Николай Мещанкин - Спящий

— Во! — Хали ткнул пальцем в гиганта. — Слышали? Всю бригаду Вройнерову пожрали, кровопивцы! Нету у них причин, говорят! Не бывает, вишь ты, вампиров. Мы то знаем, бывают они, или нет!

— Гады жирные! — подал голос Вик. — Только нас дубинками охаживать смелые, а как чо по делу, серьезное, так тут их и нету, тут они и в кусты.

— А нас всякими сказками кормят, — Сидо пошарил в кармане и, ничего не найдя, печально отодвинул кружку. — Успокойтесь, мол, не найден, значит, не мертвый. Ушел, мол, сбежал, значит, искать чегой-то в краях далеких.

— Ага, все они вот так вот взяли, и сбежали, — Хали смачно рыгнул. Раньше не сбегали, все тут сидели, а тут вдруг все разом, один за другим. Вон, Фазил, ты Вройнеру другом был, скажи, стал бы он сбегать?

— Не, — до сих пор молчавший Фазил покачал седой головой. — Вройнер был хороший, он бы свою семью не бросил. У него девчонке пятнадцатый пошел, а сыну всего десять. Как они теперь без него… Из мальца какой работник, только и остается, что дочку в салон к какой-нибудь мадам, толстопузых ублажать, Фазил мрачно облокотился о стол.

— Слышали?! Слышали?! — Хали торжествующе улыбнулся. — И такое с любым может случиться!

Рабочие возмущенно загалдели.

— Мы должны сами себя защитить, не должны надеяться на толстопузых! От них помощи не дождемся, точно вам говорю!

— Я слышал, Стража с магами по домам ходит, ищет, — Фазил посмотрел на вскочившего Хали.

— Надо самим прикончить этих вампиров, поймать, и прикончить! — Хали не обратил на слова Фазила никакого внимания. — Кол и в сердце, и сжечь!

— Правильно! Кол! — Сидо придвинул недопитую кружку Фазила к себе.

— Сжечь, сжечь!

Фазил вздохнул. Такое происходило не первый вечер, и заканчивалось ничем.

— Поймать их!

— Вройнер знал, где они прячутся, и они сожрали его! Но мы все равно найдем! — Хали посмотрел по сторонам. — Фазил, ты знаешь, где они! Скажи!

— Я… — Фазил вдруг почувствовал себя неуютно под обращенными на него взглядами, несмотря на туманящее мысли пиво. — Я не знаю.

— Но Вройнер же говорил тебе улицу, я помню.

— Нет, — Фазил для убедительности помотал головой.

— Но мы все равно их найдем! — Хали сел, обнаружил, что его кружка опустела, нахмурился.

— Надо всем раздать факела, — предложил Габ.

— И колья, колья обязательно…

Сидевший в углу и внимательно вслушивавшийся в разговор мужчина поднялся и вышел из кабака. Внимания на него никто не обратил.

Фазил, слегка пошатываясь, брел по грязным узким уличкам. Зря, зря он засиделся так допоздна, до темноты. Хотя… Кто его ждет? Дети выросли, у них теперь своя жизнь, и с тех пор, как умерла жена…

Фазил смахнул набежавшую слезу. Да, старость подкрадывается, безжалостная и неотвратимая, старость глядит из всех углов. Слезлив стал, и память уже не та, и силы не те. И уже не отмахнешься, не скажешь, что ерунда, что все еще впереди. У него теперь только прошлое, только вчера, и никакого завтра. Ребята терпят его в бригаде, но у каждого из них своя семья, зачем им лишняя обуза, зачем кормить лишний рот? Пора признать очевидное, пора ему на покой, давно пора. Но как же не хотелось рвать последние связи, оставаясь изо дня в день в холодном пустом доме, где единственный голос — его собственный, и лишь воспоминания, словно призраки, мечутся вокруг эхом ушедших дней.

Фазил остановился, давая неровно бьющемуся сердцу отдых. Скорей бы уж помереть, что ли… Почему так несправедлива жизнь? Почему эти ублюдки взяли не его, который уже закончил свои дела на земле, а бедного Вройнера?… Надо будет зайти к его жене, денег дать. У самого немного, но кто ей еще поможет…

— Фазил?

— А? — Фазил обернулся. Темная фигура на пустынной улице.

— Друг Вройнера?

— Да, — Фазил неожиданно почувствовал слабость в ногах. Неужели… Он думал, что готов к смерти, но, но… Вдруг захотелось жить, так пронзительно захотелось жить. — Ты, ты… Ты кто?

— Я? Нет, я не тот, кто ты думаешь, — человек подошел ближе. — Меня зовут Дэлан.

— А-а, — Фазилу стало немного легче. Если не вампир, то… Брать у него все равно нечего.

— Я хочу поговорить с тобой, старик. Про Вройнера, — Дэлан, ухмыляясь, разглядывал Фазила.

— Про Вройнера? А что про Вройнера?

— Куда он отвез гроб? Ты знаешь, я слышал. Куда?

— Нет, я не знаю, — Фазил облизал пересохшие губы. И тянули же Хали за язык.

— Знаешь, — Дэлан утвердительно кивнул головой. — Я видел твое лицо там, и вижу сейчас. Говори!

— Я не знаю! Ничего он мне про это не говорил, клянусь! — Фазил отступил на шаг.

— Клянешься? — Дэлан сцепил руки в замок, покрутил. — А ты знаешь, что ложные клятвы противны Всевысшим? И они за них наказывают?!

Фазил оглянулся. Надо бежать, надо бежать… Но почему он не может сдвинуться с места?

— Ты боишься вампиров? Ты думаешь, ничего страшнее не бывает?

Фазил дернулся, но непослушные ноги подогнулись, и он плюхнулся на землю.

— Куда он его отвез?! — Дэлан навис над лежащим стариком.

— Помогите. Помогите!

— В этом городе, старик, от таких криков лишь крепче запирают двери. Говори!

— Я не помню! — Фазил с трудом сел, глядя вверх, на Дэлана. — Я не помню, не помню, не помню!!

— Ты еще не понял? — Дэлан усмехнулся. — Посмотри на свои руки.

— Что это? — Фазил похолодел. Язвы, на глазах разрастающиеся язвы ползли по его коже, пузырясь едко пахнущим гноем.

— А сейчас придет боль.

Фазил закричал. Руки горели, словно в огне, жгучими струями стегая все тело, непереносимо, все сильнее, сильнее…

— Говори!

— Я… Я не… Останови это!

— Говори! Куда?!

— Причальная улица… А-а!!!

— Дом?! Какой дом?!!

— Не знаю! Клянусь, не знаю, он не говорил! Останови!!!

Дэлан покачался на носках, отвернулся от заходящегося в крике Фазила. Причальная улица… Что ж, это уже что-то, что-то конкретное, с чего можно начинать поиски.

Дэлан медленно двинулся прочь по улице, удовлетворенно слушая хриплые вскрики корчащегося на земле старика. Ничего, скоро замолчит, когда гниль доберется до сердца. Почему у него так болит голова?

Джука печально оглянулся. Подушечка на кресле, подставка для перьев, мраморное пресс-папье… Вещи, такие знакомые, привычные, такие милые сердцу мелочи, делающие жизнь уютной и устроенной. До чего же не хочется их оставлять, снова менять на существование гонимого по миру превратностями судьбы бродяги.

Джука вздохнул, закинул на плечо плотно набитую холщовую сумку, прошел к задней двери конторы. Ладно, хватит грустить. Он должен уходить, и, значит, надо уходить, надо принять это, а не мучить себя пустыми сожалениями. Ведь он точно знает, что ничего другого ему не остается. Его загнали в угол, у него просто нет другого выхода. Мало ему клацающих зубами натуан, так еще Стража, наконец, всерьез взявшаяся за прочесывание домов. Он почти кожей чувствовал, как сжимается вокруг него кольцо.