Филип Дик - Лучший друг Бога

Он строго посмотрел на Стюарта.

— Я же сказал: ничего… — буркнул Стюарт.

— Ракета взлетела?

— Только что.

— Из-за этого цирка мы не продали сегодня ни одного наименования, — сказал Фергюссон.

— Цирк! — Стюарт сел на стул напротив Фергюссона, так, чтобы время от времени поглядывать в зал. — Это же история!

— Это, парни, ваш способ делать историю: стоять вокруг и глазеть.

Фергюссон снова начал разбирать счета.

— Послушайте, — наклонился к нему Стюарт, — я расскажу вам, что натворил Хоппи. В кафе Фреда.

Фергюссон прервал работу и посмотрел на него.

— С ним случился припадок, — сказал Стюарт. — Он спятил.

— Только без вранья. — Фергюссон выглядел недовольным.

— Он спятил, потому что… он выпил пива. И он видит то, что случится после смерти. Он видел, как я ел дохлую крысу. Сырую. Так он сказал.

Фергюссон рассмеялся.

— В этом нет ничего смешного.

— Как раз, есть. Он отплатил тебе за то, что ты его дразнил, а ты настолько глуп, что поверил.

— Он действительно видел это, — стоял на своем Стюарт.

— А меня он видел?

— Он не сказал. Он поступает так все время: они дают ему пива, он впадает в транс, и они задают ему вопросы. О том, на что это похоже. Я случайно был там, обедал. Я даже не видел, как он оставил магазин. Я не знал, что он будет там.

Мгновение Фергюссон сидел, хмурясь и размышляя, затем нажал кнопку внутренней связи, которая соединяла офис и ремонтную мастерскую.

— Хоппи, поднимись в офис. Я хочу поговорить с тобой.

— Я не хотел причинять ему неприятности, — сказал Стюарт.

— А я уверен, что хотел, — возразил Фергюссон, — но я должен убедиться; я имею право знать, что делают мои служащие, находясь в общественном месте, не совершают ли действий, которые могут дискредитировать фирму.

Они подождали и через некоторое время услышали приглушенный звук коляски, поднимающейся по ступенькам в офис.

Едва успев появиться, Хоппи сказал:

— Чем я занимаюсь в обеденное время — это мое дело, мистер Фергюссон. Я так считаю.

— И ты не прав, — сказал Фергюссон, — это и мое дело тоже. Ты видел меня после смерти, как Стюарта? Что я делал? Я хочу знать, и тебе лучше рассказать мне правду, или ты вылетишь отсюда сегодня же — в первый день работы.

Фок тихим твердым голосом ответил:

— Я не видел вас, мистер Фергюссон, потому что ваша душа погибнет и не возродится.

Некоторое время Фергюссон изучал фока.

— Почему так? — спросил он наконец.

— Это ваша судьба, — сказал Хоппи.

— Я не совершил ничего преступного или аморального.

Фок сказал:

— Это космический процесс, мистер Фергюссон. Не вините меня.

Затем он замолчал.

Повернувшись к Стюарту, Фергюссон сказал:

— Да уж! Дурацкий вопрос — дурацкий ответ.

Снова повернувшись к фоку, он спросил:

— Видел ли ты еще кого-нибудь из тех, кого я знаю, мою жену например? Хотя, нет — ты ведь никогда не встречал ее. А Лайтейзер? Что случится с ним?

— Я не видел его, — сказал фок.

Фергюссон спросил:

— Как ты починил проигрыватель? Как ты НА САМОМ ДЕЛЕ починил его? Такое впечатление, что ты исцелил его, сделал сломанную пружину снова целой. Как тебе это удалось? С помощью какой-нибудь экстрасенсорной силы или чего-то подобного?

— Я починил его, — сказал фок металлическим голосом.

Фергюссон повернулся к Стюарту.

— Он не признается. Но я наблюдал за ним. Он сосредоточился на пружине каким-то особенным образом. Может быть, ты и прав, Макконти, может, и не стоило нанимать его, Но, в конце концов, важен результат… Слушай, Хоппи, сейчас ты работаешь на меня, и я не хочу, чтобы ты бездельничал и будоражил нашу улицу своими трансами. Ты мог заниматься этим прежде, но сейчас — прекрати. Впадай в транс дома, ясно?

Он снова принялся за счета.

— На этом все. Идите вниз, парни, и работайте, вместо того чтобы стоять здесь.

Фок сразу же развернул коляску и начал спускаться по лестнице. Стюарт, держа руки в карманах, медленно последовал за ним.

Когда Стюарт спустился и вернулся к телевизору, он услышал, как комментатор взволнованно сказал, что первые три ступени ракеты, кажется, отошли нормально.

Хорошие новости, думал Стюарт. Яркая глава вписана в историю человеческой расы. Сейчас он чувствовал себя немного лучше и пристроился у прилавка, откуда мог хорошо видеть экран.

С чего это я должен есть дохлую крысу? — спросил он себя. Наверное, следующее воплощение ужасно, если придется так жить. Даже не приготовить крысу, но только схватить и жадно съесть. Всю целиком, со шкурой. Шкурой и хвостом. Он вздрогнул.

Как я могу наблюдать за тем, как делается история? — сердито думал он, если я должен думать о дохлых крысах? Я хочу полностью погрузиться в великий спектакль, разворачивающийся перед моими глазами, а вместо этого — такой мусор в мозгу из-за этого садиста, этого радиационного выродка, которого Фергюссону приспичило взять на работу. Свинство!

Затем он подумал о Хоппи, не связанном больше со своей электронной коляской. Не о безруком и безногом инвалиде, а — как говорил сам Хоппи — парящем властелине мира. Эта мысль была даже противнее мысли о крысе.

Держу пари, он там кое-что видел, сказал себе Стюарт. То, о чем не собирается рассказывать и неспроста хранит при себе. Он сообщает нам ровно столько, чтобы смутить нас, а потом замолкает. Если он может впадать в транс и видеть следующее воплощение, тогда он может видеть все, потому что — куда уж дальше. Не верю я во все эти восточные штучки, сказал он себе. То есть не по-христиански это.

Но он верил во все, что говорил Хоппи, потому что верил своим глазам. Это действительно был транс. Все — правда.

Хоппи видел ЧТО-ТО. И это «что-то», без сомнения, было ужасающим.

Что еще он видит? — думал Стюарт. Хотел бы я заставить маленького ублюдка рассказать: что еще знает его злой извращенный мозг обо мне и об остальных, обо всех нас?.

Хотел бы я, думал Стюарт, видеть так же, как он. И это казалось ему настолько важным, что он больше не смотрел на телевизионный экран. Он забыл об Уолтере и Лидии Дангерфильдах и об истории, творящейся на его глазах; он думал только о Хоппи и происшествии в кафе. Он хотел бы перестать, но не мог.

Он думал и думал.

Отдаленное пыхтение, послышавшееся со стороны дороги, заставило мистера Остуриаса повернуть голову и посмотреть, что происходит. Стоя на опушке дубовой рощи, разросшейся по склону холма, он взглянул вниз из-под руки и увидел на дороге маленький фокомобиль Хоппи Харрингтона. Посередине, в своей коляске, восседал фокомелус; управляя фокомобилем, он объезжал дорожные рытвины. Но пыхтение исходило не от фокомобиля, тот ездил на электрических батареях.

Это грузовик, сообразил мистер Остуриас. Один из грузовиков Ориона Страуда с мотором, переделанным под дровяное топливо. Сейчас он видел его — грузовик мчался с большой скоростью прямо на Хоппи. Фокомелус, казалось, не слышал, как громадная машина догоняет его.