Пол Андерсон - Странник. Зима Мира

— А они… то есть Союз — непременно будут защищаться? Не проще было бы сдаться?

— Вопрос не стоит, будут ли они защищаться или нет. Они будут защищаться. Общество — самоподдерживающаяся структура, особенно когда она находится под давлением извне, — Тревильен положил руку на плечо жены. — Что-то это не похоже на тебя, дорогая. Раньше ты была настоящим огнедышащим драконом.

— Тогда я не была счастлива. Но здесь… здесь так покойно и хорошо, Мика. Это… — ее голос затих.

— И тебя уже не тянет лететь в космос?

— Нет, почему. Когда-нибудь… Но почему не для алори?

— Потому что по большому счету, Никки, мы все-таки люди. А человек всегда был бойцом. Мы можем перенять у них много хорошего, но на наших собственных условиях.

— У тебя на все готов ответ, а?

Тревильен усмехнулся. Несмотря ни на что, Никки осталась бойкой девочкой.

Позднее он открыто говорил об этом с алори, укладывая их вежливые, но уклончивые ответы в общую картину, вырисовывавшуюся в голове. Они смотрели на вселенную как на органичное целое, любое разделение было безумием.

Механическая цивилизация Союза была им отвратительна.

Несмотря на это, они оставили бы Союз в покое; но Союз расширялся, и они лежали у него на пути. И для человека их знание было бесценно — их не оставили бы в покое.

Контакт окажется для них смертельным. Встреча изменит обе культуры, но алори не вынесут перемены.

— Я могу их понять, — говорила Никки. — Представь, Мика, что они поймали меня, сунули в эту машину изменения личности и сделали так, что я тебя больше не люблю. И я буду знать: когда они закончат, то все будет в порядке. Ты уже не будешь для меня ничего значить. И все равно, пока меня будут тащить к ней, я буду визжать во все горло и пинать их в самые запрещенные места.

Он поцеловал ее в ответ.

Предположение о том, что Союз проявит понимание и согласится изолировать Большой Крест, наткнулось на вежливый скептицизм. Обоснованный, признал Тревильен. Такая изоляция была бы лишь временной мерой. Рано или поздно под тем или иным предлогом, контакт бы состоялся. Но к этому времени Союз стал бы слишком сильным противником. Алори намеревались действовать сейчас, они уже действовали.

И перспектива их полной победы была бы действительно приемлемой. Страшно было другое — что их попытка провалится. Вот тогда две цивилизации действительно будут отброшены назад во тьму.

Тревильен признался себе, что думает с предубеждением — в пользу собственного общества. Его раса создала нечто уникальное, и он не хотел, чтобы эти труды пошли прахом.

Он вовсе не ненавидел алори, более того, он все больше и больше любил их. Если их раса исчезнет, во вселенной станет меньше света. Их принцип всеобъемлющего целого был тем, что невозможно было сформулировать в логике Союза. С его помощью можно было бы создать компьютеры, которые не просто будут складывать вместе изолированные данные, а рассматривать локальную систему — общество с его потребностями, физическое окружение, известные законы природы — как единое целое. И наука алори, с ее знаниями о нервной системе, укажет пути к их созданию.

Для этого разговора им с Никки пришлось вплавь добираться до небольшого рифа. Никогда нельзя быть уверенным, что твои слова не подслушивает лес.

— Мы должны бежать, — начал он. — Мы должны предупредить Союз о том, что здесь заваривается, и известить, что здесь их ждет ответ на главные нерешенные вопросы.

— И что случится потом? — ее голос был тихим, слова еле слышны за слабым шумом ветра.

— Алори смирятся со случившимся. Они смирятся и постараются извлечь из этого максимум. Мы ведь вовсе не собираемся брать их в рабство.

— У нас нет такого права.

— А что они собирались сделать с нами?

— Да, я понимаю… Но разве минус на минус всегда дает плюс?

— Не всегда. И вопрос не в математике. Мы хотим освободиться — и мы сделаем это, — он с вызовом посмотрел на Никки. — Разве ты не хочешь снова подняться к звездам? Не по заданию, не по приказу, а просто потому, что это твоя жизнь, и ты делаешь то, что хочешь?

Никки опустила глаза. Над головой пролетела птица.

Это была местная птица, еще не вошедшая во всеобщий симбиоз, она искала добычу.

— Мир такой, какой он есть, — добавил он. — И нам придется жить в таком мире. А не в выдуманном нами. Никки медленно кивнула в ответ.

Там, где долина выходила к морю, был широкий пляж, полоса песка, опускающаяся от высоких, заросших травой дюн к полосе прибоя. Собранная Йоахимом группа уселась полукругом, лицом к капитану. Йоахим поднялся, нервно крутя в пальцах холодную трубку. Обвел взглядом загорелые лица.

Тут собралось двадцать пять номадов, кроме капитана и Тревильена. Координатор сидел рядом со шкипером, обняв за талию Никки. Та прижалась к нему с печальным видом. Остальные сидели в напряженном ожидании. Шон тоже был здесь, погруженный в мрачные раздумья, которым он предавался с первого дня на Лoa-луани.

Йоахим откашлялся.

— Ну что… Думаю, что мы можем говорить свободно. Я тут прощупывал экипаж, и у меня сложилось впечатление, что у всех вас на уме одно и то же. Да еще Мика вернулся и подлил масла в огонь, поэтому я и пригласил вас на этот пикник, — он сделал паузу, пристально глядя на них. И после паузы продолжил: — Я хочу выбраться отсюда. Кто составит мне компанию?

Люди зашевелились, заговорили. Кто-то стиснул кулаки, кто-то выругался.

— Тут живется не так уж плохо, — продолжал Йоахим, — но есть и свои недостатки. Для каждого из вас — свои.

— Да понятно, — пожал плечами Душан Петров. — Я хочу летать. Эта планета скучная!

— Угу, — согласился Ортега. — Парк какой-то. Я каждое утро проверяю, не растет ли у меня под мышками мох.

— А помните Хральфар? — мечтательно спросил Мануэль Петров. — Снег… Воздух прямо текучий от холода. Хотелось бежать и бежать, а если крикнешь, то голос разносился на километры, такая там была тишина.

— Сейчас бы в город, — кивнул Леви. — Бар, огни, музыка, девочки, может быть, славная потасовка. Если бы снова оказаться в «Полумесяце» у Гран-Канала…

— …а не в этой пресной луже, — добавил Мак-Тиг. — В летающих городах Эсгиля 4, где шла война птиц и кентавроидов. Чтобы было что-то новенькое!

— Когда нас обратят в эту жизнь алори, нам снова позволят лететь, но уже для них, — сказал Йоахим.

— Ага. Только мы не обратимся, и ты знаешь это, — возразил Когама. — Вы когда-нибудь слышали о номадах, путешествующих для кого-то? Мы летаем, куда захотим.

— Верно-верно, — закивал Йоахим. — Я понимаю ваши чувства.

Торкильд Элоф печально сжал губы.

— Кончится тем, что мы станет жениться внутри корабля. Я уже видел, как наши юноши гуляют с нашими девушками, потому что больше не с кем. Это уж совсем никуда не годится.