Анатолий Бурак - Рыба в воде [СИ]

Инна присела возле одного из тел и, взяв в руки медальон на цепочке, долго всматривалась в изображение.

— Несчастная… — Пробормотала она. — Где-то там остались её дети…

Ну вот, пожалуйста. Не успел расхлебать одну глупость, как на горизонте вовсю маячит следующая. И, впрямь, «мы в ответе за тех, кого приручили». По крайней мере, в долгу у них так точно. Так что, я лишь хмыкнул.

— Как скажете, мэм…

— Да я-то что. — Вздохнула Инна. — Но, раз уж так вышло… Ты бы смог забрать у матери её детей?

— Господи, я тут при чём? — В голосе моём сквозила усталость и вселенская скорбь.

И, в самом деле, выходит, что опять кому-то что-то должен. Хотя, если разобраться, никто ведь не заставлял. Мог бы спокойненько пропустить информацию мимо ушей и вернуться в Приют. Видать, всё и впрямь предопределено, раз дёрнула меня нелёгкая ввязаться в очередную авантюру. Когда-то немецкий философ Людвиг Фон Мизез, сказал что «Человеку дано действовать, поскольку он способен видеть причинную связь, ведущую к созидательным переменам». Погорячился мужик, однако… Ну, да чёрт с ним. Не всем же быть умными, надо ж кому-то и дрова ломать. Да и, вообще, ежели разобраться, что бы эти умники делали, без таких вот обалдуев как я. Подозреваю, что вымерли бы со скуки.

Утешившись этими мыслями, я взглянул на проблему веселей. Ерунда ведь это по сравнению с «мировой революцией». Вернее с тем кошмаром, что собирались устроить Десяти Мирам профессор на пару с Гроссмейстером. Ну, подумаешь, сгоняю в ещё одну командировку. Выбью десяток другой зубов и сверну пару-тройку голов. Дети, как известно, «цветы жизни». Так какая разница, на чьих могилах они будут расти?

В том, что командировка предстоит я, зная Инку, как-то даже и не сомневался.

— Юрка, заснул, что ли? — Инка бесцеремонно пихнула меня локтем в бок и я оказался в реальном мире. — Давай, «тяни» нас «к себе». А то зябко тут и неуютно.

На пустынный мир, и впрямь, опустились сумерки, и от воды веяло прохладой. Мы «перешли» в Дромос и уселись в лодку. Девчёнки молчали а я, взяв в руки весла, оттолкнулся от берега. Затем, как всегда «вовремя» вспомнив, что не сделал что-то важное, снова причалил и, выскочив на песок, положил Прибор в метре от воды.

Бог его знает, сколько миров между пограничной планетой Агнов и этим девственными и диким чудом. Так что, нимало не сомневаясь, я решил переместить половинку Кристалла сюда, дабы иметь «дверь» под рукой.

Добравшись до места, мы подошли к Камню и, взяв его в руки мгновенно оказались возле оставленного мной Прибора.

Не говоря ничего, я включил Кристалл, и всё так же молча сделал приглашающий жест. И следующий «шаг» перенёс нас к лагерю. Этому милому месту, находящемуся возле выхода в наш родной мир.

Что ж, моя «личная Вселенная» увеличилась ещё на три планеты. Хорошо это, плохо ли — Бог ведает. Заметив чёрный футляр, Инна покачала головой, но ничего не сказала. Может быть, просто выветрилось из памяти но, скорее всего, решила не заострять вопрос. Всё же, умница она у меня, если разобраться.

Вышли мы черт знает где и, дабы сориентироваться, «вернулись» с девчёнками в Дромос и «материализовался» я уже в скутере. И взмыл вверх. Умная машина тотчас выдала координаты, и оказалось, что нахожусь я над одним из городов Австрии. Ну — не беда. Выйдя в стратосферу я взял курс на Москву и вскоре, как, впрочем и всегда, благополучно снижался над территорией Приюта.

«Убрав» космический бот я «вывел» наружу девочек и Инна, чмокнув меня в щёку и подхватив Кени «скрылась» у себя. А я поплёлся наверх, дабы отоспаться после трудов праведных и прикинуть, как бы это покрасивее подать все те безобразия, что натворил в Мирах Агнов. Хотя, да ну её, эту отчётность. Расскажу всё как есть, хуже не будет.

В этот поздний час в Приюте было тихо и спокойно. Относительно, конечно. Пустые тёмные коридоры гостиничного этажа, застеленные ковровыми дорожками выглядели загадочно, и лишь тонкая полоска света из под одной двери ломала гармонию полумрака.

Откуда-то, нарушая безмолвие, доносился голос профессора.

— Меньше всего я приму от Вас, или от кого бы то ни было упрек, что созданная мною теория сложна. Все то, что до сих пор было написано о происхождении человечества как вида, уже тем одним плохо, что недостаточно сложно. Привлекаемый обычно понятийный аппарат до крайности прост. И я приму к сведению только обратную критику: если мне покажут, что и моя попытка еще не намечает достаточно всеобъемлющей исследовательской программы. О трудностях я говорю сразу в нескольких смыслах. И сложность изложения — самое меньшее из затруднений. Достаточно трудно объективное построение теории, и сложно взаимоотношение совокупности используемых в исследовании нужных наук. У каждой из них свой гигантский аппарат, свой «язык» в узком и широком смысле. Я не выступаю против специализации. Напротив, полнота знаний достигается бесконечным сокращением поля деятельности. Согласитесь, ведь можно всю жизнь плодотворно трудиться над деталью. Но в нашем конкретном случае действует обратный закон: необходим общий проект, глобальный чертеж, пусть затем в детальной разработке все в той или иной мере изменится.

Как всегда в пылу спора Семён Викторович был увлечён предметом разговора и рьяно отстаивал свою точку зрения. И, наверняка, его собеседником является один из яйцеголовых. А, может, это Лёнька. Ведь, как ни крути, только статус давнего приятеля спасает его от занесения в их стройные ряды. Или Морис… Хотя — нет, он ведь только по французки.

В общем, всё ясно. «От простого к сложному», и наоборот. Хотя, если быть уж до конца честным, не моего это ума дело. Да и вообще, как сделаем, так и будет. И, по моему мнению, так ли уж это важно, что было раньше, яйцо или курица? Что есть, то есть.

Стараясь не сильно шуметь, я тихонько прошёл в наши с Инной апартаменты и плотно прикрыл за собой дверь. Спать. Спать и ещё раз спать.

Наутро, едва я разлепил глаза, ко мне в дверь постучались. И когда проведать-то успели, что я вернулся. Хотя, что это я? Не в родную же деревню явился, а в ПРИЮТ! Кому надо — тот знает.

Всё же, охрана у нас находится на должном уровне и лёгкость, с которой я смог войти в здание — следствие профессиональной работы секьюрити. То есть опознали, классифицировали и тактично не стали возникать.

— Войдите! — Гавкнул я, накрываясь подушкой и гадая, кого ж это принесла нелёгкая в столь ранний час.

— Гюльчатай, открой личико! — Раздался над ухом Лёнькин голос и я вылез на свет Божий.

— Ну и рожа у тебя, блин! — Не удержался тот.

— На свою посмотри. — Вяло вякнул я, запустив в урода подушкой. — Как Ирка то до сих пор терпит?