Георгий Гуревич - Приглашение в зенит (авторский сборник)

Конечно, когда гусеница превращается в бабочку, там перестановок больше. Недаром природа тратит на это недели.

Выше метаморфоз назывался метамеханикой. Продолжаем рассуждение по аналогии с механикой. В той науке три раздела: статика, кинематика и динамика. Разделим и нашу метамеханику на метастатику, метакинематику и метадинамику.

Метастатика пусть занимается изучением формы А и формы В, их свойств и строения. При сравнении выяснится, что надлежит добавить и убавить при сортировке, каких именно клеток не хватит в лягушке, чтобы вылепить царевну. И еще должна учесть метастатика — жизнеспособную ли форму В задумал чародей. Может быть, он из двух антилоп задумал слепить тяни–толкая. Но ведь бедняга двухголовый погибнет от заворота кишок через день–другой.

Метакинематике доведется составлять план перемещений — какой элемент откуда и куда переставлять. Этакое расписание перевозок, как для городского транспорта.

Метадинамика же будет ведать силами, необходимыми для разрушения, перемещения и скрепления.

У научной науки должны быть законы. Попробуем и их составлять на основе механики. Например, первый закон Ньютона гласит: “Каждое тело, на которое не действуют силы, сохраняет состояние прямолинейного и равномерного движения”.

Первый закон метамеханики: “Каждое тело сохраняет свою форму, свойства, пока на него не действуют внешние или внутренние силы”.

Считаете, что закон бессодержательный? Давайте изложим его иначе.

Закон четырех “если”. Любое тело А можно превратить в любое, наперед заданное тело В, если:

имеется достаточно материала,

имеется достаточно энергии для превращения,

имеется достаточно времени и если

тело В жизнеспособно.

Ревнители строгой науки возражают. Что означает “достаточно”. Неопределенный ненаучный термин. Наука начинается тогда, когда в ней появляется математика. Дайте точные формулы.

Ну что ж, делать нечего, давайте составлять формулы.

Что означает “достаточно времени”?

Если мы признаем, что скорость света предел скоростей в нашей Вселенной, превращение не может совершиться быстрее, чем

tγ ≥ L/c,

t — время, γ — знак превращения, с — скорость света, а L — наибольшая длина тела.

Формула утешительная. Показывает, что на Земле можно все превращать в мгновение ока.

Что такое “достаточно энергии”?

Тут формула посложнее:

Eγ = S (± D e 1 ± D e 2 ± D e 3 ).

Очень солидная формула. В ней и сигма — сумма усилий, знаки плюс–минус, показывающие, что энергия может затрачиваться, а может и прибывать, например, при превращении воды в лед (а как при превращении лягушки в царевну — неведомо). А маленькие “дельты” показывают, что каждый элемент отрывается по отдельности, перемещается по отдельности и прикрепляется по отдельности. И работа трудная, и формула трудная.

Еще сложнее формула трудоемкости, очень сложная, но необходимая. Тут надо учесть и коэффициент измельчения — чем меньше элементы, тем больше возни. Дворцы строить легче из крупных панелей, чем из кирпичей, а царевну собирать из готовых рук–ног проще, чем из атомов или молекул. Важен и коэффициент разнообразия. Кирпичи все одинаковы, клади любой, какой под руку попался, а детали у машин, увы, разные, и у каждой свое место. Клетки же в мозгу хотя и односортные, но не взаимозаменяемы. Перепутаешь их, и исчезнут воспоминания, царевна родных не узнает.

Тем не менее формула трудоемкости очень нужна. Она позволяет сравнивать превращения: какое рациональнее, какое проще?

И, сравнив, постараться упростить, чтобы…

Стоп!

Увлекся я. Сплошной учебник получается, хоть и для волшебников, а все‑таки учебник. Даже и закаленным любителям фантастики нельзя предлагать многочлены вместо приключений. Продемонстрировал формулы, и хватит!

Иной подход нужен — попроще.

В ту давнюю пору, когда мне приснилась волшебная книга, мы с друзьями вычитали у Бульвер–Литтона поразившую нас мысль.

— Почему все романы пишутся о любви? — рассуждал автор. — Любовь — кратковременный период в жизни, предисловие к женитьбе. А едим мы ежедневно, три раза в день, без еды жить не можем, но в книгах про еду почти ничего, все любовь, да любовь, да любовь.

Много лет спустя задним числом понял я, что автор незаконно сопоставлял несопоставимое. Любовные романы пишутся не о любви, а о том, как любовь добывается, как через препятствия и преграды люди идут к счастливому браку. И недаром свадьба в финале. Это венец делу, венец усилиям по добыче любви. Дальше все само собой понятно. Читать о том, как молодожены целуются и обнимаются и опять, и опять, и опять целуются и обнимаются, было бы нестерпимо скучно. Целоваться может каждый; как завоевать право на поцелуи — вот в чем проблема.

То же и с едой. Жевать может каждый, и было бы нестерпимо скучно читать, как люди жуют, и жуют, и жуют за завтраком, обедом и ужином сегодня, завтра и послезавтра. Едят все люди, но добывают еду по–разному. И о добывании еды с преодолением препятствий, о добывании средств для покупки еды — денег, работы, служебного положения, престижа, имени, наследства, права, земли, чести, о соперничестве и борьбе за средства существования — об этом написаны тысячи и тысячи интересных книг. Были бы деньги, а покупки сделать сумеет каждый. И не бывает книг на тему: “Как я хожу в магазин с деньгами сегодня, завтра и послезавтра”.

В общем, пользоваться все мы умеем. Добывать — вот проблема, и она‑то интересует нас, она‑то и описывается.

Добыча поцелуев, добыча средств… и добыча знаний также.

Значит, не учебник для волшебника, а история составления учебника.

И тогда требуется герой — составитель учебника, инициатор научного чародейства.

Чародейства, но научного. И никакой он не колдун, он наш современник, получивший современное образование, знающий физику и химию и математику… Ведь формулы же он составляет.

Логиным я назвал его, ибо логикой он силен. Боюсь, что в школе дразнили беднягу Ложечкой. Что ж, и в этом есть что‑то символическое. Чайными ложечками собирал он знания, неторопливо наполнял “котелок” (голову?), варил и переваривал годами.

Вначале он будет молод, даже очень молод, школьник–десятиклассник. Только в молодости можно затеять создание всеохватывающей науки такого масштаба, как метамеханика — обобщение превращений, слияние физики, химии, биологии и техники. Солидный человек, мой ровесник, взвесил бы свои силы, подсчитал бы годы, вспомнил служебные и семейные обязанности, вспомнил бы про необходимый отдых и обязательное переключение, про недомогания и лечение и со вздохом отложил бы затею с несуществующей наукой. Увы, некогда, увы, не по зубам. Был бы помоложе, был бы посвободнее…