Иннокентий Сергеев - Танец для живых скульптур

Окно было открыто.

Он увидел меня и, встрепенувшись, поднялся мне навстречу.

- Привет,- сказал я.- Вижу, ты не терял времени зря.

- Повезло с погодой,- сказал он.- Теперь работы хватит до самой весны.

Я поднял с пола один из холстов и развернул.

...........................................................................

.....

В его пейзажах я, в который раз, обнаружил нечто совершенно новое. Холсты были похожи на шкуры леопардов - одни места были тщательно прописаны, другие лишь смутно обозначены, иногда одним только тоном, не отражавшим никаких форм. Я понял, что это нечто вроде аккордов, и аранжировка ещё впереди - пока я не мог уловить даже мелодии.

Я вдруг понял, чего он хочет. Он всегда только заимствовал у природы, никогда не подчиняясь ей до конца. Его воображение влекло его дальше пейзажа.

- Но разве не единство составляющих создаёт впечатление? Разве есть что-то менее важное и более важное?

- Не знаю,- сказал Мэгги.- Смотря для чего.

- Ты разбиваешь пейзаж.

- Я разбиваю панораму.

- Ты расчленяешь пейзаж.

- Я выделяю.

- Да,- сказал я.- Но зачем? Что из чего?

Мэгги пожал плечами.

- Я не понимаю, что хотел сказать Сезанн, когда говорил, что масса создаёт единое впечатление. По-моему, в каждом пейзаже существует как бы несколько пейзажей, которые накладываются один на другой. Он говорил: "Слушать природу". Но какую именно? Всю сразу? Мне нужна только одна тема. Я слышу её. И я сделаю её. Пусть это не будет оркестр, но это будет ярче, прозрачнее... Пусть это будет фантастический пейзаж, я не знаю, как это будет.

- И что ты собираешься с этим делать? Впишешь шествие арлекинов? С барабанами, со знамёнами, вот по этой дороге, да?

- Да!- сказал он.- Я не знаю, как это будет.

Он осторожно посмотрел на меня.

- Тебе не нравится?

- Не знаю,- сказал я.- Нравится.

- Но ты сомневаешься.

- Да.

- В чём?

- Представь,- сказал я.- Неграмотный дикарь пришёл в библиотеку... Скажем, так: варвар попадает на виллу римлянина. Он разглядывает пергаменты, силясь понять их назначение, нюхает, даже пробует на вкус - и зачем нужны эти штуки? Есть их, явно, нельзя, как одежду носить - тоже. Наконец, он отбрасывает их с пренебрежением - хлам! Сжечь его.

- Но я же не предлагаю ничего сжигать!- взмолился Мэгги.- Я просто отбираю для себя что-то.

- Ну да,- сказал я.- Конечно, не предлагаешь.

- Мне так легче двигаться.

- Наверное,- сказал я и добавил, зачем-то: "Легче или проще?"

- Если бы я стал разыгрывать из себя знатока, это было бы не лучше.

- Что?- сказал я.

- Это выглядело бы не лучше, если бы этот дикарь начал бы сгребать под себя эти свитки, не умея их прочитать, уселся бы на них сверху и принялся рассуждать о них с умным видом, ведь правда?

- Правда,- согласился я.

- Так пусть он ведёт себя естественно, пусть будет тем, что он есть. Ведь естественность лучше чем обман. Каждый должен стремиться в максимальной естественности поведения.

- Самовыражения,- поправил его я.- Я говорил "самовыражения", я никогда не говорил "поведения".

- Не понимаю, в чём разница,- сказал Мэгги.

- Для тебя, может быть, никакой.

- Объясни, раз начал.

Я задумался.

- Игра не означает обман,- начал я медленно.- Игра не означает обман, она прекрасна, когда хорошо исполнена, и никогда не наскучит. Простота и естественность - не одно и то же. Или ты думаешь, что изысканность противоречит естественности? Ведь это чушь! О какой естественности идёт речь? Есть естество животное, есть ангельское, так о каком же? Зелень кипарисов, как она струится, танец воды, ажурная вязь ветвей, это сама жизнь, и как она изысканна! Кто-нибудь, пожалуй, примется уверять, что пьяная брань каких-нибудь ублюдков звучит естественней стихов Малларме, Гомера. Да, для него! Для его слуха - вот в чём дело. Мне не по душе безыскусность, мне по душе красота, изысканная грация прихотливых линий. Самое простое всегда в самом сложном, лишь виртуозность рождает ощущение лёгкости, полёта, когда музыкант уже не играет даже, а дышит, движется музыкой, его пальцы танцуют, это мастерство, которому аплодируют ангелы. Это игра.

Мэгги перевёл взгляд на свои картины.

- Всё это правильно. Но мне так легче...

Он виновато посмотрел на меня.

-Мне уже некуда сваливать всё это,- сказал он.- Не возьмёшь к себе старые картины? Я подумал, может быть, у тебя найдётся место...

- Конечно,- сказал я.- О чём разговор.

- А у меня ещё остались деньги!- похвастался он.

- Да ну,- сказал я.

- Правда,- сказал он и принялся торопливо доставать их из кармана, как будто боясь, что я ему не поверю.- Вот,- он протянул их мне.

- Вот и хорошо,- сказал я.- Оставь их себе.

- А тебе они не нужны?

- Мне?

Я рассмеялся.

- Но почему...- тихо сказал Мэгги.

Наступило неловкое молчание.

Мне не нужно было смеяться.

...........................................................................

- Но почему!- сказал он.- Зачем ты всё это делаешь? Разве нам было плохо? Скажи!

- Нет,- сказал я.

- Тогда почему?

- Потому что мы живём в мире людей. Ты можешь отгородиться от него и думать, что это не так, и ты живёшь в своём собственном мире, но лишь до тех пор, пока однажды они не ворвутся к тебе. И тогда они убьют тебя.

- Мне это безразлично.

- А мне - нет.

- Но ведь это не причина?

- Но это повод,- сказал я.- Подумай. Ведь я могу изменить мир. Подумай об этом.

- Вы уже пытались. С Крис... Кстати, она заходила.

- Да?

- Ещё тогда, до того, как я уехал. Кажется, она надеялась застать здесь тебя.

- Она так сказала?

- Нет, но догадаться было нетрудно. И пока меня не было, она жила здесь.

- Ты ей сказал, что уезжаешь?

- Да, но я не думал, что она придёт.

- А откуда ты знаешь, что она здесь была?

- А кто ещё мог съесть весь фарш?

- Какой фарш?- не понял я.

- У меня было две банки колбасного фарша. Приезжаю - их нет.

..........................................................

У Крис был свой ключ. Следуя давнему уговору, Мэгги сообщал ей, когда надумывал уйти куда-нибудь на пару дней или уехать, чтобы она могла, воспользовавшись этим, устроить своим родителям скандал и временно пожить у него. Дежурный побег из дома.

"Иногда это нужно делать",- объясняла она.

......................................................

- И с чем ты собираешься бороться на этот раз?- сказал он.

- Не бороться, а созидать...

- Что созидать?

- Я и раньше думал об этом, и не так уж я и изменился, как тебе кажется...

- О чём ты думал?

- О демократии, например,- сказал я.

- И что ты о ней думал?

- Наверное, то же, что и ты. Или тебе она нравится?

- А что в ней плохого?- удивился он.

- Что в ней плохого? Кругом стандарт, ширпотреб, безвкусица, уродство, всё низменное, скотское, весь этот гниющий ил она поднимает со дна, и нет уже чистой воды, чтобы пить. Эта зараза, расползаясь, отравляет все источники, все родники, фонтаны, и царские покои превращаются в стойла, сады и парки распахиваются под картошку, а в Дельфийском храме устраивают сосисочную с платным сортиром, и ты спрашиваешь: "Что в этом плохого?"