Деймон Найт - Билет куда угодно

Келли оказался в одной паре с Джорджем, следуя за Домиником и доктором Альваресом перед Вомратом и дежурным по фамилии Джослинг, катившим один из амбулаторных аппаратов искусственной вентиляции легких. Изгибавшиеся впереди коридоры были безлюдны. Келли немного отставал, приспосабливая свою трусцу к походке шедшего вперевалку Джорджа. Некоторое время спустя он был крайне удивлен, ощутив, как что-то небольшое и мягкое сжало ему пальцы. Он опустил взгляд — оказалось, что горгон Джордж вложил ему в ладонь одну из своих семипалых «рук». Похожие на цветки фоторецепторы горгона были доверчиво обращены вверх.

Келли был захвачен врасплох. На спутнике никаких детей иметь не дозволялось, но до прошлого омоложения Келли успел стать отцом восьмерых. Доверительное прикосновение разбередило старые воспоминания.

— Все будет в порядке, — хрипло пробормотал Келли. — Иди рядом со мной и ничего не бойся.

Бассейн, как и предсказывал Келли, был пуст. Рябь отражалась на стенах смутными нитями света.

— Лучше на мелкой стороне, — сказал Келли. Его гулкий голос возвратился к нему, отразившись от стен. Помедлив, чтобы стащить с себя комбинезон, он осторожно провел Джорджа по ступенькам в бассейн. Наполовину погрузившись в воду, Джордж плавал. Келли нежно потянул его поглубже.

Доминик и все остальные расположились у края бассейна в позах, выражавших крайнюю заинтересованность. Келли откашлялся.

— Что ж, — начал он, — кто-нибудь из парней хватает другого примерно вот так… — Он положил ладони на гладкий шар и заколебался.

— Ну, давайте же, Келли, — подбодрил его Доминик. — Помните, это приказ.

— Да, конечно, — отозвался Келли. — Ну… — повернулся он к горгону, — теперь не дыши! — Он надавил вниз. Горгон оказался легче, чем ожидал Келли — вроде надутого шарика; погрузить его в воду целиком было делом нелегким.

Келли надавил сильнее. Джордж ненадолго погрузился и, выскользнув из рук Келли, выпрыгнул на поверхность. Речевая трубка горгона с фырканьем прочистилась от воды и сказала:

— Чудесно. Еще разок, Келли.

Келли перевел взгляд на Доминика. Тот буркнул:

— Да. Еще.

Доктор Альварес потрепал свою жидкую бороденку и ничего не сказал.

Келли сочувственно вздохнул и снова затолкал горгона под воду.

На поверхность пробились несколько пузырьков; из-под воды появилась и речевая трубка Джорджа, но не издала ни звука. Там, внизу, Келли были видны его собственные бледные руки, сжимавшие тело горгона; в воде они казались бескровными, однако Джордж сохранил чистейший, безупречно розовый цвет.

Когда горгон всплыл, в воздухе повисла унылая тишина.

— Послушайте, — сказал вдруг Доминик, — есть идея! Джордж, ты можешь дышать через речевую трубку?

— Да, — радостно отозвался Джордж.

Раздался дружный хор разочарованных «ну вот». Лица у всех заметно прояснились.

— Давайте, Келли, — сказал Доминик. — И на этот раз окуните его поглубже.

Джордж погрузился в третий раз. Вода вокруг него так и закипела пузырьками воздуха. Речевая трубка горгона снова устремилась к поверхности, но Келли наклонился чуть дальше и закрыл ей путь предплечьем. Мгновение спустя все придатки горгона принялись сокращаться. Келли встревоженно вытянул шею, вглядываясь вниз. Был ли на теле Джорджа хоть намек на синеву?

— Держите его! — выкрикнул Альварес.

Джордж снова превратился в гладкий шар. Затем несколько конечностей опять стали высовываться; теперь они, однако, изменили форму.

— И что дальше? — спросил Келли.

— Дайте ему еще время, — рискованно наклоняясь вперед, пробормотал Доминик. — Мне кажется, что…

От напряжения на спине у Келли буграми вздулись мышцы. Ему совсем не нравился вид вяло болтавшихся новых конечностей Джорджа.

— Все, отпускаю, — прохрипел он наконец.

К ужасу Келли, Джордж остался под водой. Келли снова схватил его, но горгон выскользнул. Новые конечности вдруг отвердели, сделались жесткими и энергично загребли; Джордж рванулся прочь — глубоко под воду.

Наклоняясь с разинутым ртом у самого края бассейна, Доминик поскользнулся и плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг. Он забарахтался и встал на дно; вода стекала с него, как с морского льва. Завотделом смотрел вниз. Между ним и Келли плавал Джордж, то мчась стрелой, то медленно дрейфуя — он явно чувствовал себя в воде не хуже пятнистой форели.

— Плавники! — разинув рот, воскликнул Доминик. — И жабры!

Вообще говоря, доктора Альвареса вполне можно было назвать мизантропом. Люди ему не нравились — ему нравились болезни. А поскольку там, внизу, на Седьмой планете, учредили торговое представительство, Альварес втайне надеялся, что, благодаря новым и удивительным недугам, он еще долгие годы будет парить орлом в бескрайних просторах медицины. Но здесь, на спутнике, в его распоряжении оказывались лишь растянутые голеностопы, психосоматические простуды, крапивницы и нарушения пищеварения. Оставался, правда, один из помощников повара, по фамилии Самуэльс, приходивший каждую среду с одним и тем же фурункулом на загривке. Дошло до того, что Альварес, сам того не желая, проводил всю неделю в трепетном ожидании среды. Стоило ему увидеть серьезную физиономию входящего к нему Самуэльса, внутри у него все так и сжималось.

В один прекрасный день, когда Самуэльс уже открыл рот, чтобы сказать свое обычное «эй, док…» — а Самуэльс всегда называл его «доком», — как Альварес почувствовал, что терпение его достигло предела. Что могло произойти вслед за этим, доктор Альварес боялся даже представить.

Когда на спутник доставили горгона, случились две-три восхитительные грибковые инфекции, а затем — ничего. Тяжкое разочарование. Альварес выделил и вырастил в питательной среде едва ли не сотню различных микроорганизмов, обнаруженных им в мазках, взятых у Джорджа, но все они оказались нежизнеспособны в человеческой ткани. Жизнеспособные же бактерии, вирусы, паразиты — непременные обитатели всех населенных планет, таились, очевидно, в других организмах — но не в горгонах. По ночам они проплывали в поле зрения спящего разума доктора Альвареса — палочкообразные, чечевицеобразные, извивающиеся, с многочисленными ногами и зубами.

Однажды утром доктор Альварес проснулся с какой-то отчаянной решимостью. Произошло это во вторник. Альварес отправился в амбулаторию, отпустил дежурную сестру Трамбл и, открыв запертый шкафчик, наполнил шприц для внутривенных вливаний из ампулы с прозрачной жидкостью светло-желтого цвета. Торговая марка этого вещества носила название «Бац-офф»: оно представляло собой антибактериальный препарат, отключавший цензурные области переднего мозга, более всего затронутого обработкой Павлова-Моргенштерна. (По странному стечению обстоятельств автором патента был некий доктор Джекил.) Альварес ввел себе два кубика в яремную вену и стал ждать.