Андрей Левицкий - Нашествие. Битва за Москву (сборник)

Они лежали на дырявой крыше остановки пригородных автобусов, возле старой асфальтовой дороги, идущей через поля. По ним ползли тени облаков, дул прохладный ветерок. Солнце клонилось к домам Климовска, видневшимся в нескольких километрах справа. Москва и Подольск остались за спиной, карта показывала, что впереди – закрученная «бабочкой» эстакада, где Симферопольское шоссе пересекает Малое Московское кольцо. Еще там деревни Мотовилово и Гривно, а справа, за шоссе, Харитоново.

Оттуда и двигался обоз. Игорь внимательно изучил его в бинокль: три запряженные рогачами телеги, груженные мешками, корзинами и коробками. На передней, вместе с бородатым мужчиной, ехали двое варханов. Еще один, с красной сержантской полоской на предплечье, – на следующей, с ним сидели молодой парень в джинсовом костюме и полная женщина в красном платье и платке. На последней телеге находились двое мужиков рабочего вида, в синих спецовках, а позади всех на мотоцикле с коляской тряслись еще двое варханов.

– Мотоцикл обычный, земной, – заметил Лабус. – У стрелка в коляске ПК, у второго… ага, это варханский помповик. Слышал, как они его называют? Скорч. Так, что еще… у одного на первой телеге на коленях лежит АК. А у сержанта разрядник и… ты глянь, «бизон»!

Игорь сделал знак Курортнику, прячущемуся в кроне дерева на другой стороне дороги, и тот спустился. Пригибаясь, перебежал полосу асфальта и забрался на крышу остановки.

– Рассмотрели? – спросил он.

– А то! – Лабус оторвался от прицела. – В мешках у них картошка, нюхом чую. И в корзинах рыба лежит. Тут же пруды неподалеку. Еще несколько корзин ягодами набиты и грибами, и банки стоят под бортиком – соления. Это дань, варханы в Подольске все магазины обчистили, теперь по окрестностям собирают. Я капитану предлагаю, а он не хочет…

Костя, ухмыльнувшись в усы, замолчал, когда Игорь поднял руку. Оба спеца сели по-турецки лицами к нему.

– Слушаем со вниманием, – кивнул Лабус.

Сотник сказал:

– Алексей, возвращаешься к дереву, прячешься за стволом. Костя, работаешь с СВД отсюда. Я – снизу, из-за остановки. Ждем момента, когда подводы будут метрах в десяти от нас. Костя, берешь на себя сержанта, потом помогаешь нам, если понадобится. Я кидаю гранату в мотоцикл, снимаю пулеметчика и второго. Алексей, на тебе первые двое. Гражданских постарайтесь не зацепить.

– Это само собой, – кивнул Лабус. – Хотя в бою всякое бывает.

– Нет, ты не понимаешь, – Игорь отщелкнул магазин АК. – Сейчас это особо важно.

– Почему?

Вместо капитана ответил Курортник:

– Потому что мы теперь партизаны, а варханы – оккупационная армия. Думаешь, в Великую Отечественную весь народ так радостно сотрудничал с партизанами? У меня дед был в отряде, много чего рассказывал. Под фашистов ложились или со страху, или потому, что советскую власть не любили, а в фашистах видели избавителей. Стукачи были, которые закладывали партизан, провокаторы…

– Значит, нам надо поддерживать с населением особо дружеские отношения, – заключил Сотник. – Всё, подъезжают, занимаем позиции. Сигнал – взрыв моей гранаты.

Они с Курортником полезли вниз, а Лабус снова лег, упершись локтями в крышу, и приник к оптике. Насчет поддержания особо дружеских отношений он всё понимал: в их отряде было теперь почти тридцать ртов, шестеро женщин, несколько подростков, почти совсем еще детей, которым в обычных условиях оружие никто бы не дал, но которые на Териане стали полноправными членами повстанческого отряда. Все должны есть и пить, так что вопрос снабжения, после того как они заняли под лагерь цех брошенного завода, встал остро. Хорошо хоть вода в скважине на заводском дворе была, да еще в кухне при столовой обнаружился запас соли, подсолнечного масла и всяких специй. И мыло, это тоже очень радовало.

Телеги приближались, рогачи мерно постукивали копытами по асфальту. Хрипло гудел, попукивая дымом, мотоцикл. А ведь что выходит: рогачей местным предоставили варханы, – смекнул Лабус. Причем, вполне возможно, не только для того, чтоб продукты в Подольск перевезти, но в постоянное пользование, в хозяйство отдали. Это уже натуральное сближение оккупантов с населением…

В оптику он внимательнее оглядел людей на телегах. Бородач впереди ерзал и часто смотрел по сторонам, и вообще явно нервничал, толстуха на второй телеге сидела, поджав губы и распрямив спину. Круглолицая, в своем красном платье и платке она напоминала большую невозмутимую матрешку. Вожжи держал паренек в потрепанном джинсовом костюме, молодой – немного за двадцать. Двое мужиков в синих спецовках на последней телеге негромко переговаривались, из деревянного ящика, стоящего среди мешков позади них, торчала пила. Один, украдкой оглянувшись на мотоцикл с варханами, достал бутылку водки, хлебнул из горлышка, вытер его рукавом и передал соседу.

Лабус перевел прицел на голову варханского сержанта, сидящего позади «матрены» и джинсового возницы. Прикинул, что вторым выстрелом снимет того бойца на передней телеге, который находится ближе к остановке, а третьим, если успеет и если понадобится, – мотоциклиста…

Не понадобилось. Грохнул взрыв, Костя прострелил сержанту висок, успел завалить еще одного вархана впереди, хотя, возможно, в тот миг, когда пуля из СВД пробила его голову, боец уже был уничтожен пулей Курортника… а потом все закончилось.

Рогачи встали. Перевернувшийся мотоцикл валялся на обочине, бородач громко икал, мужик сзади крестился и одновременно глотал водку из горла, его спутник зарылся в мешки – только зад торчал.

Паренек в джинсе заставил женщину улечься ничком, а сам, спрыгнув на землю, присел возле колеса и оглядывался. В руке его был армейский нож, а движения такие… не гражданские, короче говоря.

Костя пока остался на месте и в прицел контролировал обстановку. Сотник с Курортником, выскочив из укрытий, с двух сторон быстро подошли к обозу. Когда выяснилось, что все варханы мертвы, Лабус повесил СВД за спину и тоже полез вниз. И тут же услышал визгливый голос. На всякий пожарный достал ПМ.

Голос, как оказалось, принадлежал не женщине, а бородачу.

– Вы что творите?! – разорялся тот. – Омоновцы херовы! Спасители-избавители, мать вашу в дышло! Вам же сказано было: не лезть!! Вы продукты получили, вы почему опять пришли?!! Вы всех нас, всю деревню хотите уничтожить!!!

Женщина снова уселась на телеге, слезть она не пыталась – сложила руки на коленях и молчала. Вид у нее был строгий и какой-то глупый. Мужики в спецовках тоже не слезали, они сосали водку и опасливо поглядывали на спасителей-избавителей. Джинсовый паренек вместе с Курортником вытаскивал мотоцикл из оврага.

Бородач продолжал голосить. Игорь сделал знак Лабусу – мол, займись, ты у нас не чужд деревенских реалий, тебе и разбираться. Костя погладил усы и начал разбираться.