Михаил Тырин - Семьи.net (сборник)

– А кто ломал? – полюбопытствовал Андрей.

– Да кто только не ломал! – усмехнулся Степан. – У них в защите дыра на дыре. Последний раз, говорят, протокол запуска баллистических ракет чуть не хакнули.

– Скажешь тоже….

– Да, блин, арийцы об этом неделю трындели!

– Ну если арийцы…

– Пошел ты!

– Хорош! – оборвал я спорщиков. – Вы слушать будете, нет?

– Будем, будем!

– В общем, базы данных в сети нет. Получается, документы не оцифровываются и хранятся в бумажном виде.

– А зачем? – перебил меня Андрей, явно держа в голове некий каверзный вопрос. И точно: – Вроде, при зачислении в кластер всех по новой на генетическую совместимость проверяют? – спросил он.

– Кластер – это кластер, – важно объявил тогда Степан, – а если донор понадобится? Наименьшее отторжение тканей у близких родственников, вот заболеет кто – и где искать? Искусственные органы, знаешь, сколько стоят? Они медицинской страховкой не покрываются.

– И что с того? – скривился Андрей. – Если ты нищеброд и у тебя детей в систему забрали, никто тебе донора искать не станет.

– У всех забирают, – возразил я. – Не только у нищебродов.

– Можно откупиться, – уперся тот. – А за Уралом, говорят, вообще интернаты частные, оттуда детей на выходные домой отпускают.

– Говорят, собак едят, – немедленно отозвался Степан.

– Брехня, – согласился я с ним. – Правила везде одни.

– Но не для всех.

– Хорош, а? Ты задрал уже со своим нытьем!

Андрей перевернулся на бок и попросил:

– Ладно, Вань, продолжай. Молчу.

Я уставился в темный потолок и произнес:

– Филиалы Библиотеки есть во всех городах. Если получить доступ, можно узнать, у кого тебя забрали, и отыскать родителей.

– А родители тебе, прям, обрадуются, – фыркнул Степан. – Сами, поди, рады были от обузы избавиться.

– Будешь директора слушать, – предупредил я его, – на курсы сексуальной самоидентификации к физруку запишешься.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул парень. – Но, Вань, сам посуди…

– Меня не хотели отдавать, – просто сказал я, хотя обычно этими воспоминаниями ни с кем не делился. – Мне точно будут рады.

– Ты помнишь? – уселся на кровати Андрей. – Серьезно?

– Ага. Тогда только начинали закручивать гайки, меня в три года из семьи забрали.

– А! – сообразил Степа. – Точно, тебе ж пятнадцать!

– Ну да.

– Слушай, – с жадным любопытством накинулся с расспросами Андрей, – а как это вообще в нормальной семье жить?

Я вздохнул и сознался:

– Да почти ничего не помню. Совсем маленький был.

Воспоминаний и в самом деле сохранилось немного, и все какие-то рваные.

Женский смех. Комната с высоченным шкафом и прямоугольником залитого солнечным светом окна. Игрушечный луноход.

Или луноход был уже в интернате? Насчет этого не уверен, а вот комната снилась постоянно. Комната оттуда – из моей настоящей жизни.

Был еще один обрывок, но его вспоминать не любил. Крики, грохот, непонятный кислый запах и плач. Мой собственный плач. День, когда меня забрали в систему.

Его я помнил четче всего.

– А точно у нас в городе Библиотека есть? – задумчиво прошептал Андрей.

– Точно. Сам ее видел.

– Это когда в прошлый раз сбежал? – уточнил Степан.

– Не, в прошлый раз мне уже чип вшили, поэтому минут через сорок свинтили, – поправил я его. – Два года назад дело было. Дурак, на метро решил прокатиться, меня на выходе со станции и приняли. До Библиотеки метров пятьдесят оставалось! Я ее как вас видел!

– Может, это и не она вовсе была, – засомневался Андрей.

– Она, – убежденно заявил я. – Описание один в один сошлось. Мне точно про нее рассказывали.

– Допуска к архиву в любом случае нет, – разумно отметил Степан и зевнул. – Ладно, пацаны, давайте спать. Завтра футбол.

– Спать так спать, – вздохнул я, продолжая бездумно смотреть в потолок.

Допуска и в самом деле не было.

Да и чип…

Первую половину дня пришлось провести в кабинете психологической реабилитации. Вышел оттуда выжатый как апельсин, но только добрел до комнаты, по плечу пробежал неприятный зуд. Щелчок, – и в голове зазвучал транслируемый напрямую через височную кость голос:

– Роман-четырнадцать-ноль-восемь! Пройдите в приемную директора. Роман…

Пес бы побрал этот чип! Никуда от него не скрыться!

И я отправился к директору. По дороге повстречал пару пацанов, на бритых головах которых намеренно был оставлен длинный клок волос, и оживился.

– Здоров, хохлы! Чё за кипиш?

– Смотрины, – сообщили те.

– Уже?

– Через час начнутся.

Я поблагодарил их и в некоторой оторопи поспешил дальше.

Это что получается, – кластер подобрали? Но почему вызывают заранее? Что за дела?

В приемной меня долго мариновать не стали и сразу велели проходить в кабинет. Заглянул туда, а там помимо директора обнаружился высоченный мужик со смуглой кожей и вьющимися черными волосами.

– Что это? – недоуменно нахмурился он при моем появлении.

– Ваш новый подопечный, – невозмутимо объявил директор.

Курчавый раздраженно вытащил из кармана пиджака свернутый в трубочку планшет, развернул гибкий экран и сунул его в лицо главе образовательного центра.

– Вы вообще читали нашу заявку?! – возмутился он. – Мы…

Директор спокойно отодвинул руку в сторону и безапелляционно заявил:

– Окончательное согласование заявок оставлено на мое усмотрение.

– Но…

– Двух девочек я вам выделю, третьим возьмете его.

– Это возмутительно! – нахмурился курчавый, встретил спокойный взгляд собеседника и резко сбавил обороты. – Могу я хотя бы ознакомиться с его личным делом?

– Ну разумеется!

Директор уселся за компьютер; потенциальный попечитель прошелся вокруг меня, внимательно разглядывая, и вдруг ахнул, приметив тусклую наколку на левой кисти.

– Татуировка?! – У курчавого от изумления глаза на лоб полезли. – И что прикажете с ней делать? Косметические операции не входят в стандартную медицинскую страховку! – Задрав мой подбородок, он заставил посмотреть себе в лицо и потребовал объяснений: – Что это за мерзость? Что это значит?

– Русский православный гетеросексуалист! – с нескрываемым злорадством, выдал я расшифровку трех кириллических буквиц.

Попечителя чуть удар не хватил. Пару мгновений он ошарашенно разевал рот, потом развернулся к столу и выдохнул:

– Вы слышали это? Вы это слышали?!

Но директора так просто было не пронять.

– Что именно? – невозмутимо уточнил он.

– Религиозный фанатик и националист! Взять такого в кластер? Никогда! – объявил мой несостоявшийся попечитель, ослабил узел галстука и всплеснул руками: – Гетеросексуал? Кто вообще дал вам право согласовывать его сексуальную идентификацию?