Пол Андерсон - Рыцарь призраков и теней

Слова Иакова были лишены одержимости, и хотя в голосе старика звучала сила, он оставайся спокоен. И все же, глядя в лицо этого человека, Айвар решил воздержаться от дальнейшего обсуждения темы.

Про себя же он подумал:

«Но существуют ли доказательства дальнейшей эволюции? Человеку приходилось на протяжении своей истории встречать многие разумные расы, некоторые из них невероятно отличаются от нас — не только физически, но и особенностями мышления и специфическими способностями. Но мы не знаем ни одной, которую можно было бы уподобить богам. Да и почему интеллект должен прогрессировать бесконечно? В природе такого не наблюдается. После того как достигнут уровень технологии, обеспечивающий выживание вида при любых обстоятельствах, разве будет естественный отбор способствовать увеличению мозга? Если уж на то пошло, мыслящие существа в умственном отношении развиты больше, чем это идет им на пользу».

Однако Айвар был в достаточной мере реалистом, чтобы оценить эти соображения критически:

«Такова современная ортодоксальная позиция. Может быть, это проявление усталого декаданса или нежелание признать чье-то интеллектуальное превосходство — „зелен виноград“? Что там говорить, мы чуть приоткрыли завесу над тайнами единственной — микроскопически малой в масштабах Вселенной — галактики…»

Вслух он прошептал:

— А теперь Джаан заявляет, что Древние вот-вот вернутся? И что их разум поселился в нем?

— В первом приближении это так, — ответил Иаков. — Ты должен поговорить с ним сам, и поговорить подробно. — Он помолчал. — Я уже сказал тебе, Компаньоны пока что официально не присоединились к его проповеди. Но мы и не оспариваем его утверждений. Мы признаем, что каким-то образом за единственную ночь скромный сапожник обрел необыкновенные силы и знания. Впрочем, «необыкновенные» совершенно невыразительное слово для того, что произошло.

— Кто он? — рискнул спросить Айвар. — Я ведь не слышал ничего, кроме слухов, намеков, предположений.

Теперь Иаков говорил как прагматик:

— Когда о нем впервые стало известно и когда все больше людей начали делаться его последователями, мы, руководители Компаньонов Арены, поняли, что за взрывоопасный материал перед нами. Поэтому мы постарались приостановить распространение нового учения до тех пор, пока не сможем сами оценить его сущность и последствия. Сам Джаан проявил полную готовность сотрудничать с нами. Мы не смогли, конечно, совсем воспрепятствовать распространению слухов за пределами наших земель. Но пока что остальная планета имеет лишь смутное представление о новом культе, возникшем в наших бесплодных краях.

«Может быть, там действительно мало что толком знают, — подумал Айвар, — однако готовность верить безусловно есть. Пожалуй, я смогу сообщить тебе кое-что новенькое, командир».

— Но все-таки кто он?

— Он происходит из скромной семьи, хотя раньше его родственники были богаты — в той мере, в какой это вообще возможно в окрестностях моря Орка. Его отец, Гилеб, был торговцем и имел несколько грузовиков; считается, что происходил он от основателя ордена Компаньонов. Мать Джаана, Номи, из еще более древней семьи: ее предки были в числе первых колонистов на Энее.

— И что же случилось?

— Может быть, ты помнишь, лет шестнадцать назад на здешние места обрушились бедствия. Долго не утихавшая песчаная буря погубила урожай, в ней пропали и многие караваны. Борьба за то немногое, что осталось, привела к вражде между семействами. Она захватила даже Компаньонов. Какое-то время мы мало что могли сделать.

Айвар кивнул. Он вспомнил, что читал о последующих событиях: Иакову удалось, возглавив орден, восстановить в нем дисциплину и моральные устои, а потом и спасти свой народ от хаоса. Но на это потребовались годы.

— Собственность Гилеба была разграблена, самого его чуть не убили, и ему пришлось с женой и маленьким сыном бежать, — продолжал Иаков ровным голосом, — Чудом уцелев, они пересекли равнину Антонина и добрались до поселения северян в ее плодородной части. Там они нашли убежище, хотя и были нищими.

После смерти Гилеба Номи вернулась обратно со всеми шестью детьми — в здешних краях к тому времени установился мир. Джаан научился сапожному ремеслу, а его мать — умелая ткачиха. Заработков их двоих хватало на пропитание всей семьи. Но они по-прежнему были на грани нищеты, и Джаан не мог позволить себе жениться.

…Ну а потом ему было откровение… Он сделал открытие… в чем бы оно ни заключалось.

— Ты можешь рассказать мне и об этом тоже? — тихо спросил Айвар.

Взгляд старика стал жестким.

— Об этом можно поговорить потом, — сказал Иаков. — Я думаю, теперь лучше обсудить, какую роль мог бы сыграть ты, Наследник, в освобождении Энея от Империи — а может быть, и человека от ограничений, налагаемых принадлежностью к человечеству.

В платке, хитоне и сандалиях, с покрытой коричневым гримом кожей и выкрашенными в черный цвет волосами, Айвар на первый взгляд не выделялся среди местных жителей. Хотя черты лица, телосложение и голубые глаза отличали его от типичного орканца, все же наследственность далеких предков этого народа иногда давала о себе знать проявлением какой-то необычной черточки, в определенной мере это было свойственно и самому пророку. Гораздо больше выдавали Айвара северный диалект англика, незнание местного языка, неумелое подражание манерам и походке орканца — тысяча всяких мелочей.

Но наверняка ни один терранин, скучающий за просмотром записей аппарата-шпиона, не заметит этих тонкостей. Большинство орканцев тоже не обращали на них внимания, а если и замечали что-то, то пожимали плечами и тут же забывали об этом. В конце концов, жители окрестностей моря Орка не были все на одно лицо: существовали и местные, и индивидуальные особенности. Кроме того, молодой человек вполне мог только что вернуться после нескольких лет службы у северян: это всегда накладывает отпечаток.

Те же, кто заметил Айвара и присмотрелся к нему внимательно, едва ли произнесли бы хоть слово: Айвар был рядом с сапожником.

Такое не было необычным: нередко, услышав проповедь Джаана, кто-нибудь просил его о личной аудиенции. Тогда, по традиции, они вдвоем уходили на склон горы.

Несколько пар ревнивых глаз следили, как Джаан и Айвар покидали город. Они почти не разговаривали, пока не удалились на почтительное расстояние от толпы и не углубились в величественную и негостеприимную местность.

Вокруг них скалы, кусты, полосы голой серой почвы, перечеркнутые синими тенями на крутом склоне, доходили до построек города и венчавшей его Арены. В голубом небе парил под раскаленным солнцем одинокий вулч. Далеко внизу поверхность делалась уныло ровной — там начиналось бывшее морское дно. Лишь на пологих холмах можно было разглядеть тощую зелень и редкие дома. По грунтовым дорогам плыли грузовики. Темневшие на севере и северо-востоке склоны Илиона прочерчивала ослепительно белая полоса Линна. Горизонт на юге и на западе был пуст, и только прилетавший оттуда жаркий ветер обжигал лица, вздувал плащи, вздыхал в унисон шуму водопада.