Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне

— Что, тоже некуда идти? — не сдержался он. И по новой привычке насмешливо растопырил пальцы.

Уй Лицзинь улыбнулась, уверенно шагнула в дом. Прошлась по кругу, словно что-то выискивая. Покосилась на свою старую одежду, так и лежащую под кучей тряпья. Он невольно следил за ней. Да и любой бы следил за девушкой с такой фигуркой. Худышка Уй, как же. В талии она, может, и худышка, а вот выше-ниже… А она еще, словно почувствовав его смятение, подошла и поцеловала его. Легко, формально, но тем не менее. Зараза. И ни тени стыда в глазах.

— Почему некуда? Вот, к тебе пришла. Гости, да-нет?

— Гости ночью ходят, — буркнул он, кое-что вспомнив. — И чай пьют.

— И много ходят?

Вопрос, что называется, повис в воздухе. Девушка смотрела удивленно, он делал вид, что не услышал. Потому что вдруг не захотел отвечать. Вроде и спросила Уй просто так, даже шутливо как бы спросила. Но… вот именно, что но. То ли блеск внимания в черных глазах, то ли легкая настороженность в движениях… но отвечать не следовало ни в коем случае. И об этом тоже предупреждала Кошка Мэй. Предупреждала, что станет он видеть людей лучше. Выходит, правду говорила.

— Хохол! — крикнула китаянка в дверь и махнула рукой.

Свойски этак махнула, даже интимно. Кольнула в груди и отступила ревность. Уй — блудодейка. Его предупреждали.

Уй, оказывается, подъехала на машине. Огромный белый внедорожник, все как положено у богатых людей. У господарей, да. И личный шофер за рулем. Хохол. Кличка? В бандитских сферах вращается ныне Уй-Пяолян, вот как получается.

Крепкий мужик затащил в дом стол, установил на кухне. Вид у него при этом был такой недовольный, словно по помойке бродил.

— Сумку, Хохолок, не забудь, — мило напомнила девушка. — И стулья.

Мило, да. Но мужик, несмотря на бандитский вид, задвигался быстрее и требуемое доставил незамедлительно. И даже сумку собственноручно разгрузил, не погнушался, так сказать. И выглядел он при этом не бандитом вовсе, а лакеем. Получается, очень непростое место заняла в мире Худышка Уй. Милая, непосредственная, порывистая. Блудодейка.

— Неплохо устроилась, — кивнул на машину он.

— Господари — они везде господари! — независимо улыбнулась она. — Дворец в Деревне Нищих, колымажка чуть ли не с летательным допуском, и на обеспечительную карточку хорошо капает — даже очень хорошо, в Арктуре так не капало! Любят меня здесь, сильно-сильно любят!

— А документы как?

Девушка задумалась, неопределенно повела пальцами.

— Есть похожие на Уй Лицзань и в этом мире. Были, да. И для местных полицаев мы все на одно лицо. Очень удобно, очень просто. Просто идешь по улице и смотришь. Смотришь — какая похожая нюйка! Или не очень похожая, немножко, но тоже подходит. Пффух — вот и документы есть у Худышки Уй. Очень легко, очень просто, когда нет сканеров. Беззащитный мир.

Ему почему-то было неприятно слышать такое о своей стране. Беззащитный мир? Ну да, кто бы спорил с правдой. Но — неприятно.

Потом они сидели и пили чай. Совсем как в первую встречу. Только гораздо богаче пили, сумка оказалась битком набита продуктами, и при покупках на цены явно не обращали внимания.

— Стол — тебе, — улыбнулась Уй. — Подарок. Пусть Ян Хэк за столом чай пьет, и Робкая Весна с ним, и мастер Чень, и даже дурочка Ики пусть пьет. Особенно — Ики. Нравится сладкая нюйка?

Отвечать не следовало, внутренний голос предупреждал настойчиво об опасности, но он никогда не скрытничал, не собирался и далее, и потому ответил:

— Принцесса Крылатой расы Иаллованна погибла, так сказал мастер Чень.

Китаянка озадаченно вытянула губы трубочкой. Он невольно уставился на них, потянуло с неудержимой силой поцеловать, еле сдержался, и то только потому, что через стол не дотянуться. Блудодейка, зар-раза…

— Иаллованна. Даже так. Хорошо пряталась опасная тварь, не заметила-не догадалась… А еще что сказал мастер Чень?

— Сказал, что сгорели крылья, угасло летучее пламя, и умерла мечта.

Китаянка задумчиво качнула пальцами. Видимо, для нее в этих словах был смысл.

— А ты хорошо овладел кодами Арктура, — заметила она.

— Меня Кошка Мэй учила, — признался он. — И госпожа Тан. Но вообще да, сам удивлен. Быстро как-то ваши коды в память легли, вместе с пальцевыми иероглифами…

— Тан?! Тан — кто?

Китаянка изменилась мгновенно и сразу вся. И стало как-то понятно, почему здоровяк-шофер явно побаивается миловидной девушки. Такая Уй могла убить не задумываясь.

— Госпожа Тан, полицайка-главняк округа плавней, — пробормотал он.

— Как интересно. Как сильно-сильно интересно. Округ плавней, говоришь? В округе плавней ничтожество Фэй Цайпань руководом. Был, вот как получается. Потому что сейчас — госпожа Тан… Значит, они приходили, с родины-то. А Уй — что? Про Уй Лицзинь забыли?! Не нужна Уй Лицзинь? Вот как получается?

Она сидела, напряженно размышляла, крутила рассеянно пальцами, а редкие слезы текли и текли по ее щекам. Он пересел к ней. Девушка благодарно положила голову на его плечо.

— Очень больно, когда отвергает любимый, — сказала тихо она. — Его любишь, сильно-сильно любишь, а он отвергает. Не нужна, говорит, Уй Лицзинь. Блудодейка — не нужна. Говорит и не знает, что Уй Лицзинь для него блудодейкой стала, не для себя. Так больно.

— Дураки, — сказал он. — Ты — самая красивая.

— А госпожа Тан?

Он смутился и не нашел, что ответить. Госпожа Тан, да, тот еще вопрос. Госпожа Тан — волшебная девочка, приходящая по ночам. Такая забавная в своем джинсовом костюмчике, увешанном побрякушками, такая звонкая, и челочка еще, как у девчонки, по самые глаза… Но Уй действительно самая красивая! М-да. А он — бабник.

Китаянка высвободилась и встала.

— Забыли — пусть так и будет! Значит, надо напомнить. Поймать Руфеса, почему нет? Никто не поймал, а блудодейка Уй — поймает. И поймет он, что неправильно забывать Уй Лицзинь, очень-очень неправильно! И пошлет на выручку сильную разведку, может, даже проникновенцев пошлет…

— Руфеса не было, — уверенно сказал он. — Легенда. Все говорят, что легенда.

— Легенда, — улыбнулась Уй. — Но лингвистический анализ показывает, что экзотизмы Руфеса и песенки один человек писал, очень-очень необычный человек, с уникальным языком! А так — не было, согласна вся.

Он проводил ее до дверей.

— А Ян Хэк — он приходил? — рассеянно спросила китаянка в дверях.

Он отрицательно крутнул пальцами. То, что профессора чуть не убила бабушка Нико, он сообщать не стал. Подумаешь, чуть не убила. Не убила же. Наверно. У китайцев вообще, похоже, жизнь не ценится. Миллионом больше, миллионом меньше — какая им разница, при такой численности?

— Очень странно, — обронила Уй. — Должен был прийти. А не пришел. Старый, мудрый Ян Хэк. Тогда — до нескорой встречи, ба-ба Саша. И вот еще что знай: твой дом — он под охраной. Под наблюдением и охраной. Точка входа — очень важная точка, не может без охраны оставаться. Это очень важно, но для тебя — опасно. Потому что ты — никто.