-нет, давай со мной не спорь. Я и не такое видел. Во-вторых. Куда, по-твоему, я везу шлак? У меня в трюме что, драгоценные камни для тиары любимой наложницы подрядчика? Не совсем так. Я зависаю над озером Неман там, где подрядчик Шубарт изволит устраивать дамбу для переезда. Открываю трюмы — шлак сыплется, и с ним твой замерзший труп плюхается в черную воду с полуторакилометровой высоты. Такая перспектива тебя устраивает?

— Я всего этого не знал, — искренне признался Джантифф. — Если бы знал, то, наверное, выбрал бы другое средство передвижения.