Ольга Черных - Предел совершенства

— Неудивительно, он пару лет назад работал там ловцом, — продолжает Тим. Работал? Не думал, что так просто можно отказаться от «Идеала». Отец говорил, что можно выбрать свой путь до восемнадцати лет, но потом изменить решение нельзя. Слишком рискованно. Место в «Идеале» передаётся по наследству (связь необязательно должна быть кровной), но его можно купить. Для этого должны быть «свои люди» в корпорации и большая сумма на карточке, не считая высшего образования. Этот вариант сотрудничества с «Идеалом» крайне редок. — Он со скандалом ушёл из корпорации. Об этом умолчали и забыли, как страшный сон. Биллу втайне от него самого попытались стереть память, но он предполагал такой исход и заранее ввёл себе микрочип с противоположными функциями. В итоге учёные «Идеала» подумали, что Билла можно с лёгкостью отпустить в новую жизнь, но они ошиблись. Билл не забыл ни одного человека, которого пришлось до конца дней отправить в ЭО. Это он пару лет назад организовал Сопротивление, чтобы загладить свою вину.

Теперь моя очередь пребывать в шоке. Через какие мучения пришлось пройти этому парню? Не думал, что кому-то не нравится работать на «Идеал». Не считая Адама, но он хотя бы не рушит людям жизни, он обычный программист.

— Он всё ещё живёт в Префектуме? Сколько людей он смог собрать? Кто помог сделать вам микрочипы и идентификационные номера? — спросил я. Их черёд отвечать на вопросы, которые полились один за другим.

— Да, сейчас Билл работает менеджером в ресторане. Неплохое прикрытие. После работы поддерживает связь с каждым из нас, предоставляет новую информацию, и мы рассказываем ему о том, что узнали, — теперь говорит Шон, а я внимательно слушаю и удивляюсь, у нас не всё потеряно, — у него осталось несколько верных друзей в «Идеале», они помогают ему, если что-то понадобится. Они не уходят из корпорации, чтобы иметь доступ к системе, сам понимаешь, нужно делать подставные микрочипы и прочее. Тринадцать месяцев назад, когда мы с ним познакомились, в Сопротивлении было около ста человек. Мы не можем назвать точное количество из-за того, что не регистрируемся официально. Быть сопротивленцем равнозначно тому, что быть тенью. Сколько нас сейчас, даже не знаю, наверное, стало в несколько раз больше. Билл находит людей с таким же мнением, оказывается, их много в Префектуме, а мы нашли пока только Трис.

— Вы вчетвером давно знакомы? — спросил я.

— Да, мы учились вместе в универе. Никто из наших родителей не работает в «Идеале», поэтому нам не пришлось делать сложный выбор, как тебе или Биллу. Его родители тоже настаивали на выборе в пользу «Идеала». Билл, скрипя сердцем, согласился, не смог отказать больному раком отцу. После его смерти Билл понял, что так больше продолжаться не может. Он видел пустоту в глазах людей, попавших в ЭО, и решил уйти в отставку, чего бы ему это не стоило. Теперь он — глава Сопротивления, и делает всё возможное, чтобы спасти людей от предстоящих реформ «Идеала», которые не за горами.

У меня ещё полно вопросов, но я вижу, как все устали, пора заканчивать, но не могу удержаться, чтобы не спросить:

— А из Пефома кто-нибудь примкнул к вам? Ваши люди есть на других заводах?

— Всего пара человек. Твой город оказался менее доступным. Билл осторожен в выборе сообщников, иначе придёт конец и нам, и ему. В Пефоме все верны «Идеалу», даже те, кто там не работает. Большинство людей считают учёных элитой Общества, и они доверяют «Идеалу» своё будущее. Я не знаю, почему так. У вас много творческих профессий, все счастливы и богаты, может, поэтому они и не хотят ничего менять. Их просто подкупили дорогими шмотками и набитыми холодильниками. В этом причина, но мы не опускаем руки, тем более у нас появились вы с Алисой. Вы бесценны для нас, — сказал Шон, и мне на душе стало тепло. Потом он ответил и на последний мой вопрос. — Да, наши люди живут во всех пяти существующих ЭО. Это добровольный выбор. Некоторые отправляются работать на заводы, чтобы собрать информацию, некоторые помогают Биллу искать сообщников, но всех нас объединяет одна цель. Что-то мне подсказывает, что скоро «Идеал» прекратит своё существование…

— А что будет дальше? Я никогда об этом не думал… — сказал я. Уже никто не может представить жизнь без «Идеала». Да, они стараются для людей, совершенствуют Общество, но мало кто знает, чем ещё они занимаются в отдалённых уголках страны, как этот…

— Я тоже, — в один голос сказали Шон и Тим. Эта случайность рассмешила нас, и на мгновение я забыл обо всех проблемах, об «Идеале». Остались только я и Мелоди…

— Ладно, дружище, на сегодня хватит, нам всем рано вставать, — сказал Шон. Я ошибался на его счёт. Он оказался весёлым и простым. Хотя его можно понять, с незнакомыми людьми я тоже держусь на расстоянии вытянутой руки и даже двух.

— Да, парни, вы меня утомили, — сказал я, и они снова засмеялись. Я уже не различаю их голосов в темноте, кто-то выключил лампу. Оказывается, Мел права, я тоже умею шутить. Я думал, она ради приличия смеялась с моих шуток.

— Я всё забываю спросить… Почему Алису все зовут Мелоди? — поинтересовался Шон.

— Она пишет стихи и поёт с детства. Мел не хотела выступать на концертах под своим именем и взяла второе. В городе её узнавали только знакомые, а остальные знали только Мелоди. А потом все привыкли, она даже стала подписывать свои статьи этим именем. Мы познакомились с ней в издательстве, она пришла ко мне устраиваться на работу и представилась Мелоди, — мне приятно это вспоминать, и я с радостью делюсь с парнями, — а вы слышали её песни?

— Да, когда жили в Префектуме, она становилась популярной. А Трис часто напевала нам её песни, — сказал Шон, — Мелоди — подходящее имя для певицы.

— Я слышал твои отдельные записи, ты круто играешь! — сказал Тим, и я обрадовался тому, что мы переключились с политической темы на музыку. — Как ты научился играть на стольких инструментах?

— Клавиши, барабаны и гитара — это разве много? Я бы ещё что-нибудь освоил. В школе у нас с другом была своя рок-группа.

— Чувак, я знаю, чем мы займёмся после того, как изменим мир, — весело сказал Тим, Шон засмеялся и бросил в него подушку, — я играю на барабанах и всегда мечтал о группе!

Я воодушевился этой идей и уже представил картину: Мел, Тим и я репетируем у меня в студии и записываем совместные песни. Чёрт возьми, я скучаю по музыке…

— Закончим с Мелоди свой альбом и что-нибудь придумаем с тобой! — поддержал я Тима, ещё немного, и он побежит за кастрюлей, чтобы отбивать на ней ложками ритм.

— Будем рубить хардкор! — Тим снял ботинки, встал на кровать, включил свет и показал нам свою татуировку. Это было похоже на выступление в детском садике. Сбоку живота у него рассыпаны ноты разных форм и размеров.