Кейт Лаумер - Разрушители планет

— Фдаз ха? — спросил незнакомец. Потом его взгляд скользнул в сторону от Тримейна, и глаза расширились от удивления. Тримейн проследил за его взглядом. Молодая девушка с распущенными волосами до пояса, одетая в шелковый пеньюар, стояла в дверях, держа в руках расческу. От потрясения девушка молчала и не двигалась с места.

— Мистер Брем!.. — наконец воскликнула она. — Что…

Тримейн с трудом обрел голос.

— Мисс Кэрролл, не бойтесь! — успокаивающе сказал он. — Я ваш друг, доверьтесь мне.

Линда Кэрролл широко раскрытыми глазами посмотрела на него.

— Кто вы? — прошептала она. — Я была в спальне…

— Не могу объяснить вам. Здесь сегодняшней ночью было сотворено чудо… ради вас. — Тримейн повернулся к Брему. — Послушайте…

— Что за человек ви есть? — прервал его Брем. Английским языком молодой Брем явно владел еще очень плохо. — Как ви пришли в этот место?

— Послушайте меня, Брем! — рявкнул на него Тримейн. — Время изменчиво. Вы остались здесь, чтобы защитить Линду Кэрролл и мир Линды Кэрролл. Вы только что приняли это решение, правильно? — Тримейн не стал дожидаться ответа. — Вам пришлось застрять здесь… на шестьдесят лет. Земная технология развивалась очень быстро. Однажды сюда случайно забрел человек, который разыскивал источник сигнала некоего передатчика. Этим передатчиком был ваш Отражатель. А человеком — я. Вы показали мне, как пользоваться Отражателем… и с его помощью я уничтожил ниссов. А потом вернул время назад — ради вас и Линды Кэрролл: Портал закроется через две минуты. Не теряйте времени…

— Изменчивое время? — недоуменно переспросил Брем. Он подошел к Линде. — Прекрасная девушка с Земли, — сказал он. — Не бойтесь…

— Сэр, мы едва знакомы, — ответила мисс Кэрролл. — Как я, полуодетая, попала сю…

— Берите ее, Брем! — крикнул Тримейн. — Берите и уходите через этот Портал! Быстрее! — Он посмотрел на Линду Кэрролл: — Не стоит бояться. Вы знаете, что любите его. Так идите же с ним, или вам всю жизнь придется жалеть об отказе!

— Ты пойдешь со мной? — спросил Брем.

Он протянул руку мисс Кэрролл. Линда на секунду замерла в нерешительности, потом вложила свою руку в его. Брем подвел девушку к зеркальной поверхности и помог ей войти в Портал. Потом обернулся к Тримейну.

— Я ничего не понял, землянин, — сказал Брем. — Но благодарю вас.

И ушел.

Оставшись один в тускло освещенном гроте, Тримейн наконец-то позволил рукам отпустить рукоятки. Он, пошатываясь, добрел до кресла-качалки и тяжело опустился в него. Тримейн чувствовал себя еле живым, полностью лишенным сил. Руки болели от напряжения. Как долго это продолжалось? Пять минут? Час? Или вообще ему все привиделось?..

Но Брем и Линда Кэрролл исчезли. Все происшедшее вовсе не было плодом воображения. И ниссы разбиты.

Но оставался его собственный мир, в котором борьба еще не закончилась. Полиция явно поджидает его и осматривает дом Брема. Копы наверняка захотят знать, что он, Тримейн, сделал с Линдой Кэрролл. Возможно, его даже обвинят в убийстве. От Фреда и от Бюра помощи ждать не приходится. И от Джесса тоже — вполне вероятно, он уже сидит за решеткой и ждет сурового приговора за помехи в отправлении правосудия и превышение полномочий.

Тримейн встал и бросил прощальный взгляд на опустевшую пещеру, на странной формы инопланетный Отражатель, на зеркальный Портал. Был соблазн самому шагнуть в Портал, но Тримейн справился с ним. Ведь здесь — его мир, даже с недостатками. Потом, когда силы восстановятся, можно будет опять воспользоваться Отражателем…

Эта мысль ужаснула его. Пепел ненависти гораздо хуже пепла любви…

Тримейн подошел к лестнице, поднялся и нажал кнопку. Панель не шелохнулась. Тогда он рукой сдвинул панель вбок и оказался на кухне. Обойдя массивный стол со стоящим на нем подсвечником, Тримейн быстро миновал темную прихожую и вышел на крыльцо.

Приближался рассвет прохладного весеннего дня. Полицейских нигде не было видно. Тримейн с удивлением взглянул на заросшую травой лужайку, на ряды недавно посаженных молодых деревьев…

“Странно, — подумал он. — Не помню саженцев вдоль дороги. Мне казалось, что я ехал сюда мимо старых деревьев…”

Джеймс, прищурясь, вгляделся в туманную предрассветную мглу. Его машина исчезла. В этом не было ничего удивительного — конечно же, ее конфисковали копы. Тримейн спустился с крыльца, посмотрел на землю перед домом. Она была совершенно гладкой, с тонкой дорожкой, протоптанной в траве. Ни грязи, ни следов машин…

Горизонт, казалось, перевернулся у него перед глазами.

“О Боже! — подумал Тримейн. — Я оставил себя в тысяча девятьсот первом году!..”

Он резко повернулся, одним прыжком взлетел на крыльцо, пронесся через прихожую и кухню, проскользнул в открытую панель, перепрыгивая через ступеньки, спустился по лестнице и вбежал в пещеру…

Отражатель исчез. Тримейн с воплем кинулся вперед — и на его глазах огромное зеркало Портала замерцало и пропало. Один только черный ящик гиперкоротковолнового приемника остался лежать на полу рядом с пустым креслом-качалкой. Свет керосиновой лампы отразился от глухой каменной стены.

Тримейн повернулся, медленно поднялся по лестнице и вышел на улицу. Над холмами вдали показался розовый краешек солнца.

“Тысяча девятьсот первый год, — подумал Тримейн. — Столетие только началось. Где-то молодой парень по имени Форд готовится заменить американцам ноги колесами, а двое юношей по имени Райт собираются дать людям крылья. Здесь еще никто не знает ни о мировой войне, ни о бурных двадцатых, ни о “сухом законе”, ни о Франклине Делано Рузвельте, ни о пыльных бурях тридцатых годов, ни о Пирл-Харборе. А Хиросима и Нагасаки — всего лишь два города в далекой экзотической Японии…”

По дорожке Джеймс медленно дошел до изрытой колеями грунтовой дороги. На лугу по другую сторону от нее стадо коров безмятежно жевало покрытую росой траву. Где-то прогудел паровоз.

“Железные дороги уже есть, — вспоминал Тримейн. — Но еще нет реактивных самолетов. Нет радио, нет кино, нет посудомоечных машин. Но и телевидения здесь тоже нет. Это уже кое-что. И для допроса с пристрастием меня тут не подкарауливает полиция, и никто не собирается обвинять в убийстве. И нет этого бешеного рассадника бюрократов, с нетерпением ожидающих моего возвращения…”

Он вздохнул полной грудью. Воздух был сладкий и свежий.

“Я здесь, — подумал Тримейн. — Легкий ветерок дует в лицо, и под ногами твердая земля. Это реальность, и я в ней нахожусь. Так что стоит спокойно принять ее. А кроме того, человек с моими знаниями в этот год и в этот век должен многого добиться”.

И, посвистывая, Тримейн прогулочным шагом направился к городу.