Яков Левант - Схватка с химерами. Выпуск второй. Чудовище подводного каньона

— Вот досадно! — с горечью сказал Бигелоу.

— Что они вам напоминают? — спросил его компаньон.

— Ничего определенного. Не могу найти аналогии, — признался Бигелоу.

— Пожалуй, если подумать хорошенько… — с неопределенной интонацией начал Кроссби, но не договорил.

Он повернулся и обнаружил еще четыре следа. Исследователи направились к ним и, рассмотрев настолько внимательно, насколько позволял меркнущий свет, установили полное тождество с первым следом. Причем было похоже, что следы шли со стороны моря. Признаки жизни, рассеянные вокруг них, не только не успокоили двух ученых, но, напротив, вызвали почему-то неясную тревогу. Опасения их могли показаться надуманными, и они не выразили их даже друг другу, но после сделанных открытий они вопросительно оглядывались по сторонам. И когда одна из только что возникших и быстро множившихся теней бросилась им в глаза и заинтересовала их очертаниями, они вместе оглядели ее и, слегка разочарованные, но в то же время немного довольные, побрели к месту своих раскопок. Становилось прохладнее.

Бигелоу, машинально оглядывавший песок вокруг себя, внезапно с силой оттолкнул Кроссби в сторону и отскочил сам. Кроссби, едва устояв на ногах, очумело уставился на компаньона.

— Ваши шуточки, мистер… — он не кончил.

— У вашей ноги… Глядите!

Что-то быстро двигалось по песку совсем рядом с местом, где только что они прошли: нечто удлиненное размером с человеческую стопу. Цвет его был тускл и неясен, только края выделялись расплывчатыми багровыми пятнами да поднятый кверху суставчатый хвост с крючком. Существо имело четыре пары стремительно мелькавших коленчатых ног и полумесяцем разведенные клешни впереди. Оно бежало, проваливаясь в ямки и проворно выбираясь из них. Внешне оно очень походило на скорпиона, но во много раз увеличенного. Однако круглые полузасыпанные ямки и гигантские примятые полосы, наискось прочерченные штрихами, были не его следами.

Возбужденные, изредка бросая отрывистые реплики, ученые издали наблюдали за маленьким чудовищем.

Кроссби нетерпеливо сделал шаг к нему, но Бигелоу удержал его.

— Мы спугнем… Вы, полагаю, поняли, что это не скорпион?

— Чушь! — отмахнулся от него Кроссби. — Это скорпион, хотя и необычайный!

— Я хотел сказать, — оправдывался Бигелоу, — что в наши дни таких скорпионов нет.

— Да, ни в коллекциях, ни живыми я таких страшных уродов не встречал… Однако он может уйти от нас.

— Мы помешаем ему. Но прежде надо узнать его повадки. Инстинкт или запах заставляет его спешить? Наверно, он направится к тем скалам. Там мы должны его поймать.

— К нему не подступишься с голыми руками.

— Зачем же?! Но взять живым!

Большой скорпион вынырнул из-за кучки камней и, резко изменив направление, устремился к наметенной ветром миниатюрной дюне. И тотчас его клешни пришли в движение, что-то исследуя. Когда люди достигли дюны, он уже снова по прямой линии бежал к камням.

— Скорее, — воскликнул Кроссби, — в камнях щели! Он уйдет!

— Я задержу его. Бегите за ведром!

Бигелоу поспешно возводил на пути скорпиона препятствия из песчаных валов и камней. Но чудовище немедленно преодолевало их. Мельком Бигелоу бросил взгляд на то, к чему стремился их необычный гость, и увидел побуревший от времени сухой хитиновый панцирь другого удивительного существа. Он вспотел, хотя с наступлением сумерек стало прохладно, прыгая на почтительном расстоянии от скорпиона и стараясь до прихода компаньона не подпустить его к камням. Подоспевший с ведром мистер Кроссби застал своего коллегу за странной игрой со скорпионом.

— Бегите скорее, — прокричал он еще издали, — едва справляюсь!

После четырех или пяти неудачных попыток они накрыли скорпиона ведром. Потом им удалось перевернуть его и камнем подтолкнуть злобно сопротивлявшийся «научный объект». Убедившись, что стенки для него слишком гладки, они поспешно возвратились к останкам другого скорпиона. Один взгляд на него поверг их в изумление. Его хищно изогнутое жало составляло свыше трети длины хвоста, а само чудовище, не имевшее клешней, было непомерно раздуто в средней части и намного превосходило то, которое бешено металось у них в ведре.

— Это каркиносома скорпионис… — дрогнувшим голосом пробормотал мистер Кроссби и даже покачнулся от внезапно нахлынувшей дурноты. Сильно дрожавшей рукой он провел по вспотевшему лбу и опустился на песок. Песок под ним был жесток и холоден.

— Еще новость, — устало произнес он, — гигантский морской скорпион из силурийского периода… Второго периода палеозойской эры! Уму непостижимо!..

Бигелоу почти с испугом смотрел на вполне свежие, отнюдь не ископаемые остатки каркиносомы. Ни слова не сказав, он ринулся к ведру. Затем так же молча, хлопнув руками по карманам, бегом пустился к фургону за спичками. Вскоре он появился весь мокрый, с расширенными от волнения глазами.

Он чиркнул спичкой и поднес мигающий огонек к ведру. Там шевелилось нечто темное с оранжевыми пятнами по бокам суставчатого тела, тускло поблескивавшего под пламенем. Кроссби протянул руку и рванул ведро к себе. Оба тяжело и шумно дышали и, обжигая пальцы о спички, попеременно заглядывали в ведро.

— Палеофонус нунтиус, — наконец выдавил из себя Бигелоу в изнеможении сел на песок.

— Совершенно справедливо, — глухо, каким-то чужим голосом подтвердил Кроссби, — один из первых древнейших наземных скорпионов. Один из тех, кто вышел из морей, чтобы научиться дышать воздухом и заселить пустынные массивы суши.

Сейчас ученые напоминали людей, внезапно лишившихся рассудка или увидевших вблизи сонмы надвигавшихся на них привидений. Полчаса молчаливых размышлений и несколько сигарет не прояснили загадочной ситуации. Собрав хитиновые части каркиносомы в рубашку Кроссби и осторожно подняв ведро с палеофонусом, исследователи возвратились к повозке.

Не доверяя себе, они обратились к монографиям, и французский специалист по палеонтологической стратиграфии Термье окончательно рассеял их сомнения. Тогда они приступили к прерванному делу.

В густейших сумерках извлекались из песка загадочные создания силурийских морей — граптолиты, внешне так похожие на нежные веточки растений или удивительные спирали с тонкой насечкой. В сланцах ученым попалось несколько ископаемых отпечатков панцирных рыб, так называемые разнощитковые — птераспис, телодус, ланаркия — и костнощитковые — цефаласпис, гемицикласпис. И Кроссби, и Бигелоу знали, чем объяснялось, что первые, самые малоподвижные рыбы — и они же первые позвоночные — всегда были одеты в панцирь, а также лишены челюстей, которые позволяли бы им хватать, кусать и пожирать друг друга. Но вместо челюстей у них имелось небольшое отверстие, через которое они засасывали лишь очень мелкую пищу. Их врагами были беспозвоночные (головоногие) спруты древности, заключенные иногда в чудовищной величины раковины — прямые или завитые кольцом — и обитавшие только в морях; а в пресных и малосоленых водах, где возникли панцирные рыбы, на них охотились огромные эвриптериды (скорпионоподобные существа) с сильными крупными клешнями и кусающими челюстями. Это и заставило рыб одеться в костяную броню.