Георгий Шах - Если бы ее не уничтожили

Честолюбивые мечты одолевали центуриона. Ему рисовались картины битвы, в которой участвовали десятки и сотни огненных колесниц, виды морского боя, где парусным и гребным судам вражеской стороны противостояли быстроходные и потому непобедимые машинные корабли римского флота. Всякий раз он повелевал войсками и переживал триумф, император вручал ему золотую фалеру [награды за доблесть в римской армии] и возлагал на него лавровый венок. Впрочем, почему бы ему самому, владельцу огненной машины, не взобраться на Палантин?

Бодрствовал и Гелиобал. Забросив очередную порцию угля в жадную глотку своего детища, он прилег неподалеку и лениво наблюдал, как одна за другой гаснут звезды, погружаясь в серый свет дня. Мысль его блуждала в технических сферах, где он чувствовал себя волшебником. Почему бы не пристроить к делу молнию, думал он, разве все, что создано богами на этом свете, не предназначено быть использованным на благо человека? Потом перед ним мелькнула огненная машина, пристроенная на теле огромной птицы: двигатель заработал, медные крылья птицы вздрогнули и стали биться о землю, она медленно начала отрываться от земли и взмыла в небо.

Сквозь полудрему он услышал голоса и увидел двух солдат, несших стражу. Зачерпнув вина из бочки, стоявшей у борта, они вполголоса о чем-то переговаривались.

- Дрянное вино! - услышал Гелиобал. - Должно быть, в пифос попала морская вода.

- Так не пей, - возразил второй.

Гелиобал увидел, как легионер повернулся, собираясь выплеснуть вино, как его взгляд пал на машину. Финикиец почти физически ощутил шальную мысль, мелькнувшую в голове воина: "Поддам-ка я пару, как в термах". Но крикнуть и остановить безумца он уже не успел...

Небольшой отряд римских воинов; несших караул на острове Капреи [Капри], наблюдал в то утро вспышку пламени примерно в десяти стадиях от берега. Затем волны донесли приглушенный шум взрыва.

- Звезда упала с неба, - заметил декурион, - здесь это случается часто.

Через несколько часов море вынесло на берег трупы и обломки триеры, среди которых были странные медные трубки, вызывавшие недоумение. А затем выплыл полуживой, обгоревший человек. Был он плотен, невысок ростом, с черной квадратной бородой и маленькими глазками, в которых застыло горе.

- Кто ты? - спросил декурион.

- Я почти бог, - ответил незнакомец. - Я создал огненную машину, которая может двигать колесницу по земле, корабль по морю, птицу по небу. - Декурион переглянулся со своим помощником.

- Ты наглый враль или сумасшедший, - сказал он.

- Я создал огненную машину, - упрямо повторил чернобородый.

- Так где же она?

- Взорвалась, утопив корабль. Погибли все: инженер, центурион, солдаты.

- Центурион? На борту был римский офицер?

- Да. И инженер.

- Наплевать на инженера. Ты признался, что твоя идиотская машина послужила причиной гибели корабля.

- Не по моей вине.

- Это уже не столь важно, - возразил декурион. Он велел связать финикийца и бросить его обратно в море.

Группа туристов, приехавших в Ливан с разных концов света, осматривала величественные развалины Баальбека.

- Непостижимо, - воскликнул один из них, - как это древние, с их примитивной техникой, ухитрялись устанавливать тысячетонные плиты и тем более поднимать 45-тонные колонны! Я не ошибся, вы называли нам эти цифры? - обратился он к гиду.

- Да, - подтвердил тот, - все удивляются, как вы. Я к этому привык.

- Может быть, здесь поработали пришельцы из космоса? - заметил другой турист. - Я встречал где-то подобное предположение.

В результате гибели Гелиобала и его огненной машины паровой двигатель был изобретен позднее на 1600 лет.

Электроэнергия соответственно была приручена на век позже.

Расщепление ядра, видимо, запоздало лет на десять.