Андрей Прусаков - Древолюция

- О чем разговор? Присоединяйся! Хоть в эту субботу можно.

- Ну, лады. Давай.

Почему-то он поверил Тарасычу. Раз на рыбалку зовет, значит, и впрямь не засоряет. Не будет же он отравленную рыбу есть? А может, это действительно тина какая-нибудь, ряска... Он же не трогал ее руками. Да черт с ней! Разве у него проблем мало, еще о тине какой-то думать?

*****

Алекс припарковал машину у забора, вслепую нашарил крючок калитки, открыл ее и вошел во двор. Дом у дяди-лесника был основательный и выделялся среди прочих домов на улице именно ощущением мощи и непоколебимости. Такие же чувства возникают, когда смотришь на пирамиду или ка-кой-нибудь Тадж-Махал. Но дом дяди Пети совершенно не походил на пирамиду, но, тем не менее, вызывал именно такое ощущение. По крайней мере, у его племянника.

Рядом с калиткой, у сарая, с вечно разобранным мотоциклом внутри, стояла собачья будка. Но Алекс знал, что она пустует. Командор, так звали пса, умер с полгода назад, и дядя Петя пока не завел ново-го. А вот и хозяин.

Дядя Петя не изменился с той поры, как племянник видел его в последний раз. А было это уж больше года тому, когда Алекс приезжал писать о местном комбинате. Всклокоченные волосы, черная редкая бо-родка, местами тронутая проседью, неторопливые размеренные движения и ясные, острые глаза. Даже когда дядя напивался и нес несусветную чушь, эти глаза смотрели прямо и четко, создавая удивительный контраст.

- А-а, Сашка! - сказал дядя, шагая с крыльца навстречу Поборцеву. - Здорово.

Они пожали руки.

- Больно ты быстро добрался. Гоняешь, небось?

- Какое там, - усмехнулся Алекс. - У вас тут милиция строгая, не погоняешь.

- Ну, ладно, пошли в дом.

Расположились на кухне, где на стенах висели гирлянды сушеных грибов и пучки трав. Широкое окно давало много света и прекрасный вид на участок и улицу. Поборцев сразу заметил стайку ребятишек, скопившихся возле его новой машины.

- Сейчас колеса проткнут, - проронил дядя. Алекс невольно привстал и почувствовал на плече тяжелую дядину руку:

- Пошутил я. Ха-ха-ха! Не бойсь, наши ребята чужого не трогают. Ну что, по маленькой за встре-чу?

Алекс подумал, что сегодня вряд ли куда еще поедет, и кивнул:

- Давай.

Он не любил водку, но дядя бы обиделся. Лесник уважал традиции, особенно связанные с возмож-ностью выпить. Кое-кто называл его пьяницей, но Алекс так не считал. Он знал, что дяде Пете остановиться так же просто, как курильщику бросить окурок. Раз - и все. Кроме того, дядя пил тогда, когда ему было хорошо, а когда было плохо - не пил. И почти никто не заметил, что, когда умер Командор, дядя так горе-вал, что не пил почти полгода.

Ухнули по первой.

- Водку-то ключница делала? - спросил Поборцев, поморщившись.

- Почему ключница? - нахмурился дядя Петя. Он взял в руки бутылку и внимательно рассмотрел этикетку. - Шемордановский завод спиртных напитков.

- Оно и видно, - племянник захрустел свежим огурцом, зажёвывая жуткий сивушный привкус. Поборцев пожалел, что не привез водки с собой. Пусть стоит дороже, зато хоть пить можно.

- Ну, рассказывай, как у тебя там дела? Как работа? - спросил дядя.

- Да нормально, - Алекс не хотел распространяться про свои неурядицы. Он знал, что дядя высо-ко ценил его статьи и любил похвалиться известным племянником. Хотя какая там известность! У нас жур-налист становится известен, когда его грохнут, подумал Поборцев. За редким исключением.

- Работаю.

- Сюда-то тоже по работе приехал?

- Отдохнуть.

- Это хорошо, на рыбалку сходим, отдохнешь.

Дядя разлил еще по одной. Поборцев вздохнул. Придется допивать это пойло.

- Тогда после твоей статьи такая буча была! - не без удовольствия сказал дядя Петя. - Мне со-сед, Сергеич, рассказывал. Начальство комбината забегало, давай стоки проверять. Не знали, за что хвататься! Потом комиссия из Екатеринбурга нагрянула.

- И что? - спросил Поборцев. Ему было интересно, чем закончилась история.

- Да ничего. Я думал, этого борова Тарасыча снимут, так нет, удержался. Правда, говорят, заставили новые фильтры для воды купить, - дядя чокнулся с Алексом и выпил. - Хорошо, что ты у нас такой... Журналист. А как в других областях? Кто там напишет? Ведь везде, везде землю губят! Туристы, мать их за ногу, где жрут, там и срут! Пол-озера загадили! Наши-то местные знают, что нельзя костры жечь, где попало, мусор бросать, а эти... В городе живут, институты позаканчивают, а то, что природа не может их городской мусор переварить - не понимают! Ладно, там кости - зверье сожрет. Кожура там всякая, бумага - сгниет когда-нибудь, ничего. А бутылки тысячу лет пролежат, а они их еще и бьют! Окурки в воду бросают! Варвары!

И он уронил на стол бугристый, испещренный шрамами кулак. Рюмки жалобно звякнули.

Это была больная и излюбленная дядина тема. Дядя Петя не зря стал лесником. Это была его стезя, его суть. И пока он работал, дымовцы могли не опасаться за свой лес. Надежнее охранника для этой земли найти было трудно.

Алекс вспомнил недавнюю историю, как дядя не побоялся начальства и высказал приехавшему в лесхоз проверяющему все, что думает о незаконных вырубках и загрязнении леса. Когда ревизор уехал, начальство пригрозило дяде Пете увольнением, на что он, нимало не стушевавшись, ответил, что у него пле-мянник - известный журналист и, ежели что, он напишет и про них, как уже написал о комбинате...

Одним из ярких впечатлений детства Александра осталось происшествие в лесу. Ему тогда было лет восемь, наверное. Дядя накричал на туристов, устроивших костер в неположенном месте и к тому же замусорившим окрестные кусты. Один из отдыхающих, детина немаленького роста, казавшийся Саше про-сто громадиной, нехорошо выругался и демонстративно выплюнул хабарик. В следующее мгновение дядя Петя сдернул с плеча двустволку и выпалил из ствола под ноги наглецу. После чего тот мигом поднял оку-рок и собрал все бутылки в радиусе ста метров. Державший его под прицелом дядя сказал:

- Ты у себя в квартире мусор не бросаешь, а лес - это моя квартира, понял?!

Наверно, именно тогда Алекс перенял у дяди любовь к природе, и слова, что природа - наш дом, не были для него пустым звуком.

- Ну, а здесь чего новенького? - спросил Алекс.

- Здесь-то? - дядя почесал заросшую седыми волосами щеку. - Написать про что думаешь?

- Так просто спросил.

- Журналисты так просто не спрашивают! - глубокомысленно изрек дядя Петя и взял бутылку, намереваясь разлить остатки. Поборцев отрицательно помотал головой и прикрыл свой стакан ладонью. Дядя долил себе. - Аномалии у нас происходят, понял. У озера. Можешь написать.

- Я аномальными делами не интересуюсь, - усмехнулся Поборцев. Он прекрасно знал, как его коллеги-журналисты пишут нескончаемые байки про летающие тарелки, гигантских жуков-убийц, призраки и таинственные секты демонопоклонников, приносящих кровавые жертвы. Он, пожалуй, мог бы пописывать подобные статейки, но давно для себя решил: будет писать только правду и ничего, кроме правды. Вранья в стране и так хватает.