Юрий Брайдер - Евангелие от Тимофея. Клинки максаров. Бастионы Дита

Ставка Замухрышки по-прежнему располагалась на вершине ближайшего холма, но ни его самого, ни его носилок видно не было. Сейчас это был единственный по-настоящему опасный для меня человек (а возможно, уже сверхчеловек), и выпускать его из-под контроля, хотя бы даже визуального, никак не следовало. Кстати, я вовсе не мечтал, чтобы он опознал меня среди защитников Дита, и тут же позаимствовал у одного из своих сопровождающих мундир стражника и глубокий, как кастрюля, шлем.

Хавра я заметил почти сразу, вот только выражение лица с такого расстояния разглядеть не смог. Он нервно расхаживал перед строем уже готовых к бою воинов, иногда присаживался в походное кресло, наспех сооруженное из плащей, накинутых на скрещенные копья, но тут же вновь вскакивал и возобновлял свои прогулки. Судя по всему, дело у него не ладилось.

Да и я сам не ощущал никаких признаков близкого Сокрушения. Так можно впустую ожидать и неделю, и месяц, и год. А чуть отлучишься по каким-нибудь неотложным делам, и получай, пожалуйста, взамен сгинувшего в неизвестность бастиона лягушачье болото или осиновый лесок.

Сначала я хотел отвлечь чем-нибудь Хавра, сбить с толку, напугать в конце концов, но потом мне пришла в голову совсем иная мысль. А почему бы не помочь бедняге? Вдвоем мы куда быстрее управимся. Вот только за последствия не могу ручаться.

Я сел, прислонившись спиной к зубцу стены, и постарался сосредоточиться на том, что лежало вне плоскости обыденного. При этом я не забыл намекнуть живоглоту, что рассчитываю на его содействие. Долгое время внутри меня и вокруг ничто не менялось, но мало-помалу я стал все меньше ощущать свое собственное тело и все больше неравномерность окружающего Миропространства. Сейчас в моем представлении это была даже не по-разному натянутая ткань, а что-то вроде жидкого супа с фрикадельками. Если развивать подобное сравнение дальше, то я сам был в этом супе даже не мухой, а пылинкой, упавшей с мушиного крыла. Конечно же, там плавали вовсе не фрикадельки, а области пространственных деформаций, вызванные пробоями Мировремени, но человеку всегда свойственно сравнивать явления вселенского масштаба с малозначительными деталями своего хрупкого и недолговечного мирка.

Пока все эти уплотнения – зародыши грядущих Сокрушений – находились вне пределов моего воздействия. Я осторожно трогал их нематериальными щупальцами своей воли (то же самое, наверное, делал сейчас и Хавр) и тут же отпускал, как отпускают неподъемную тяжесть.

И вдруг, упреждая радость успеха, пришло то самое странное, ранее недоступное моему восприятию ощущение темной силы, дьявольского торжества. Ком искаженного Миропространства подался и легко пошел прямо на меня. Я мог бы поклясться, что Хавр ведет его вместе со мной, хотя сам и не знает об этом. Даже не открывая глаз, словно сквозь мерцающую кисею, в невообразимом ракурсе я видел, как он трясется и мечется, подталкивая вот-вот готовое разразиться Сокрушение к городу – все ближе, ближе, ближе…

…Сделать это было намного труднее, чем остановить несущуюся с гор снежную лавину, но ведь и я уже не был обычным человеком. В области недоступного мы сошлись с Хавром всего на миг, но и этого хватило, чтобы заставить его отпрянуть. Я мог бы обрушить Сокрушение прямо ему на голову, но почему-то промедлил. Получилось, как говорится, ни нашим, ни вашим. Бастион уцелел, но и войско Замухрышки, на которое я нацеливался вначале, не пострадало.

Под душераздирающий аккорд Звука пространство, разделявшее две противоборствующие стороны, мгновенно изменилось – словно кто-то единым рывком поменял привычную декорацию.

Много выше опостылевших серых туч возникло светлое облако, ниспадающими потоками дождя связанное с клочком любовно ухоженного сада, посреди которого возвышался островерхий бревенчатый дом. Люди – взрослые и дети – стоя на его крыльце, ладонями ловили капли благодатной влаги.

Это волшебное видение просуществовало не дольше секунды – свет в небе померк, дождь иссяк, на усадьбу с обеих сторон обрушились тучи стрел и пламя огнеметов.

После того как утихает Звук, всегда наступает относительное затишье. Им-то я и воспользовался.

– Хавр, любезный мой приятель! – крикнул я, рупором сложив ладони. – Не смей больше состязаться со мной в искусстве управления Сокрушениями! Иначе все они обрушатся на твоих нынешних союзников!

– Первым делом отыщите Ирлеф, – приказал я. – И верните ей прежнее положение. Как я понимаю, извиняться у вас не принято.

– Кто-нибудь видел Блюстителя Заветов? – Блюститель Бастионов обвел своих соратников вопросительным взглядом.

– Она сражалась в проломе стены, а потом на насыпи, – ответила какая-то мелкая сошка, затесавшаяся среди участников Сходки. – Еще ее видели у ружейных мастерских на улице Медников.

– Если Ирлеф жива, приведите ее сюда, – распорядился Блюститель Бастионов. – Если мертва, положите рядом с ним. – Он указал на прикрытый знаменем труп Блюстителя Ремесел.

В обычно пустой зал Дома Блюстителей набилось много разного народа: командиры больших и малых отрядов; чиновники среднего звена, до этого следившие за исполнением Заветов на местах; горожане, лишившиеся крова; доморощенные стратеги, предлагавшие самые невероятные планы разгрома врага. Ко мне все относились подчеркнуто предупредительно, но в общем как к своему, а не чужаку.

– Мы победили, – заявил Блюститель Площадей и Улиц. – Бастионы устояли, пролом в стене скоро будет заложен каменной кладкой, ворвавшиеся в город враги уничтожены.

– Нет, – возразил я. – Это не победа. Отбит первый натиск, и только. Город окружен, силы противника прибывают, а наши потери велики. Но не это главное. Пока жив Замухрышка, осада будет продолжаться, а он, боюсь, в некотором роде бессмертен. Предстоит тяжелая и изнурительная борьба.

– Низвергни на врагов Сокрушение! – подсказал кто-то. – Такое огромное, чтобы оно погубило всю эту погань!

– Вряд ли такое возможно, пока Хавр на стороне Замухрышки. Наши силы примерно равны, и он сумеет защитить армию Приокаемья так же, как и я сумел защитить город.

– Тогда выйдем в открытое поле и там померимся силой, – предложил Блюститель Воды и Пищи, как ни странно, самый воинственный из соратников. – На нашей стороне преимущество в ружьях и огнеметах.

– Замухрышка убьет огнеметчиков, не вставая со своих носилок, а остальных дитсов просто растопчут. Не забывай, на каждого из вас приходится по десятку врагов.

– Что же ты предлагаешь?

– Ждать. Отсиживаться. Беречь силы. Искать союзников в Заоколье. Тревожить врага вылазками. Осада не может длиться вечно. Такая прорва народа скоро опустошит все окрестности и вынуждена будет варить на обед ремни и подметки. Начнутся мор, недовольство и распри. Стоячая вода непременно протухнет.