Альфред Ван Вогт - Волшебник Линна: Романы

«Я должен сам увидеть молодых людей и оценить, кто из них со временем сможет стать лордом — правителем», — решил он однажды.

Совершенно сознательно он включил в число тех, кого собирался посетить, и мутанта.

В этот вечер он совершил ошибку, слишком долго просидев на балконе без одеяла. Он простудился и весь последующий месяц провел в постели. Беспомощно лежа на спине, остро сознавая слабость своего тела, ясно понимая, что жить ему осталось немного, лорд-правитель окончательно понял, что не может больше откладывать выбор наследника. И хотя он не любил Тьюса, он начал прислушиваться к словам своей жены, вначале неохотно, затем с большим согласием.

— Вспомним свою мечту об объединенной империи, — говорила она ему снова и снова. — Ты не должен в последнюю минуту давать волю чувствам. Лорды Джеррин и Дрейд еще слишком молоды. Джеррин, конечно, — самый выдающийся молодой человек в своем поколении. Он будущий лорд-правитель и так должен быть назван в твоем завещании. Но не сейчас, нет. Нельзя вручить Солнечную систему 24-летнему юноше.

Лорд-правитель беспокойно зашевелился. Он заметил, что она ни словом не упомянула о причине изгнания Тьюса. И не позволила ни малейшего намека на тот эмоциональный факт, что Тьюс ее сын.

— Конечно, — продолжала Лидия, — есть еще дяди юношей с материнской стороны, оба способные администраторы, но им не хватает воли.

Она помолчала.

— И есть еще твои дочери, и зятья, и их дети.

— Забудь о них, — лорд-правитель слабо взмахнул рукой. Второе колено родства его не интересовало. — Но ты забыла Клэйна.

— Мутант?! — удивленно воскликнула Лидия. — Ты это серьезно?

Лорд-правитель молчал. Пришлось неохотно согласиться. Но он знал, почему сделал это предложение. Отсрочка. Он понял, что его упорно толкают к признанию наследником толстого сына Лидия от первого брака.

— Если ты будешь рассматривать только своих кровных родственников, — настаивала Лидия, — это будет лишь наследование, обычное для наших подчиненных монархов и варваров Венеры и Марса. Политически это бессмысленно. Но если ты примешь во внимание интересы группы, то твои действия будут свидетельствовать об истинном патриотизме. Нет другого способа убедить мир, что у тебя в сердце лишь интересы империи.

Но старый пройдоха был не так прост. Он знал, что о нем говорят за спиной, будто Лидия делает из него все, что хочет, как из замазки. Подобное мнение его не очень волновало. Больше пятидесяти лет слышал он непрестанную пропаганду врагов и сплетни друзей и выработал к ним иммунитет.

В конце концов решающим фактором оказалось отчаянное понимание, что у него нет выбора. Неожиданным аргументом стало посещение больного младшей из двух дочерей от первого брака. Она попросила разрешение на развод со своим мужем и позволения выйти замуж за Тьюса.

— Я всегда любила Тьюса, — заявила она, — и теперь хочу присоединиться к нему в его изгнании.

Перспектива открылась столь ослепительная, что старик был озадачен. Ему в голову не пришло, что Лидия целых два дня уговаривала осторожную Гудрун, что это ее единственный шанс стать первой леди Линна.

— В противном случае, — сказала ей Лидия, — ты вечно будешь лишь одной из родственниц, зависящей от каприза жены лорда-правителя.

Линн Линнский не подозревал об этих закулисных переговорах. Его дочь выйдет замуж за лорда Тьюса! Эта возможность согревала его холодную кровь. Конечно, она слишком стара, чтобы иметь еще детей, но она будет служить Тьюсу, как служила ему Лидия, совершенным фоном, совершенным представителем его собственной политической группы. Его дочь!

«Я должен узнать, что думает Клэйн, — решил он. — А тем временем пошлю за Тьюсом».

Он не сказал этого вслух. Ни один из членов семьи, кроме него самого, не сознавал, какие огромные знания давно умерший храмовый ученый Джоквин завещал Клэйну. И лорд-правитель предпочел сохранить эту информацию при себе. Он знал привычку Лидии нанимать убийц, а Клэйн и так подвергается опасности из этого источника.

Он рассматривал мутанта как неожиданную стабилизирующую силу во время хаоса, который может последовать за его смертью. Он написал письмо, приглашающее Тьюса вернуться в Линн, а неделю спустя, оправившись наконец от болезни, приказал отнести себя в резиденцию Клэйна в западном пригороде. Там он провел ночь, а вернувшись на следующий день, сместил два десятка ключевых чиновников, которых Лидия умудрилась протащить во время его болезни: он тогда слишком уставал, чтобы вчитываться в бумаги, которые давали ему на подпись.

Лидия ничего не сказала, но заметила последовательность событий. Посещение мужем Клэйна, затем действия против ее людей. Она размышляла над этим несколько дней, а затем, накануне возвращения Тьюса, сама впервые отправилась в скромно выглядевший дом лорда Клэйна, позаботившись, чтоб ее не ждали.

По пути ей пришло в голову, что ситуация ее не устраивает. Десяток ее планов близок к завершению, а тут совершенно незнакомый фактор — лорд Клэйн. Думая об этом, она удивилась. Какую опасность для нее, спрашивала она себя снова и снова, может представлять для нее мутант?

В глубине души она сознавала: в этом что-то есть. Старик не стал бы беспокоиться из-за пустяка. Он либо спокоен спокойствием усталости, либо абсолютно нетерпелив. Молодые люди особенно легко выводили его из себя, и если Клэйн — исключение, то для этого должна быть причина.

С расстояния жилище Клэйна выглядело небольшим. Вначале кусты, а затем сплошная волна деревьев окружали подножие холма. Крыша дома виднелась за соснами и другими вечнозелеными растениями. Когда ее носилки приблизились, Лидия решила, что дом трехэтажный, что значительно меньше дворцов других Линнов. Носильщики, тяжело дыша, поднимались мимо прекрасной рощи и наконец остановились у низкой массивной изгороди, не видной снизу. Лидия, всегда обращавшая внимание на защитные устройства, подняла голову.

Она вышла из носилок, почувствовав прохладный ветерок вместо жара летнего дня. Воздух был полон запахов сосен и другой растительности.

Лидия медленно пошла вдоль изгороди, отметив, что она искусно скрыта растительностью, так что снизу, с улицы, ее нельзя увидеть. Материал похож на тот, из которого сооружены храмы ученых, только здесь заметна свинцовая оболочка. Высота изгороди примерно три фуга, а толщина — три с половиной. Толстая, низкая и бессмысленная для обороны.

«В молодости я могла бы через нее перепрыгнуть», — подумала она. Она, раздраженная, вернулась к носилкам: так и не могла понять смысла в такой изгороди и в то же время не верила, что у нее нет никакого секрета. Еще более обескураженно почувствовала она себя, когда поняла, что ворота представляют собой простое отверстие в стене, причем не было видно никакой охраны. Через минуту носильщики по туннелю из разросшихся кустов понесли ее мимо деревьев за ограду и вышли на открытую лужайку. И здесь начались настоящие сюрпризы.