Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры. Губитель максаров

Едва Рагна сказала это, как Окш оторвал от подкладки куртки полоску черного сукна и демонстративно наложил ее поперек лица.

– Мне пора сменить прозвище, – заявил он. – Раньше я звался Сухоруким, а теперь буду Одноглазым… А ты продолжай, продолжай… Будет лучше, если между нами не останется никаких недомолвок.

– Продолжать особо нечего, – сказала Рагна с неохотой. – Еще сидя в темнице, я имела возможность любоваться какой-то обветшавшей башней, торчавшей посреди унылого островка.

– Верно, – подтвердил Окш. – Я жил там. Это маяк, один из самых старых в стране. Нынче он бездействует.

– Не составило труда выяснить, где именно находится этот островок, – продолжала Рагна. – Ведь среди челяди максаров есть немало уроженцев здешних мест… Туда я и направилась сразу после освобождения из темницы. Но в твоих глазах было уже совсем другое – бой, бой, бой. Бой без конца. И болота… Война шла повсюду, но в болотах сражалась только одна армия, и я поспешила вслед за ней. Поверь, мне пришлось нелегко. Еще чуть-чуть, и я опоздала бы. Чтобы найти тебя, пришлось пробираться через самую гущу битвы. А это опасно даже для максара. Шальной пуле безразлично, кем я выгляжу в глазах жестянщиков, демоном смерти или клубом дыма.

– Не стану скрывать, сегодня я узнал много нового, – сказал Окш голосом судебного стряпчего. – Но число загадок от этого только увеличилось. Например, я не верю, что Генобра вот так запросто отпустила тебя на свободу. Насколько я могу судить о нравах максаров, такая возможность совершенно исключается. Ведь, по твоим словам, она не доверяет даже себе.

– Тут вы с ней друг друга стоите, – невесело согласилась Рагна. – Действительно, меня отпустили не просто так… Мамаша считается непревзойденной искусницей по части составления всяких ядов. Как я не осторожничала во время нашей прощальной трапезы, все же отведала ее отравы. Это порошок, который нельзя по виду отличить ни от соли, ни от толченого мела. Его с одинаковым успехом можно добавлять и в вино, и в соус, и в начинку пирогов. Попав внутрь живого существа, кристаллики этого яда проникают через стенки кишечника в кровь и в печень. Некоторое время они ничем не дают о себе знать. Но если через день-два ты выпьешь хотя бы кубок воды, кристаллики начинают набухать и достигают размеров кулака, а то и больше. Однажды я имела удовольствие созерцать человека, отравленного таким ядом. Его разорвало изнутри, как мыльный пузырь. Я не пила с тех пор, как покинула замок мамаши. Если я не вернусь или вернусь одна, то подохну. От жажды или от яда.

– А за мою поимку тебе обещано противоядие? – усмехнулся Окш.

– Какой ты догадливый…

– И ты веришь Генобре?

– Не верю. Но другого выхода у меня все равно нет. Многое будет зависеть от твоего поведения.

– Что именно?

– У вас с мамашей пойдет торг. Каждый будет выгадывать свой интерес. Замолви за меня доброе словечко. Если надо, то и уступи ей в чем-то.

– Я разбираюсь в оружейном деле… Кое-что смыслю в военном искусстве… Но вот торговаться мне никогда не приходилось… – покачал головой Окш.

– Торг пойдет не о каравае хлеба, а о жизни… Твоей, моей. О завещании Азда, в конце концов! – Девчонка, до этого державшаяся с напускным спокойствием, сорвалась на крик. – Или оно не нужно тебе?

– Азд… – задумчиво повторил Окш. – Азд Одинокий… Кажется, где-то я уже слышал это имя… Очень давно… Не могу даже припомнить, при каких обстоятельствах… Слушай, помоги мне! Верни мою душу в прошлое, как тогда, в подземелье замка…

О небеса! Что за детство у него было, если память извлекает оттуда лишь чудовищ… В прошлый раз это была рыжая кровожадная ведьма, а сейчас вообще неизвестно что – то ли персонаж кошмарного сна, то ли порождение совсем другого мира… Когда все это было? Неизвестно… Тело кажется легким и послушным, как у птицы – оттолкнись посильнее и взлетишь. Он уже вполне уверенно стоит на ногах, все отлично понимает и умеет связывать слова в длинные фразы… Левая рука так же ловка и послушна, как правая…

Где это происходит? Не поймешь… Все стороны света, весь окружающий пейзаж загораживает от него свернувшаяся кольцом тварь, телом похожая на огромного безногого крокодила, а головой на дракона из варварских стран, способного выпить целое озеро и проглотить целый город. Каждая его чешуйка блестит, как золотой слиток, стертый прикосновениями тысяч рук. На месте глаз пустые ямины, заросшие чем-то вроде желтоватого пуха. Пасть, легко прогрызающая норы в граните, сомкнута, шевелится лишь жесткая бахрома по ее бокам.

Чудовище говорит, не размыкая пасти:

– Научись бесстрастно выслушивать то, что повергает в трепет слабые сердца. Внимай словам, недостойным твоего слуха. Терпи нетерпимое. Никогда не падай духом, а только ожесточайся. Думай и запоминай… Тот, кто был назначен тебе в наставники, Азд Одинокий, до смерти замучен максаром по имени Стардах. Не знаю, что удалось выведать у несчастного старика, но вряд ли он сумел устоять перед волей врага. Погибли и все другие вожди жестянщиков, знавшие о твоем рождении. Тебе никто не придет на помощь… Народ замер в ужасе, а вокруг рыскают прислужники максаров. Сделано все, чтобы ты не смог покинуть эту страну живым. Но отчаиваться рано. Пока жив я, Иллаван Десница, последний из своего народа, погубленного максарами, тебе нечего бояться. Мы вырвемся из кольца врагов и счастливо минуем все его ловушки. Мы удалимся на край света, в чужедальние страны, где враги никогда не смогут отыскать нас. Ты узнаешь наконец, что такое спокойный сон и мирная жизнь.

– Не хочу я никуда удаляться! – Ребенок сердито дергает чудовище за нижнюю губу, шершавую, как наждак. – Мне и тут хорошо.

– Не спорь. Ты должен во всем слушаться меня.

– Еще чего не хватало! Буду я слушаться жалкого червя, пожирающего землю! Трус! Собрался удирать! А кто отомстит за Азда? За всех жестянщиков? За твой народ?

– Это сделаешь ты. Так гласят предсказания. Но это случится не скоро. Сначала тебе надо поднабраться ума и силы. Пока ты всего лишь слабый ребенок… Я найду для тебя достойных воспитателей и наставников. А со временем ты станешь обладателем сокровища, которое завещал тебя Азд.

– Какого сокровища? Денежек?

– Нет. Мудрости, которой не купишь ни за какие деньги.

– Разве мудрость можно завещать? – удивляется ребенок.

– Можно, если она записана словами. Прочитав эти письмена, ты найдешь ответы на все вопросы.

– На все-все-все? – радуется ребенок.

– Да.

– И даже на то, как извести максаров?

– Это главное, о чем там говорится.

– Я хочу это знать сейчас!

– Сейчас еще рано. Ты ведь и читать-то не умеешь.

– А ты тогда для чего?

– Я не сведущ в грамоте, – тяжко вздыхает подземное чудовище. – А уж тем более в грамоте изощренных умом жестянщиков… Что это? Кажется, к нам кто-то приближается… Ты слышишь?