Геннадий Прашкевич - Шпион в Юрском периоде

— Зачем надо идти к сейфу? У фирмы “Трэвел” есть испытательный полигон.

— Полигон — блеф. Это выяснил Джек. Машины на полигоне для отвода глаз. Настоящая, действующая модель — в сейфе.

— Когда вы планируете начать акцию?

— Она уже началась. — Шеф усмехнулся. — Но если ты о прямых действиях, то это завтра. А пока изучи. — Шеф протянул мне крошечную записную книжку. — Просмотри каждую страницу, обработай каждый клочок, каждое слово. Изучи каждый знак, каждую помарку. Постарайся понять, с какой целью они допущены. Случайны они или за ними прячется смысл? Ты лучше всех знал… Знаешь… Берримена… Возможно, ты заметишь то, что ускользнуло от наших экспертов. Жду утром.

Я двинулся к выходу, и шеф усмехнулся:

— Сотри запись… Я знаю о твоем кольце… Сотри запись прямо сейчас…

4

За последние три года я не проиграл ни одного дела.

Не могу похвастать результатами дела алхимиков, но их я и не мог переиграть. Это признал даже доктор Хэссоп. Бывший агент ФБР Лесли, правда, несколько раз ставил меня в тупик, но я его неизменно обыгрывал. Я привык к везению, тем сильнее “отпуск” Джека оглушил меня. Нужно было обдумать этот звонок судьбы.

Я направился в бар “Комета”.

Нелепое название, но комета на рекламе действительно развевала зеленый неоновый хвост. Увидеть Джой — тоже утешение. Заняв столик у окна, я стал ждать. После того как в “Комету” зачастил инженер Нил Формен (сорок два года, разведен, двое детей в частном пансионате “Сеймур”, бывшая жена в Европе, автор нескольких монографий, высоко котирующихся в среде специалистов), Джой вполне недвусмысленно указывала на неуместность моих визитов, но я отшучивался. Джек помогал мне сохранять остойчивость, но сейчас он исчез, и я сразу почувствовал, как пустынен мир.

Вынув записную книжку, я внимательно просмотрел ее.

Вполне бессмысленное занятие. Мне ничего не могли дать записи домашних расходов (Джек отличался бережливостью), маршруты автобусов (неужели он пользовался общественным транспортом?), пометки на каждый день. Лишь одна запись бросилась мне в глаза. Нелепые, торопливо наползающие друг на друга буквы: “Элвремясейфе”.

Что это могло означать?

Имя — понятно. Время — тоже читается. И сейф — читается. Но все вместе — бессмысленно. Нельзя спрятать время в сейф. Тем не менее в какой‑то сложный момент (скорее всего за минуту до того, как он выбросил записную книжку) Джек думал обо мне.

“Элвремясейфе”.

Несомненно, он обращался ко мне.

Он торопился. Он надеялся, что я пойму. Вот только как можно время заключить в сейф?

Я усмехнулся.

Следовало подумать о ловушке.

Подделать почерк (тем более такой сбивчивый) не трудно. К тому же книжка побывала в чужих руках…

— Эл?

Джой подошла, и, глядя на нее, я наклонил голову.

Зеленые глаза, длинные платиновые волосы. Душный запах Духов. Я вспомнил о родинке на левой груди, но это было только мое воспоминание.

— Когда ты освободишься?

— Не стоит ждать, Эл.

Она ответила прямо, и я почувствовал кислый привкус металла — на нёбе, на языке. Мне легко было прицепить к ее белью какую‑нибудь из наших игрушек, но меня всегда останавливало нежелание потерять Джой.

— Где Джек, Эл?

Она спросила, и я вновь почувствовал на языке мерзкий привкус металла.

Наклонившись к Джой (она присела на стул) так близко, что мог шептать, я выдохнул:

— Ты не знаешь?

Она испуганно отпрянула:

— Ты похож на стареющего хищника. На грифа, Эл, с ободранной шеей. Видел таких в зоопарке? Ты псих.

Я выпрямился.

Теперь, когда крошечная новинка шефа прилипла к чулку Джой, меня охватило разочарование. Стареющий хищник? Гриф с ободранной шеей? Псих? Всего‑то? Похоже, она ничего не знала о Джеке. Странно, но это меня успокоило, будто чем меньше людей знало о провале Берримена, тем больше появлялось шансов на мой успех…

Покачивая бедрами, Джой независимо ушла к стойке.

Я не выдержал и включил вшитый в мочку уха микрофон.

Шеф был прав: новинка работала превосходно. Электронный “клоп”, вцепившийся в чулок, фиксировал все, что происходило вокруг Джой. Я слышал ритмичный звон протираемой посуды, голоса облепивших стойку мужчин, холодное звяканье миксера. “Уже сегодня, — подумал я с растерянностью и злорадством, — я узнаю, чем занимается вечерами моя бывшая подружка, кто делит с нею внешне такую одинокую жизнь. В этом и заключается наше главное преимущество перед миром — знать все, оставаясь незамеченными”.

Рядом с Джой появился Нил Формен.

Типичный интеллектуал, очкастый, рассеянный.

Не знаю, что Джой нашла в нем. Но говорить умеет, это точно. У Джой всегда была страсть к краснобаям.

“У меня?..”

“Нет, Нил. Не сегодня. Если я зайду, ты меня уже не отпустишь. А завтра мне надо выглядеть хорошо”.

“Мы сегодня не увидимся?..”

“Так сильно хочешь?..”

“Сильнее, чем ты думаешь…”

“Я разрешаю… Загляни ко мне… В десять…”

Издали я видел улыбку Джой. Нормальную улыбку вполне нормальной влюбленной женщины, управляющей своими чувствам. “Ненадолго… После одиннадцати…”

Я запил глотком виски металлический привкус во рту и вышел из бара.

5

Выпил я немного, поэтому сразу определил: в моей квартире побывали “гости”.

Например, я никогда не ставлю кресло перед окном, там высокий подоконник. А я люблю смотреть вниз, люблю видеть суету, вслушиваться в уличный шум. Это удобнее делать стоя. Во–вторых, потянув носом, я почувствовал чужой запах незнакомых сигарет. А в–третьих…

Я медленно прошелся по комнате.

Внимательно изучил книжную полку.

Заглянул под заднюю стенку телевизора.

Сдвинул цветные репродукции Виани, украшавшие стену.

Пусто. Никаких следов.

Обычная проверка со стороны Консультации?

Я покачал головой.

6

Не помню, что меня разбудило.

Что‑то темное клубилось в моих снах, подсознание бунтовало. Ну да, я расслышал слабый щелчок. Аппаратура, настроенная на одиннадцать, включилась? Набросив халат, я раскурил сигарету и упал в кресло, перед которым на полу стоял радиоприемник. Он был уже настроен на нужную мне волну.

“Ох, еще…”

Этот птичий язык, эта сладкая тарабарщина.

Звук поцелуя. Стон. “У тебя добрые руки… Еще…”

Мне не раз приходилось вторгаться в тайное тайных, но никогда я не испытывал такого бешенства. Джой не оставила мне надежд.

Потом они долго молчали.

Плеснув в стакан виски, я ждал.

Наконец Формен заговорил,

Я отчетливо слышал каждое слово.

Со смехом и с торжеством болвана инженер Нил Формен описывал пляску святого Витта, исполненную неким господином, пытавшимся попасть в один секретный цех. Видимо, Формен был связан с секретным производством. Я даже подумал, что Джой работает с ним, но эти слова. “У тебя добрые руки…” Черт возьми, вдруг пришло мне в голову, — он говорит о Джеке! Секретное производство, некий сейф… А Джой смеялась. Ей и в голову не приходило, кем был “некий господин”. “Где твои руки?.. Еще… Ох, ниже… Ты чувствуешь?..”