Альфред Ван Вогт - Волшебник Линна: Романы

— Это было время другой вероятности. Ни одно из них не подошло, к сожалению.

Комментарий показался угрожающим.

— Что вы имеете в виду? — быстро спросил Кэкстон.

— Ну, в каждом из них вы остались самим собой, а в последний раз мы даже предоставили вам другую вероятность, омолодив вас на десять лет. Но проснулась та же стойкая личность. Вы согласитесь, я уверен, что у вас нет чувства изменения. Вас не затронуло даже то, что вам показалось вчерашним днем.

— «Показалось» вчерашним днем? — отозвался Кэкстон.

— Ну…

Кэкстон перебил, потому что у него появилась еще одна большая мысль:

— Вы хотите сказать, что я на десять лет моложе? — Его возбужденная память мгновенно перенесла его в ванную наверху, где он одевался. Тогда он был встревожен, но если подумать…

— Эй! — воскликнул он. — Я помню, что когда я взглянул в зеркало… Кажется, я действительно выглядел моложе.

— На десять лет, — сказал Прайс. — Но это не помогло изменить плотную структуру личности.

Он замолчал.

— Сюда, — сказал он.

Они тем временем подошли к отверстию в гладкой, серой стене. Это было отверстие овальной формы, а внутрь была аккуратно подогнана круглая дверь. Дверь была открыта. Внутри Кэкстон мог видеть ряд освещенных сидений и пришел к выводу, что эта та самая машина, которая перевезет их к выходу в дальнем конце этого полосатого здания.

Заглянув внутрь и не решив, входить или нет, Кэкстон сказал уклончиво:

— Уверен, я ничего не понимаю в этом деле с вероятностями.

— Это не такая вещь, которую понимает любой, — сказал Прайс. — Отец Селани — Клоден Джонс — нашел Дворец Бессмертия и весь этот обратный ход во времени и знает об этом больше, чем кто-либо другой. Главная его заслуга как ученого то, что он открыл законы, и несомненно еще не все из тех, по которым это работает. Как физику вам, может, интересно узнать, насколько широко это явление.

Он вопросительно глянул на Кэкстона. Кэкстон колебался. Вот что ему сейчас не нужно — это научная информация. Он пытался решить, куда все это ведет… «Пока, я думаю, лучше послушать».

Итак, он узнал:

Вселенная была столь же огромна во времени, как и в пространстве. Точно так же, как она разрасталась миллионами галактик, она… допускала… вероятности. Повсюду. Так случилось, что для создания другой вероятности для Земли, не той, которая существовала вначале, нужно было, чтобы нечто из другого времени… какой-то предмет или человек разрушил структуру энергии, которая жестко держала эту самую вероятность. Вообще говоря, одного предмета, или одного человека было недостаточно. Тут действовала критическая масса энергии. Лучшими были определенные металлические составы, известные только Обладателю Джонсу. Считалось довольно опасным для человека быть использованным для этой цели, потому что было некоторое взаимодействие между включенными в процесс энергиями и предметом, или человеком, который силой проводил трансформацию. Поэтому, хотя теоретически считалось, что дюжина Обладателей, сознательно объединившихся в определенной эре, могли изменить эту эру, это никогда не делалось. Вместо этого использовались металлы.

Совершенно случайно до сих пор мало было, насколько это можно было определить, естественных переходов из одной эры в другую. Обычно Вселенная везде — или «почти» везде — двигалась вперед во времени медленным регулярным шагом, который измерялся в солнечной системе секундами, минутами, часами. Однако всегда существовали и другие охваты, повороты или ходы времени, как например тот, в котором укрылся Дворец Бессмертия, но если Обладатель Джонс и знал метод отыскания таких ходов, он его никому не открывал. Он «утверждал», что наткнулся на ход, в котором находится сейчас Дворец Бессмертия в результате эксперимента, который он проводил. Но он никогда не объяснял, что это был за эксперимент.

— По существу, — сказал Прайс, — тут нечего объяснять про Дворец Бессмертия. Он находится во временном охвате, движущемся несколько тысяч лет. Он уже был там, когда Клоден нашел его, и в нем никого не было, не было и записей о том, кто построил его.

Слушая этот рассказ, Кэкстона поразило имя: Клоден Джонс. Это имя — Клоден — хотя и обычное развитие раннего слова, несло в себе что-то футуристическое… Оно пришло не из двадцатого века. Кэкстон уже слегка застыдился этой мысли, но понимание взволновало.

Действительно ситуация была весьма впечатляющей и волнующей: и все же, уже через несколько секунд, его мысли сосредоточились на том, что Прайс сказал о его неподдающейся индивидуальности.

— А как я должен был отреагировать? — спросил он.

Прайс сказал:

— Позвольте мне четко прояснить нашу позицию. Поскольку вы нас выследили, и даже столкнулись с нашей оппозицией…

— Оппозиция? Вы имеете в виду того старика? — Кэкстон очень заинтересовался. — Вы хотите сказать, что в таком месте, как этот… Дворец, существует раскол?

— Это очень серьезно, — последовал ответ. — Совершенно случайно какой-то параноик приобрел способность Обладателя. Это означает, что он может проходить во времени, не используя Дворец как вход и выход — как это всегда должны делать я, Селани, и конечно вы…

— Вы не Обладатель? — спросил Кэкстон.

— Нет. Я вам сказал. Мне приходится пользоваться Дворцом. Однако это всего лишь один человек, единственная наша ошибка. У нас есть надежда, что фантастический потенциал бесконечной вероятности — она кажется нескончаемой — сокрушит его. А что я говорил про вас: мы хотели, чтобы вы связались с нами. Но… — Он оборвал фразу. — Скажите, когда вы стали таким искушенным? Сколько вам было?

— О-о, — Кэкстон задумался. — К четырнадцати я уже все соображал. Однажды застал родителей в постели. Сами-то делали вид, что ничего такого, как секс, не существует. Наверное, это было полная утрата иллюзий.

Он замолчал. Опять у него было чувство, словно по чьей-то посторонней воле его отвлекали от главного.

— Послушайте, — запротестовал он, — такое замечательное здание! Несправедливо держать его для себя.

— Не волнуйтесь, — сказал Прайс. — Не держим. Мы собираемся взять всех, когда-либо живших, прежде чем закончим.

— Но люди умирают, — возразил Кэкстон.

— Их можно взять когда-то при их жизни, — был ответ. — Мы заберем их, и они отправятся в какой-нибудь другой мир вероятности. Нам помогают уже очень много людей, как вы видели. Но мы всегда можем использовать еще больше. Поэтому мы дали вам эти два шанса. Но не волнуйтесь! Мы найдем вас в раннем возрасте до того, как вы расстанетесь с иллюзиями, и вы отправитесь в тот мир вероятности. Однако я могу сказать, что ваши четырнадцать — это не то. Тем не менее, давайте приступим.