Георгий Гуревич - Приглашение в зенит (авторский сборник)

Но юноше жизнь кажется бесконечной и силы необъятными. Все успеешь, не одну науку создашь, десяток…

Логин уверен в себе и даже самоуверен. Однако самоуверенные и уверенные в себе юноши склонны разбрасываться, не ограничиваться одной затеей, хвататься за все подряд, начинать и бросать при первой же трудности. Однако мой герой не отступится. Стойкость — важнейшая черта его характера. Герой еще должен заслужить право стать литературным героем. Логин заслужит верностью мечте.

А почему он так сосредоточенно стоек? Допускаю, что только в мышлении он ощущает себя полноценным человеком. Может быть, у него какой‑нибудь недостаток физический? Я даже подумывал сделать его калекой, но пожалел. Думал сделать заморышем, сутуловатым, узкогрудым, подслеповатым, с большущими выпуклыми очками. Нет, это стандарт! Некрасиво измываться над собственным героем. Логин любит думать потому, что он думает основательно. Основательность требует неторопливости. Логин — тугодум, медлительно говорит, делает паузы, подыскивая точные слова, у бойких это вызывает смех. Безжалостные одноклассники высмеивают его, особенно те, кому нечем похвалиться, кроме бойкой речи с готовыми шуточками. Логин беспомощен в споре, он не успевает ответить, приходится брать реванш наедине с собой. На бумаге он опровергает противника, неторопливо шлифуя возражения. Оттачивает мысль, шлифует и полирует, упивается мышлением.

И вот природа — противник достойный и молчаливый. С ним можно спорить часами и годами, неторопливо подыскивая доводы, себя самого опровергая, как бы играя в шахматы и за белых, и за черных. Игра великолепная, бесконечно разнообразная. И уж Логин вопьется в нее, вопьется и не отстанет, всю жизнь будет пить сладкий мед умственных побед.

Кажется, объяснил. Теперь надо изобразить, как Логин будет упиваться.

Это же так прекрасно — разглядеть, разгадать.

Подвижное в неподвижном, единство в хаосе! Лед — вода, ртуть — золото, Вольга — волк, лягушка — царевна, тела неживые, живые, звери и люди. И за всем этим всего четыре слова: четкий закон волшебной палочки: разборка — сортировка — перестановка — сборка. Таинственные “аминь, рассыпься” и “будь по моему веленью” укладываются в формулы с сигмами и дельтами. Что такое колдовство? Это мета–механика: метастатика, метакинематика и метадинамика. И что такое волшебная палочка, разрыв–трава, одолень–трава, заговорное слово, цветок папоротника? Мнимый инструментарий, псевдонимы будущей аппаратуры. И кто такие колдуны, волшебники, знахари, ясновидцы, феи и ведьмы? Всего лишь артисты–иллюзионисты, играющие во всемогущество, в лучшем случае — практики, наугад, вслепую нащупавшие удачные приемы. В лучшем случае, в редких случаях. А как правило, обманщики, самообманщики, несостоявшиеся метаморфисты.

Логин читает книги, Логин коллекционирует знания, Логин мыслит, упивается мышлением, Логин открывает истины, Логин проверяет–поправляет–оттачивает, Логин строит науку превращений. Он увлечен, он счастлив, он уверен в себе…

Он‑то уверен, вот я не очень уверен. Мой герой читает–думает–пишет, читает–думает–пишет. Читает–думает–пишет в первой главе, во второй, в третьей…

Сумею я написать интересно о том, как он читает–думает–пишет от пролога и до эпилога?

Меня убеждают, что в литературе обязательно должна быть борьба. Столкновение характеров. Но Логин борется с природой, с незнанием.

Мало! Нужно, чтобы он боролся с людьми.

Приходится вводить и противника, соперника.

Назовем его Вячеславом, Славой. Конечно, и в этом имени намек. Это действительно славный парень, талантливый, обаятельный и остроумный, всеобщий любимец, такой выдающийся, что ему даже нет чести побеждать медлительного Ложечку, почетнее защищать его от насмешек. В результате они подружатся. И после многих бесед с глазу на глаз Слава оценит Логина, почувствует даже уважение с оттенком снисхождения, дескать, я настолько силен, такой несравненный, что могу без ущерба и твои достоинства признать.

Есть ли у него недостатки? Не без того, человек же. Слава неусидчив. Знает, что сообразит, догадается, схватит на лету, зачем же штудировать? Логин уверен в себе, но однобоко — уверен, что высидит что угодно, то есть разберется, поймет, придумает, подсчитает, напишет. Однако он безнадежно беспомощен, если нужно кого‑то упросить, убедить. Слава также абсолютно уверен, что организует что угодно: упросит, убедит, увлечет, уломает, заставит, вынудит помогать всей душой. Но он теряется в безлюдном кабинете и теряет веру в себя, ему невыносимо скучно в одиночку воевать с мертвыми буквами и собственными мыслями. Человек блестящего ума, но не верит в собственный ум. Зевает, скучает, томится, ищет предлог, чтобы куда‑то побежать, позвонить по телефону хотя бы И так как эмоции у него командуют, а разум прислуживает им, Слава задним числом уверяет себя и других, что он поступил наилучшим образом, поменяв книгу на беседу с живым человеком, глупо было бы корпеть, когда к цели вела короткая и легкая дорога.

Слава славолюбив, мечтает о славе и добивается славы. Хочет делать славные дела в жизни, заслужить всеобщее признание, честно заслужить, не добыть, а заработать, найти что‑то сверхценное для всего человечества. И вот ему снится сон о волшебной книге. (Я подарю Славе свой сон.) Слава загорается. Вот достойная цель. Конечно, во сне всякое может привидеться, но ведь нет же дыма без огня. Слава никогда не помышлял о волшебных книгах, откуда взялся в мозгу такой образ? Тут же приходит в голову, что сон внушили пришельцы. Таким способом они известили Славу, что “Волшебная книга” оставлена на Земле; очень лестно, что именно ему поручили ее разыскивать. Ему поручили, он не имеет права уклоняться.

Найти учебник волшебного дела! — такой цели не грешно посвятить жизнь. Людям нужны чудеса. Чудеса нужны, и чудеса возможны. Слава не сомневается. Он вырос в эпоху технических чудес. Часа за четыре может перелететь из суровой зимы в лето, например, из Москвы в Ашхабад, может, сидя дома в своей комнате, смотреть, как играют в хоккей в Канаде, может пригласить давно умершего тенора спеть арию (с помощью магнитофона). Каких‑нибудь полтора века назад все это считалось сказкой для детей. Но не все еще сказки выполнены, не все мечты воплощены. Есть еще неизлечимые болезни, молодость уходит безвозвратно, тоскуют в одиночестве старые девы, плачут старушки, вспоминая потерянного сына Наука наукой, техника техникой, а в Азии десятки миллионов умирают голодной смертью. Не решена демографическая проблема, и экологические проблемы, и экономические проблемы… и будущее прячется в тумане. Наука не все может, даже не все обещает. И люди мечтают о добавочных чудесах, говорят и пишут о телепатии и ясновидении, о филиппинских хирургах и гаитянских зомби, о всемогущих йогах и таинственном биополе, о “летающих тарелках” и пришельцах, крошечных, долговязых, белых, зеленых, человекоподобных, звероподобных, амебообразных и прозрачных, совершенно невидимых.