Василий Ансимов - Кинхаунт

Судно беспомощно встало на месте. Попытки айзеров освободить винты пресекались отборной руганью стоявших на причале и огнем из их ружей.

Убедившись, что судно под контролем, я вернулся в Старую крепость, узнал у Хозяйки, где томится седобровый вожак айзеров, и спустился к нему в подвал.

Скрип двери вывел его из задумчивости, и он злобно уставился на меня.

- Почему через несколько дней награду за меня могут уже не выплатить? - спросил я его.

Он усмехнулся и отвернулся к стене.

- Не хочешь говорить?

Он презрительно скривился и продолжал молчать.

- Как тебя зовут? - спросил я, вспомнив, что кто-то на причале называл его "Барак".

Он молчал. Напрасное упорство - никто лучше меня не знал, как разговорить пойманного айзера.

Я не стал зря тратить слова, вернулся наверх, зашел на кухню к Сэе и одолжил у нее банку сиропа, затем заглянул к себе и взял сачок. После этого я пошел на поляну перед лесом, вылил там сиропа и стал ждать.

Через полчаса в моем распоряжении было две прекрасные громадные бабочки - одна белая, другая черная. Жаль, что айзеры не боятся ос и мух - этих я мог бы наловить несколько килограммов.

Айзеры боятся бабочек. На их планете они не водятся. Здесь они почему-то внушают им дикий, животный ужас.

Бережно поместив пленниц в пакет, я вернулся к Бараку, закрыл окно сеткой и выпустил их на волю.

Услышав тонкий шелест крылышек, он сжался, его лицо вытянулось, а глаза вылезли из орбит и против воли стали искать в полутемной камере источник нежного звука.

Глупые бабочки сразу полетели к окну и стали в него биться. Лучше бы они порхали над айзером. Но ему и этого хватило.

Надо отдать ему должное, некоторое время он пытался крепиться - вздыхал, икал, отворачивался, надувал щеки пузырем, шумно выпускал воздух, пытаясь плечом вытереть пот со лба - руки-то у него были связаны за спиной. А бабочки продолжали колотиться в окно. Я сделал вид, что мне все это надоело, повернулся и пошел к двери.

- Подожди, - прохрипел он, - подожди. Я все скажу, только убери их.

Я вернулся и сел на стул перед ним. Он изворачивался в сторону бабочек, словно опасаясь, что они бросятся ему на шею и выпьют всю кровь, и красноречиво смотрел на меня, но я игнорировал его сигналы, и он окончательно сдался.

Он рассказал мне, что в мое отсутствие на Амбросии поднялся монархический мятеж. Поверившие газетной пропаганде монархисты устроили восстание, думая, что я где-то рядом и возглавлю его. Но меня не оказалось, и восстание потерпело поражение. За мою голову назначили награду, но поскольку все уже решилось и без меня, айзеры боялись, что скоро ее не выплатят за ненадобностью. Впрочем, Барак так не считал, поскольку он был человек умный и понимал, что пока есть я, угроза монархического реванша сохраняется.

- Что вы должны были сделать со мной? - спросил я его, подставив бабочкам руку.

Одна из них, черная, послушно присела на нее, грациозно сложив и развернув крылья.

Барак мучительно скривился, глядя на этот ужас. Я мягко поднес руку к бабочкой к его лицу, и он метнулся к стенке, пытаясь вжаться в какую-нибудь щель.

Но щелей не было.

- Отвечай! - заорал я, потеряв терпение.

Приступ ярости овладел мной. Мне захотелось убить этого проклятого айзера. Как они мне все надоели!

До Барака дошло мое чувство, и он затараторил на великолепном курутсянском, без единого "й".

- Нам сказали доставить вас на материк и позвонить парню по имени Кройн.

Ага. Знакомое имя.

- Обязательно живым. Иначе, они сказали, нам не заплатят.

- А что дальше со мной? Как думаешь?

Барак сглотнул.

- Я думаю, ... ну, ... это...

- Что "ну"?

- Аа-а-а-а, уберите ее!!! Убить, разорвать, я не знаю! Они хотели убить вас и показать всем вашу голову, чтобы все поняли - монархии на Курутсе больше не будет никогда!

Он замолчал, дрожа, и я понял, что услышал все, что мне было нужно, и пошел к выходу.

- А бабочки? - отчаянно крикнул он мне в спину.

- Что "бабочки"? - задумчиво переспросил я.

- Вы же... уберите их!

- Я же тебе ничего не обещал. Привыкай к ним, если собираешься жить на этой планете. Они совершенно безопасны.

Я вышел из подвала новым человеком. Новое солнце по-новому светило в мои новые глаза. Мне было стыдно за те дни, которые я провел тут, развлекаясь подобно мальчишке, вырвавшемуся из строгого отцовского дома... хотя эти дни, наверное, были одними из самых веселых в моей жизни. Но время отдыхать заканчивается, и наступает время работать.

"Монархии на Курутсе больше не будет. Никогда".

Я шел и как будто видел перед собой глумливую ухмылку смерти.

Будет.

Будет на Курутсе монархия.

Землйячки.

Крез не узнал меня и пробежал было мимо, но тут же остановился как вкопанный и с изумлением посмотрел на меня.

- Марк? Это ты? На тебе лица нет! Вернее, это не твое лицо!

Я улыбнулся ему и небрежно махнул рукой.

- Мне надо немного подумать. Обдумать все. Я пойду в башню в Старой крепости, скажи Мэе или кому-нибудь, чтобы принесли мне кувшин чао и бутылочку чанки. И она пусть приходит. Пошли кого-нибудь на пирс, нам нужно подготовить корабль, на которым приплыли айзеры, к отплытию в течение ближайших трех-четырех дней.

- И... есть, - против воли изрекли уста Креза, с трудом осмысливавшего произошедшие во мне перемены.

- А айзерам отдадим тот старый рыболовный баркас. Они уйдут на нем обратно.

Его лицо исказилось:

- Не-е-е-ет! А как же...

- Мы должны... - пытался я перебить его.

- ... крокодилы...

- ... дать урок...

- ... они голодные!

- ... милосердия!

- Что? - не понял Крез последнего слова, его лицо исказилось.

Я кивнул в знак того, что он правильно расслышал это слово.

- Мы должны показать айзерам, что мы не враги им. Что наш враг - воровская демократия, а не их кланы. С которыми мы, конечно, наведем порядок, но - после. В рамках закона.

Я пошел в Старую крепость и поднялся в башню. Деревянное кресло, казалось, ждало меня - я сел в него, повернулся к столу и увидел в окно, как Крез наводит порядок в порту.

Под его управлением бичи притянули баркас к пристани и после недолгой ругани и угроз все-таки вынудили айзеров перейти на него. Судя по его жестикуляции, Крез объяснял им в красках, что хотел бы скормить их ящерам, или по крайней мере утопить, но излишне добрый король решил преподать им урок добра. Затем на борт баркаса передали воды и продуктов на три дня, и вскоре он поплыл в сторону Амбросии.

А я отвернулся от стола к карте, на которую падало солнце, и предался размышлениям.

Вскоре ко мне пришла Мэя. Остудив суровым обращением ее восторги по поводу моего возвращения в себя, я попросил ее изложить мне все, что ей было известно об отношении оставшихся аристократов к моему возможному вступлению на престол.