Андрей Левицкий - Нашествие. Битва за Москву (сборник)

– Что? – спросил Максар.

Старик быстро заговорил:

– Я понял, командер! Чтоб раскрыть Око неподалеку от места, координаты которого передал наш агент в стане еретиков, мы были вынуждены отвезти машину далеко от терианского Бастиона. Сейчас на Териане, – Эйзикил ткнул большим пальцем себе за спину, – машина стоит посреди кварталов Дикого города. Воспользовавшись этим, еретики напали на нее. Напали и захватили одну из наших мобильных машин!

– Сколько людей было у вас с собой? – спросил Максар.

– Больше двух десятков солдат, из них пятеро берсеров. Четыре боевые повозки и еще… Теперь это неважно, командер. Если машина захвачена, если еретики решились на такое, то лишь с единственной целью – чтобы вывести своего агента из этого мира прежде, чем мы доберемся до него. Твои люди уже обыскали здание, командер?

Максар кинул взгляд на капитана, который доложил:

– Внутри никого, но там есть подвал. – Сафон сделал короткий жест стоящему в дверях сержанту и, когда тот подошел, спросил: – Что с подвалом?

– Пробиться не смогли, – сказал сержант. – Надо ломать пол.

Судя по щекастому лицу и рыжеватым волосам, он происходил не из Ангулема. Обращался сержант только к капитану, потому что за прямой взгляд в лицо мастера-берсера или темника его могли убить на месте.

Максар и Эйзикил посмотрели друг на друга.

– Если еретики решились атаковать наш отряд, чтобы захватить ворсиб , то они… – начал темник, но командер не дослушал.

Ворсибами назывались мобильные портальные машины – с помощью одной из таких и прибыл этот старик. А теперь ее выкрали, и на памяти Максара такое произошло впервые. Развернувшись, он приказал:

– Сафон – все внутрь! Пробейтесь в подвал!

Глава 29

– Эту дверь трудно сломать, – заверил Лагойда, входя в зал с длинными столами, уставленными приборами. – И над нами слой бетона в восемьдесят сантиметров, к тому же там не обычная арматура, усиленная. В общем… Денис, что здесь?

Молодой человек в белом халате и больших круглых очках поднял глаза. Стекла в очках были затемненными, хотя лампочки не слишком ярко озаряли помещение.

– А что здесь может быть? – пожал он узкими плечами. – Я, как и прежде, ничего не могу настроить после…

– Лазарич! Лазарич – говорить! – пеон попытался протиснуться между Кириллом и Яковом с Лешей. – Явсен, Лазарич…

Ученый (по возрасту он тянул скорее на лаборанта, чем ученого) едва не подскочил, увидев его.

– Это же пеон!

– Откуда такое слово знаешь, парень? – спросил Леша.

– Я…

– Лазарич!

Они замерли посреди зала. Леша наскоро представил их друг другу, Кирилл постарался запомнить имена и прозвища. Яков с Лешей стояли по сторонам от него, Курортник и Лабус – за спиной у Явсена, рядом Игорь с Багрянцем. Лагойда со своими людьми – перед ними. По знаку Ростислава Борисовича «быки» Манкевич с Партизановым и молодой Григоренко, обойдя гостей, вернулись к площадке с лестницей, хотя круглолицый Миша остался возле шефа. Игорь кивнул Багрянцу, тот отошел к стене, повернулся к ней спиной, чтобы видеть всех находящихся в подвале. Оружия никто не доставал, но в зале висело напряжение.

– Явсен очень хотел поговорить с Артемием Лазаревичем, – произнес Кирилл, ни к кому конкретно не обращаясь. – Что-то сообщить ему.

– Он хотел навести на нас варханов, – отрезал Лагойда. – И навел!

– Нет. Он помогал мне в лагере. Помогал маскироваться, а потом – сбежать.

– Кирилл, у нас был «язык», – Яков осторожно тронул раненое плечо. – Он тоже вел себя мирно. Хотел сотрудничать, даже помог мальчику во время газовой атаки. А потом…

– Потом набросился на Якушу, едва не убил, только прапорщик и спас, – вставил Леша, поведя подбородком в сторону Лабуса, который, хмыкнув, погладил усы. – Так что, Кирюха, не будь наивным.

– Я не наивный! – повысил голос Кирилл. – Но я видел в лагере: пеоны вроде рабов. Не совсем, но похожи. И среди них могут быть такие, которые действуют против хозяев. Явсен – из них.

– Интересно, почему ты так его защищаешь? – спросил Лагойда.

С лестницы донесся глухой быстрый стук – колотили в железную дверь наверху.

– О, как бьются, – заметил Леша. – Слышь, как тебя… Борисыч, какая б там толстая дверь ни была, а все равно они ее раздолбают. Или взорвут. Ты сказал, отсюда другой выход есть?

Ростислав Борисович еще пару секунд в упор смотрел на Кирилла, потом отвел взгляд и махнул рукой на другой конец зала.

– На краю нашей парковки есть будка, ход ведет туда. Но дальше расположен магазин, два дня назад между ним и стоянкой начался бой, кто-то напал на варханский патруль. Мы не вмешивались, но было несколько взрывов, и будка обрушилась.

– Ну так можно там выйти или нет? – спросил Леша.

– Можно, но надо разгребать.

Глухие удары смолкли, наступила тишина. Явсен повторил, просительно заглядывая в глаза Кирилла:

– Лазарич!

– Ты ведь почти не умеешь по-русски… – начал Кир.

– Зато я знаю их язык, – негромко произнес Денис за спиной Лагойды.

Вверху что-то обрушилось, и всё вокруг дрогнуло. Замигали лампочки, скрипнули столы, присевшие люди схватились за них. Проникший сквозь перекрытие грохот заглушил голос Дениса, и Кир подумал, что мог ослышаться.

Удары в дверь прекратились, сверху полился тяжелый низкий рокот. Лабус по-прежнему караулил Явсена, а Сотник и Курортник повернулись к площадке с дверью, за которой начиналась лестница. Перед площадкой, подняв оружие, стояли охранники «Старбайта».

– Ростислав Борисович, что нам делать? – спросил Григоренко.

– Караулить и молчать! – рявкнул Лагойда.

Выпрямившись, Кирилл обратился к Денису:

– Ты знаешь их язык? Или я не так тебя понял?

– Точно ты понял, Кирюха! – вскричал Леша. – Так он и сказал!

– Немного, – кивнул ученый. – Совсем немного.

– Где Айзенбах? – спросил Игорь у Лагойды. – В какой комнате? Слушай, Ростислав, у тебя нет выбора – веди нас к нему.

– И нет времени, – добавил Курортник. – Веди, иначе мы сами пойдем.

Светловолосый быстро переводил взгляд с одного на другого. Наконец сказал:

– Вам это ничего не даст. Шеф…

Вверху грохнуло, и снова все содрогнулось. Две из пяти лампочек погасли, в зале стало сумеречно. Последовал второй удар, за ним третий.

– Сломали фасадную стену, – объявил Лабус. – Наверное, трактор свой загнали прямо в дом. На нем кран, видели? На крюки повесили что-то тяжелое, поднимают и…

Очередной удар заглушил его голос. Теперь в потолок колотили с периодичностью в четыре-пять секунд, и Кирилл очень живо представил себе стоящую в проломе стены варханскую машину, стрелу крана, трос и тройной крюк, на который подвешено что-то железное и тяжелое. Водитель двигает рычаг, прижимает и отпускает педаль, гудит лебедка, трос с грузом поднимается – и обрушивается на пол.