Геннадий Прашкевич - Шпион в Юрском периоде
- Название:Шпион в Юрском периоде
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ
- Год:2003
- Город:М.
- ISBN:5-17-018256-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Геннадий Прашкевич - Шпион в Юрском периоде краткое содержание
Геннадий Мартович Прашкевич (р. в 1941 г.) — геолог и фантаст, впервые опубликовавшийся в 16 лет Блестящий рассказчик, писатель, в 1994 г. удостоенный премии “Аэлита” за вклад в развитие отечественной фанта-стики. Сейчас работает над очередной книгой.
Геннадий Прашкевич — автор книг “Разворованное чудо” (1978), “Война за погоду” (1988), “Пять костров ромбом” (1989), “Фальшивый подвиг” (1990), “Великий Краббен” (2002) — и многих других произведений.
В настоящем сборнике впервые полностью представлен остросюжетный фантастический цикл о приключениях промышленного шпиона — последняя часть этой эпопеи не издавалась еще никогда. Также в сборник вошли повести “Шкатулка рыцаря” и “Агент Алехин” и потрясающий образец мемуаров Прашкевича “Адское пламя”.
Шпион в Юрском периоде - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Новосибирск,
20 августа 1991 года
Вместо послесловия
Предисловие Г. И. Гуревича к неизданной книге
Давным–давно, лет тридцать назад, а то и более, получил я, автор этого послесловия, письмо от оного читателя, школьника из Тайги, есть такой город, узловая станция в Сибири. Парень увлекался фантастикой, читал взахлеб, сам пробовал писать, сочинил повесть об Атлантиде и прислал мне в подарок, чтобы хранил я в своем архиве рукопись, первое сочинение будущего писателя.
В ту пору я был заметно моложе и строже, еще не приобрел стариковской снисходительности к людским слабостям. Рукопись я вернул с суровой отповедью, дескать, сначала надо писателем стать, а потом уже одаривать своими рукописями и автографами. На том переписка и оборвалась. Но вот лет пятнадцать спустя, в Литературном институте, на семинаре молодых талантов подходит ко мне высоченный малый со шкиперской бородой и, наклонившись ко мне, говорит:
— А помните мальчика, который писал вам из Тайги? Это я.
Честное слово, я страшно обрадовался той своей непрозорливости. Действительно. Не распознал, не разглядел, не предвидел.
Но это же просто великолепно, что мечты иногда сбываются на этом свете, что есть среди нас упорные и упрямые, что они умеют добиваться своего, осуществляют свои детские планы, проводят их в жизнь.
Как вы догадываетесь, тот парнишка со станции Тайга и молодой человек со шкиперской бородой — это и есть Геннадий Прашкевич, автор книги, которая лежит перед вами.
Нелегким и непростым был его путь на литературные высоты.
Год рождения 1941–й. Скудноватое и голодноватое послевоенное детство. После школы работа в столярном цехе, трудовой запах лака, рыбьего клея, не оседающая взвесь мелких опилок. Потом учение. Выбирая дорогу, парнишка проявил напористую активность, свел знакомство с видными учеными и писателями — с геологом Дмитрием Ивановичем Щербаковым, известным зоологом и популяризатором науки Николаем Николаевичем Плавильщиковым, а также с Иваном Антоновичем Ефремовым; любителям фантастики нет необходимости объяснять, кто это такой и чем знаменит. В конце концов, сам Г. Прашкевич приобщился к работе геологов, работал на самом–самом Дальнем Востоке, на экзотических Курильских островах, на Сахалине. Там, на Сахалине, вышла первая книга Г. Прашкевича — переводы стихов корейского поэта Ким Цын Сона.
Все мы пишем стихи в молодости, главным образом о том, что не ладится любовь; когда налаживается — бросаем. Но Г. Прашкевич не оставил поэзию, он пишет стихи, обучает молодых поэтов, переводит. В Болгарии и Югославии, скажем, он даже больше известен именно как поэт и переводчик. Поэтический почерк заметен и в его книгах прозы. Дело в том, что в поэзии слово дороже, весомее, оно должно быть единственным и самым содержательным, его нельзя пояснить сложносочиненными или сложноподчиненными придаточными предложениями, места нет в строке. Вероятно, читая, вы уже отметили вескость слов в лаконичных фразах Г. Прашкевича.
Так поэтическая школа проявляется и в фантастике.
Г. Прашкевичу присущи поэтический музыкальный слух, превосходная память, зоркость. Все услышанное, все увиденное служит материалом для произведений — фантастических и не фантастических. Детские воспоминания дали материал для книг “Трое из Тайги”, “Война за погоду”, столярная практика закреплена в повести “Столярный цех”, юношеская история выбора пути — в романе “Апрель жизни”, в повестях “Уроки географии” и “Поворот к раю”, геологическая работа породила сборники “Люди Огненного кольца” и “Курильские повести”…
Итак, город Тайга, тайга сибирская и дальневосточная, суровый океан, вулканические цепи, субтропические заросли Курил, люди Тайги и люди Курил, простецкие и необычные, добросердечные и грубые — и все это описано со вкусом, с увлечением. Так и чувствуется, автор смакует каждую деталь.
“…Снег падал в Тайге всю зиму, одноэтажные дома заваливал под козырьки. Он отдавал дымом и паром маневровых паровозов. Он серебрился и лохматыми сталактитами свисал с карнизов.
А весной были лужи.
Будто кто рвал на клочки голубое небо и разбрасывал их на дорогах…” (“Столярный цех”).
“…Шершавая кожица ягоды прилипала к губам, пальцы пахли розовым маслом. И так тихо было вокруг, что невозможно было не почувствовать нежность утра, сгоняющего с выстриженных мышами полян молочные обрывки влажного и густого тумана” (“Ильев. Его возвращение”).
И там же: “…Океан выкатывал на песок длинные шлейфы нежной пузырящейся пены, а вдали морщился, и волны бежали там мелкие и кудрявые, как овечки”.
Видно.
Ощущается.
Пахнет снегом, пахнет ягодой, розовым маслом, океаном.
Тот же житейский материал — таежный, курильский, сахалинский, сибирский — вошел и в фантастику Г. Прашкевича. Не была предана забвению юношеская любовь. Курильские острова стали, скажем, местом действия научно–фантастической повести “Великий Краббен”, столярный цех появился в рассказе “Игрушки детства”, бытовые детали новосибирского Академгородка, где ныне живет автор, в повестях “Кот на дереве”, “Демон Сократа”, берег Обского моря — в “Соавторе”.
Зачем поэту, переводчику, прозаику Г. Прашкевичу понадобилась фантастика?
К фантастике в нашем литературоведении установилось снисходительно–пренебрежительное отношение: этакая, дескать, облегченная литература, забава для детишек, отдых после уроков. Всякий раз приходится напоминать, что к фантастике обращались крупнейшие писатели, что фантастика это не только “Аэлита” А. Толстого, но и “Мастер и Маргарита” М. Булгакова, “Мы” Е. Замятина, “Трест Д. Е.” И. Эренбурга; фантастику писали Н. Гоголь (“Нос”, “Портрет”), Ф. Достоевский (“Случай в пассаже”, “Сон смешного человека”), наконец, и “Демон” М. Лермонтова, и “Фауст” Гете — фантастика.
Что же привлекало в фантастике писателей?
Прежде всего исключительность.
Происходит нечто чрезвычайное, из ряда вон выходящее, и человек, естественно, обращает внимание на исключительное. Заурядное он и так знает, а тут что‑то неслыханное, прислушаться надо, присмотреться, горизонт расширить. Чрезвычайное привлекает сразу, позволяет строить увлекательный сюжет, нагнетает волнение и тревогу.
Второе достоинство — широта, кругозор, горизонты любой дальности. Литературу, как и природу, можно любить по–разному. Альпинисты — любители природы, и садоводы — любители природы. Первые, взвалив тяжеленный рюкзак на спину, с напряжением карабкаются на вершины, чтобы, гору поправ подошвами, любоваться просторами и утверждать: “Лучше гор могут быть только горы”. Вторые, обхаживая, окапывая, удобряя редкостный цветок, цветком любуются, мурлыча себе под нос: “Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет”. Фантастика — горная литература, ей свойственна обзорность, деталировка для нее, может, не главное. Чтобы описывать тонкие переживания влюбленных, нет необходимости сажать их в звездолет. Хуже того, звездолет будет только отвлекать от любви. Беседка для переживаний удобнее.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: