Пол Андерсон - Странник. Зима Мира

Не было видно ни одного солдата, кроме одного случайного местного полицейского, чей полосатый кильт под зеленой туникой указывал на характер его профессии. Сидир тщательно следил за тем, чтобы его армия как можно меньше выделялась среди местного населения. Мужчины носили туники подлиннее — до самых колен. Большинство из них с окончанием зимы скинули штаны, ботинки и зимние плащи с капюшонами и ходили в сандалиях и вязаных шапках. Одежда длинноволосых женщин была точно такой же, но покороче. Материю предпочитали здесь более яркую, украшенную блестящими драгоценными камнями. Исключение составляли старики, кутавшиеся в серые одежды, и монахи и монахини четырех орденов Мудрости: Красного, Белого, Серого и Черного.

Эти арваннетианцы были невысокого роста, но изящного телосложения, темноволосыми, темноглазыми, с кожей янтарного цвета, тонкими чертами лица. Обычно движения их были быстрыми и грациозными, жесты — приятными. Мертвый груз тысячелетий их цивилизации не лег тяжким бременем на неорганизованные, большей частью безграмотные низы. Сидир слышал шум, доносившийся с рынка, шарканье ног, стук лошадиных копыт, разговоры, смех, мелодию бамбуковой дудочки, под которую какая-нибудь танцовщица показывала свое искусство, скрип тележных колес. Он мог представить себе запахи курева, дыма, навоза, жаренных на вертеле бычьих ушей, человеческого пота и духов, смешанных с вонью каналов и болот. Но все это перекрывалось раскатами грома и завываниями ветра, и люди казались еще более маленькими и незначительными в вспышках сверкающих молний. Землю уже успели окропить несколько капель дождя, предвещающих бурю.

Он знал, что Юруссан присоединится к нему, и повернулся.

— Ну, — произнес он, — что вы думаете о нашем посетителе?

И тут же понял, что хотя задал этот вопрос на рахидианском языке, в нем сквозила бароммианская грубость.

«Этот дьявол принимает меня за дурака! — подумал он. — Я не хочу оскорбить его еще больше сегодня. Мы с ним и так имеем достаточно проблем, которые нам вместе нужно разрешить».

— Более, чем когда-либо, мне кажется, мы совершаем ошибку, пытаясь прийти к соглашению с этими так называемыми Мудрецами, — невыразительным голосом ответил Юруссан. Как бы ровно не звучал его голос, его с виду сдержанная фраза равносильна была опасному удару рапиры.

— И что же вы собираетесь предложить? — с вызовом поинтересовался Сидир.

— Это риторический вопрос, Главнокомандующий. Вы знаете это. Распустить Совет, уволить чиновников, управлять Арваннетом напрямую. Отстранить глав церквей. Следить за низшими чиновниками и наказывать за малейшее неповиновение, причем сразу же и беспощадно. Подготовить указ о постепенной конфискации имущества церквей. Оно ведь огромно и прекрасно пополнит казну Императора.

— Ха, я так и чувствовал, что вы вынашиваете подобные идеи. Нам понадобится целое море администраторов, которые приедут не просто управлять этой страной, а найдут здесь совершенный бедлам. Не говоря еще о десяти — двадцати полках, призванных сдерживать недовольство. Это задержит завоевательный поход на север на несколько лет.

Эрсер во многом был прав. С завоеванием придется подождать. Это может подождать.

— Нет, не может! — Сидир пытался говорить мягко. — Юруссан, ты не похож на последователей толанской философии. Находясь в стороне от практической политики, ты должен был быть в первых рядах защитников освященного веками общественного уклада.

— Который больше не свят, — последовал гневный ответ. — Общество мертво. Остались лишь одни высохшие мощи. Ему следует устроить приличные похороны и поскорее забыть.

— А-а-а! — выдохнул Сидир. — Теперь я понимаю ваши побуждения.

Они стояли друг напротив друга.

Юруссан Сот-Зора был выше полководца, хотя возраст уже начал сутулить его, на голове волосы его поредели, руки и ноги ссохлись, густо пронизанная сединой борода закрывала грудь, бледная кожа стала похожа на пергамент, покрытый коричневыми пятнами. Но возраст не мог стереть черты истинного рахидианца, и за очками с золотистой оправой его глаза были столь же яркими, как и ляпис-лазурь. На нем была плоская черная шапочка выпускника философской школы с серебряной эмблемой Завета. Зеленая мантия с пуговицами из слоновой кости, красная лента и красные туфли, сумка для документов. Его трость с набалдашником в виде головы змеи больше подчеркивала почтенный возраст, чем служила опорой для немощного тела.

Сидир, сын Райеля из клана Чалифа, был выше ростом и шире в груди среднего бароммианца. Его бабку-рахидианку взяли в наложницы, когда орды Скейрада впервые вторглись в эти края. Лишь недавно всадники из Хаамандура перестали думать об Империи, как добыче, и начали считать ее своим наследием. Сидир был мужчиной с развитой мускулатурой, но в свои сорок пять лет он не потерял юношеской упругости мышц. Ноги у него были прямые, не кривые — лишь несколько детских лет он провел на родных высокогорных землях, прежде чем его отправили учиться в более цивилизованные места. Его безбородое лицо имело бронзовый загар, глаза узкие и темные, черные, как угли, волосы, уже тронутые сединой, он стриг на рахидианский манер. На правом бедре он носил эмблему своих имперских полномочий — кинжал в хрустальных ножнах — лезвию работы дамасских мастеров времен второй из трех Великих Династий было не меньше двадцати столетий. На его шее висело золотое Ожерелье Зрелости (что мог он себе позволить), которое мог носить только взрослый бароммианец. Он был одет в облегающие брюки и рубашку из грубой голубой ткани, туфли из тисненой кожи и короткую куртку для верховой езды — привычную одежду кочевников.

— Вот что я вам скажу, Юруссан, — произнес он. «Лучше всего мне говорить сейчас без обиняков, чтобы не допустить возникновения возможной ссоры». — Из исторических хроник вы знаете, каким образом Арваннет впервые принес цивилизацию Рахиду. Но это было давным-давно. Арваннет стал прахом, когда Айянская Империя достигла своего расцвета в Хадрахаде. Ваша раса поняла, что она — цвет многовекового развития. Тогда вы пришли сюда и обнаружили город, достигший величия до наступления на юг ледников, но помнящий свое былое величие, и он презрительно отнесся к вашей нации, как скопищу мужланов, которые, к счастью, вскоре должны впасть в дикость, как и многие до них. Вам приходится терпеть это отношение день за днем, месяц за месяцем. Строения, которые окружали вас, книги, в которых вы познавали мудрость — все показывало вам, что это не пустое бахвальство. Да… Эрсер и остальные быстро поняли, в чем ваша слабость и как можно дразнить вас.

— О чем это вы, Главнокомандующий? — вспыхнул Юруссан.