Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне

— Значит, даже так? — выдавил наконец мастер Чень. — Ай да станция… ну, если так — значит, так! Мень, брат мой, ты тверже всех стоишь на ногах! Вон валяется… то же, что и у аборигена в руках. Возьми это, помоги аборигену месить. И запоминай, сколько чего сыпать!

Урод обернулся к Кошке Мэй с совершенно диким видом.

— Ай да станция! — выдохнул он в порыве чувств. — Мэй, ну так не может быть! Тут колымажки ездят, мы все видели! А вон в небе инверсионный след от леталки! Но почему смесь готовят палками?! Даже у нас на Островах…

— Мастер Чень! — испуганно сообщил Мень. — Эта штука почему-то у меня в руках проворачивается сама! Так должно быть?

— Так не должно быть! — вздохнул урод и потер слезящиеся глаза. — Сожми крепче, ты же сильный! Ай да станция… так. Я, кажется, понял юмор нового мира. Братья, очистить путь вдоль ямы и выровнять бугры! Нам эту смесь сейчас придется таскать руками в носильных емкостях, или я не мастер Чень! Интересно, как же тогда здесь выглядит простейшая мерялка с привязкой к реперной сети? Или, к примеру, зажимы для труб? Хотя бы зажимы должны быть, как без них ровно выставить?!

Действительность превзошла самые смелые ожидания мастера Ченя. Зажимов для труб не оказалось вообще. И вообще ничего не оказалось из предположенного мастером Ченем. Разобравшись в нехитрой процедуре, они намесили самотвердеющего состава. Еле передвигая дрожащие ноги, перетаскали состав в длинную яму. После чего абориген прошелся вдоль будущего забора и выставил трубы вертикально и в ряд. Просто воткнул в состав, и все. Причем единственным измерительным инструментом для него являлся, и мастер Чень готов был поклясться в этом, широко открытый правый глаз при одновременно прищуренном левом!

Их мотало и тошнило. Проклятая биозащита убивала буквально на ходу. Если б они легли и поспали… но кто бы позволил им поспать? Абориген непрестанно журчал и глядел очень требовательно. Они еще смогли убрать и выкинуть в яму остатки самотвердеющего состава. Потом унесли под навес мешки с серым порошком. Почистили песком и технической водой носильные емкости. А абориген всё не расплачивался за работу. Журчал что-то, махал рукой куда-то далеко, бродил по стройке и не расплачивался. Кошка Мэй озабоченно оглядела группу. Плохо было всем. Дура Ики потеряла сознание, и Робкая Весна осторожно пыталась привести ее в чувство. А не надо было хвататься за носильные емкости! Они же страшно тяжелые! Думала, так быстрее воды дадут? Дура, если так думала! И профессор держался в сознании из последних сил. Да и сама Кошка Мэй, если честно, стояла на ногах только потому, что требовалось довести дело до конца. Довести до конца, да. А как? Она не знала.

— Ян! — позвала она хрипло. — Ян Хэк! Ян… надо, Ян!

И профессор очнулся. Огляделся мутным взглядом, тяжело поднялся, доплелся до емкости с технической водой и упал в нее лицом. Кошка Мэй внутренне выругалась и бросилась его оттаскивать. С другой стороны в плечи профессора ухватился урод Чень.

— Я не пью, братья! — прошептал профессор, обвиснув у них в руках. — Яна Хэка жаждой не скрутить! Я… показываю аборигену, что нам нужно. Вдруг он не понимает, что мы страдаем от жажды? Может такое быть?

Кошка Мэй обменялась диким взглядом с мастером Ченем. Это каким извращенным садистом надо быть, чтоб не заметить страдания людей у себя под носом?!

Профессор усмехнулся и удовлетворенно развел пальцы. Рядом с ними стоял абориген с чистой носильной емкостью, полной воды.

— Ай да новый мир, — странным голосом сказал урод. — Хотел бы я посмотреть на местные законы Аркана. И на того, кто их составил.

Потом они пили. Это было восхитительно! Они пили, и жажда неохотно отступала. И так же неохотно отступала тупая хмарь из головы. Видимо, гвардейскому стимулятору действительно требовалась вода.

— Я благодарна тебе, Чень, — пробормотала Кошка Мэй. — Благодарна вся.

— Обращайся и впредь, — буркнул урод и неловко обнял ее за талию.

Она привычно уткнулась в его грудь, невольно отметив, что мастер — очень высокий, оказывается, совсем как императорский гвардеец. Высокий, сильный и надежный. Потом представила, как она, дико красивая Кошка Мэй, смотрится рядом с уродом, и торопливо отстранилась.

Потом она шла вместе с аборигеном куда-то по дороге. Абориген явно сердился. Но сдерживался на удивление, ни одного раздраженного взмаха пальцами! Там, где они так необдуманно пристрелили господарскую тварь — она, кстати, так и валялась у дороги, никто не прибрал! — абориген подошел к изогнутой трубе, торчащей прямо из земли, покрутил — и полилась прозрачная вода. Кошка Мэй потрясенно уставилась на струю. Льется просто так, прямо на землю? Мэй-чмэй! Здесь что, вода бесплатная?! А они чуть не умерли рядом с общественным водоразбором! Что говорил абориген, женщина не поняла, но перевела тем не менее без труда. Дураки, вот что он говорил, как не понять! На Арктур бы его, умника, в плавни!

Они еще шли куда-то долго. В небольшом заведении — типичной пробегаловке! — абориген набрал… чего-то. Набрал, расплатился странным образом, чуть ли не натуральным обменом, сунул набранное в руки Мэй, недовольно дернул плечом и ушел. Ушел торопливо, словно стыдился быть рядом с ней! Кошка Мэй так растерялась, что даже не решилась его догнать. Бросить наемного работника в незнакомом месте — как так можно? А местные бандиты? А молодежные банды? Ведь есть же здесь молодежные банды, они везде есть! Ох и новый мир. Теперь и она, как мастер Чень, мечтала встретить местного создателя законов Аркана — и пристрелить его без разбирательств.

Она все же смогла найти обратную дорогу. Она — Кошка Мэй, у нее ум тренированный, память цепкая, глаза острые! А вот дура Ики не вернулась бы. Что, местный маскулин и ее бросил бы?

Видимо, боевикам пришла в голову та же мысль, потому что встретили ее недоуменными взглядами.

— Маскулин без тебя ушел? — наконец решил уточнить урод Чень. — Ох и странный мир. Он живет на соседнем участке, недавно туда прошел, я видел…

И мастер Чень холодно прищурился.

— Здесь — все иное, братья, — устало сказала Кошка Мэй. — Не спешите судить. Ни судить, ни стрелять. Может, он вообще герой, мы не знаем. Пока не знаем. Но кажется мне, помощи здесь мы ни от кого не получим — и рассчитывать можем только на себя. На себя — и друг на друга. Вот так получается.

Она огляделась. Ей нельзя терять голову. Всем можно, а ей нельзя, она лидер. И хочет быть им и впредь.

— Остаемся здесь, братья! — решила она. — Нас наняли на работу — должны обеспечить жильем, едой и водой. Мы имеем право здесь жить! Вон тот навес, где сложен самотвердеющий порошок — там же осталось свободное место? Нарвем… что тут растет? Вот этого и нарвем. Уложим в кучу и на ней переночуем.