Сара Кроссан - Побег в Секвойю

— Так сказать под носом у Ниам? Ты прямо-таки напрашиваешься, чтобы они тебя схватили, а за тобой и всех нас на очереди. — Несколько человек медитируют на своих спальных мешках.

— Харриет готовит нас, как только может, — говорит Беа. — Мы делаем наклоны туловища, отжимания, йогу, и медитацию. Я уже ощущаю себя за эти несколько дней в хорошей спортивной форме. Если бы мы еще могли здесь внутри немного разрядить воздух.

Джад поджимает губы, как будто пытается сдержать какое-то гадкое замечание.

— Машина ждет. Мне нужно возвращаться. — Он убегает вниз по ступеням.

— Ты его спросил? — хочет знать Беа. Я качаю головой, и Беа прогоняет меня из комнаты следом за ним.

Когда я спустился, Джада уже не было видно. Я успеваю поймать его до того, как он садится во внедорожник.

— Хватит, чаша переполнилась! Они нас повесят, гарантировано. Не надо было мне во все это ввязываться, — говорит он и падает на заднее сиденье.

Я просовываю голову в окно.

— Ты должен быстрее обучить их.

— Я делаю, что могу, — Он потирает виски.

— Ты можешь спрятать у себя несколько человек? — шепчу я, одним глазом поглядывая на водителя.

Джад смеется и ударяет себя рукой по бедру.

— Ты это не всерьез. — Он запинается. — Нет, ты это как раз таки серьезно. — Он трясется от смеха, до тех пор, пока смех не переходит в кашель. Когда он наконец успокаивается, его лицо каменеет. — Девушка не любит тебя. В случае если это была причина, конечно. Если ты думаешь таким образом заполучить ее, то у тебя ничего не выйдет. Я знаю ее с детства, для нее всегда существовал только Квинн. И наоборот. Не то, чтобы мне это нравилось, но, тем не менее, это так. — Он вызывающе смотрит на меня. И это справедливый вопрос. Все дело в Беа и в пылающих чувствах, которые я к ней испытываю?

Это правда, что она пробуждает во мне желание стать лучше и бороться за лучший мир. Я думаю о ее серьезном круглом лице, обрамленном черными волосами. Она красивая, умная, смелая и сердечная. Но Джад прав, я не тот, кого она хочет. Наверно поэтому я никогда не позволял себе чувствовать к ней симпатию. Я знал, насколько это было бы безнадежно, а безнадежно любить я не хочу.

— Уже давно надо было что-то предпринять против министерства. Беа открыла мне глаза.

Джад трет глаза.

— У меня есть гараж на две машины, но если там будет стоять внедорожник, останется не так много места, — говорит он.

— Могу я передать тебе 10 человек?

— Можешь дать мне 8. Но мы должны это сделать ночью. Не хочу, чтобы Синтия о чем-нибудь узнала. Ей скоро рожать.

— Завтра, — говорю я.

Джуд наклоняется и стучит по стеклу между задним сидением и водителем.

— Увези меня отсюда, — говорит он.

Так как Абель лучше всех знает местность, то в последние 3 дня он идет во главе нашего отряда, чтобы найти самую безопасную дорогу через обрывы и реки. Все остальные разделились на маленькие группы. Мы регулярно пересчитываем нас, чтобы никого не забыть на обочине.

После побега из Секвойи мы шли по дорогам и полям. Час за часом, как нам казалось, но сбавлять темп мы не собирались, ни тогда, когда учредители ослабевали, ни тогда, когда самые плохо обеспеченные кислородом среди нас были вынуждены сильнее подкручивать регулятор. Только когда дети начали плакать, мы сделали паузу на обед.

Мы сидим между покрытыми мхом обломками скалы на краю обледеневшего озера и практически не разговариваем. При малейшем подозрительном шуме, мы в два счета готовы двинуться в путь. Ночь такая темная, что не видно ни зги. Как только встанет солнце, мы двинемся дальше.

— Что это было? — шепчу я. Мне неспокойно, малейший хруст заставляет меня в испуге вскакивать. Когда министерство преследовало меня, мне тоже было страшно, но тогда у врага не было лица. Сейчас же, нет ничего страшнее, чем быть выслеженной Максом.

Мод перестает размешивать сухое молоко в воде и щелкает языком.

— Я ничего не слышу, кроме желудков бедных детишек. И моего тоже. Что-нибудь осталось для взрослых? — Она достает ложку из чашки, облизывает ее и морщится. Лили, ребенок, которого я несла, больше не хочет, чтобы я ее качала, она начинает беспокойно вертеться и тянуться ручками к Мод. Мод сажает Лили на колени и энергично засовывает ей ложку в рот. — Тсс, крошка, — успокаивающе говорит она.

У меня самой живот подвело от голода, при этом у меня остался всего один белковый батончик. Я отламываю маленький кусочек и даю его Мод. Она тут же с ним расправляется. Остатки я отдаю Джо. Она смотрит на батончик, опустив глаза, и начинает плакать. У нее более чем достаточно причин, чтобы поплакать, поэтому я тактично игнорирую ее плач и иду к Сайласу, сидящему в раздумьях над картой. Он сам вызвался быть планировщиком маршрута, так что никто из нас не встревает и не мешает ему, даже Дориан, чье самообладание между тем висит на тонком волоске.

— У нас больше нечего есть, — сообщаю я ему. Изобилия у нас с самого начала не было, но постепенно ситуация начинает действительно внушать опасения.

Сайлас указывает на точку на карте.

— Самое большее один день, — говорит он. — Я на 99% уверен, что мы найдем там солнечные дыхательные приборы. Мы можем оставить там остальных, а сами двинемся к Куполу.

— Супер, Сайлас, но ты об этом уже вчера говорил. — Он снова погружается в карту. — Сайлас? — я толкаю его, и он поднимает взгляд. Его глаза впали, такое чувство, что он не в себе, как будто не воспринимает меня. Он старше и выносливее меня, я всегда смотрела на него с восхищением, но иногда я забываю, что, в конечном счете, он такой же ранимый, как и любой другой.

— Ты хоть сколько-нибудь спал после Секвойи? — спрашиваю я.

Он поворачивается к Зонгу, который сидит, облокотившись о скалу, с ребенком на коленях. Девочка, примерно восьми лет, помогающая Мод тащить наши запасы, спит, положив голову ему на плечо.

— Думаешь, можно будет как-нибудь перекачать воздух из солнечных приборов в кислородные баллоны?

— Не совсем невозможно, — устало бормочет Зонг. Находиться в бегах само по себе тяжело, но тащить с собой еще и детей просто доканывает. Зонг проверяет вентиль дыхательного прибора малышки и кладет ей руку на грудь, чтобы проконтролировать дыхание.

Теперь Брюс занялся размешиванием молока, в то время как Мод тормошит детей. Я подхожу к нему.

— Брюс... как ты перебивался, будучи извергнутым? Чем ты питался?

Он стучит ложкой по чашке.

— Н-да, для ягод сейчас еще холодно, но если у нас получится вернуться в город, то можем поискать несколько не разграбленных домов. Там очень много запасов,— бормочет он. Он притягивает меня ближе. — Слушай-ка, я уже обговорил все с Мод. Если будет совсем плохо, по-настоящему плохо, то вы можете обглодать мои старые кости. — Он улыбается, но когда я пытаюсь отстраниться, он не отпускает мою руку. — Я серьезно, Алина. — Другой рукой он показывает жест, означающий перерезание горла.