Вадим Астанин - Земля, и всё остальное — по списку

Это была лёгкая мишень. Так ему казалось. И вот теперь, привалившись к стене, оглушённый и обездвиженный, он понял, что мапмен их просто заманивал. Случилось невозможное. — Мапмен не может мыслить самостоятельно, — это утверждение было неоспоримым. — Мапмен есть часть коллективного разума и поступает в соответствии с коллективным опытом, выработанным и проверенным на практике тысячелетиями. Он действует по установленным схемам, варьируя их в соответствии с изменяющимися условиями. Благодаря этому он предсказуем. Предсказуемость — его ахиллесова пята. Если бы не его паранормальные способности, он не был бы так опасен. Но в течении некоторого промежутка времени после его возникновения он чрезвычайно уязвим. Его предсказуемость и временная уязвимость — факторы, позволяющие с ним бороться. Эти стальные формулировки были основой деятельности Управления. До этой минуты. «Этого не может быть, потому то этого не может быть никогда». Черта-с-два.

Мапмен, перетаскивавший недвижное тело, застыл и хищным движением повернул голову. Посмотрел через плечо на Загорского. Бросил свой груз, словно ненужную вещь. Голова парализованного мужчины гулко стукнулась о пластиковое покрытие пола.

Мапмен неуловимо быстро приблизился к Виталию, сел перед ним на корточки, приподнял его голову за подбородок и цепко посмотрел в глаза. У мапмена не было зрачков. Резко убрав руку, мапмен вернулся к своему делу.

Загорский попытался пошевелиться. Бесполезно. Все, что он мог делать — чуть двигать головой. Воспользовавшись этой возможностью он решил оглядеться. Похоже, он находился в гостиной. Хозяев квартиры мапмен куда-то утащил. На полу остался лежать только О’Тул. Его излучатель был отброшен в угол, оружие Виталия было аккуратно прислонено к стене рядом с дверным проёмом. Бесполезные железки сейчас, они все равно дарили ощущение уверенности. Если представится случай, он постарается добраться до одной из них. Мапмен вернулся в гостиную. Передвинул кресло ближе к окну и уселся вне поля зрения. Наступила полная тишина. Прошло минут пять и Виталию показалось, что в гостиной стали сгущаться серые сумерки. Свет бра, проходя через призрачно-пепельную пелену, ощутимо терял яркость. Рассеиваясь, он словно застывал на невидимой паутине жёлтыми точками. Вскоре пространство гостиной было заполнено световой пылью. И чем больше ее становилось, тем меньше видел Виталий. Плотная, чёрная тьма застилала ему глаза и в этой тьме прямо по центру уплотнялся пылающий жёлтым пламенем шар. Стянувшись в ослепительную точку, шар с тихим шипением взорвался. Виталий окончательно ослеп.

Он слышал шаги. Кто-то подошёл к нему, провёл рукой по его щеке, потрогал веки, потом хлопнул его по плечу. Сел рядом. Виталий почувствовал тепло, исходящее от неизвестного, вдохнул запах табака и терпко-горького одеколона. Рядом с ним был человек. Они долго сидели молча, пока человек не произнёс: — Ну. здравствуй, брат.

— Широков?!.

— Узнал… Как чувствуешь себя, напарник?

— Жив, напарник.

— Как и я, напарник. Вполне материален, бодр и счастлив.

— И ты… Из этих? Мапмен?.

Широков коротко хохотнул. Хлопнул Загорского по плечу.

— Не все так просто, брат. Нет, я не мапмен. Мапмены — это исполнители. Полевые агенты, по вашему. Начальный уровень. Очень ограниченные единицы. Хотя для вас и они — сверхчеловеки.

— Для нас…

— Для вас, брат, для вас. Я, как ты правильно заметил — они. И материален я лишь относительно. Только в этом месте и в это время. Обычно же я часть большего, неизмеримо большего, даже по-сравнению с человечеством. Очень древнего, чрезвычайно сильного и обладающего огромными знаниями.

— Чудовище.

— Уродливое, безобразное, внушающее страх животное. Или человек. Банально, напарник. Я не животное, но и не человек. Ладно, пусть я для тебя — чудовище. А ты, надо понимать — герой. Герой на перепутье. И тебе, как и положено герою, придётся выбирать. Поэтому я верну тебе ненадолго возможность видеть. И двигаться.

Широков расположился в кресле, там, где недавно сидел мапмен. Всем своим видом он напоминал зрителя, случайно забрёдшего в цирк посмотреть на бои гладиаторов. Загорский стоял у двери. В его руках был излучатель, направленный на Широкова.

— Отличная мизансцена, — смеётся Широков. — Напряжение растёт. Ты быстр, как гепард и безжалостен, как акула. Напарник расстреливает напарника. Он нажимает на гашетку… Импульсный лучемёт Тырина-Домбровского. Излучатель, плюс парализатор. Тактико-технические данные., а неважно, главное, разнесёт в пыль. Хочешь попробовать? Давай, пуляй.

Загорский выстрелил. Сверкнув, сгусток энергии вонзился в грудь Широкова и разлетелся огненными брызгами.

— Эффектно, — пробормотал Широков, осматривая себя. — И бесполезно, насколько ты убедился сам.

— Стоило попробовать, — сказал Виталий.

— Ствол можешь опустить, — сказал Широков. — Никто на тебя не нападёт. По-крайней мере, пока.

— Я думаю… пока не стоит, — ответил Загорский, отходя в угол комнаты и держа Широкова на прицеле.

— Как тебе будет угодно, — Широков откинулся на спинку кресла.

— И какие у нас проблемы? — спросил Виталий.

— Проблемы не у нас, проблемы у вас, — ответил Широков. — Или нет. Уточняю. Проблема у тебя, напарник. Как выражались в старину: «на миллион долларов». Она валяется у тебя под ногами. А зовут твою проблему Олаф Мартин Мередит О’Тул.

— ?

— Тебе надобно его убить, напарник. Он заражён.

— Страдать не буду, пристрелю.

— Не спеши, напарничек, не спеши. Для тебя не всё так просто и однозначно. Ты у нас нынче в цене. Фигура проходная. Из пешек в дамки.

— Темнишь, напарник.

— Разъясняю, напарник. Разгадка в причинно-следственных связях. Причины порождают следствия. На кон поставлено многое — от будущего вашего мира до будущего этого отрезка Галактики. Ты — причина и следствие, победа или погибель. Ты, брат, своеобразная точка напряжения, ударив по которой, можно отхватить нехилый кусок от ваших колоний. Но удар должен быть правильно рассчитанным. Необходимо создать условия, при которых твой выигрыш невозможен. Мы создали такие условия. И вот, ты проигрываешь. Всегда. Останется жить он, а ты умрёшь, и ваша цивилизация гибнет. Лучший глобальный аналитик, молодой талант, перспективный кандидат на самые высшие посты в вашем руководстве. Мы проведём его наверх и он разрушит ваш мир изнутри. Он погибает, а ты остаёшься, и вы теряете энное количество обитаемых миров. Числом двадцать два. Убить себя я тебе не позволю. Условие таково — ты должен разрешить эту проблему, не причинив вреда ни твоему напарнику, ни себе. «П» — значит «Победа». Или «Погибель». Мне больше нравится второе. Твой ход, брат. Кстати, ты может отключишь, наконец, эти дозаторы на спине?