Андрей Имранов - Антитезис

— Вы что, видели?

— Нет, — тетка с нескрываемым разочарованием вздохнула, — в ванной я была, как назло. Мылась. Милиция сказала. Сказала еще, чтобы если что будет происходить, им звонить. Я и про вас сейчас позвоню. Как вас звать-то?

— Андрей, — сказал Дима, разворачиваясь к лестнице.

— А то вы сами к ним зайдите, — крикнула ему вслед тетка, — в милицию-то.

— Обязательно, — пробормотал Дима, быстрым шагом выходя на улицу, — вот прямо сейчас и побегу.

Втянул плечи и быстрым шагом пошел к метро. «Ограбили, значит. Деньги искали… н-да. А деньги ли искали? Может, вовсе не их, а некую флешку?» Поежился, машинально оглянулся и пошел дальше. «Что делать-то? Позвонить Вирджилу и сказать, что увольняюсь? Или просто сознаться про флешку? Я ж ее все равно не смотрел… Ну да, поможет это мне. Антона сто пудов они убили, что им стоит и меня тоже за компанию? Не-е, надо увольняться и поскорее. Вот засунут они меня завтра в этот свой томограф и — всё. Митькой звали.»

Вышел к Покровке, повернул в сторону центра и вспомнил, как недавно шел этой же дорогой. Вспомнил про Юлю. «А ведь она меня тоже предупреждала. М-да. Камеры в доме, ха-ха три раза. Надо бы ей объяснить, что к чему, может ей еще не поздно сойти с поезда. О, кстати, у меня же ее номер должен быть». За всеми этими треволнениями Дима совершенно забыл про утащенный у Барона список контактов. Кстати, он этому небось тоже не порадуется — еще один повод опасаться очередной «томографии». Лукшин достал телефон, открыл последнее сообщение.

«Объединить полученные контакты с телефонной книгой?», — спросил телефон.

«Ok», — выбрал Дима, постоял немного, дожидаясь надписи «100 %» и открыл список контактов. Первыми в списке шли какие-то непонятные телефоны без имен и фамилий — обозначенные числами от «1» до «10».

— Не понял, — пробормотал Дима, прокручивая список. Появились первые фамилии, но тут телефон вдруг пискнул и выключился. «Что за черт?» — Дима потряс сотовый, нажал на кнопку включения — бесполезно. «Батарейка села, что ли? Так вроде позавчера только заряжал…». Дима попробовал вынуть батарейку, понажимал кнопки — тщетно. Телефон ни на какие манипуляции не реагировал, оставаясь темным и безмолвным. Дима раздраженно закинул его в карман и поехал домой.

Дома первым делом поставил телефон на зарядку, но тут его ждал очередной неприятный сюрприз — дело было не в зарядке. Телефон пролежал подключенным к сети добрый час, но так и не изъявил желания включиться. Видимо, все-таки сломался. «Нашел время», — разозлился Дима и чуть было в ярости не выкинул телефон в окно. Но вовремя остановился. «Отнесу завтра в сервис», — решил он, — «пусть хотя бы контакты достанут. Заодно и новый телефон возьму, этот уже явно свое отслужил».

Спалось Лукшину плохо. За ночь он просыпался раз двадцать, наверное. Обреченно смотрел на мерцающий экран компьютера, опасаясь, что через полчаса придется вставать и принимать решение. Потом видел, что до утра еще несколько часов, облегченно вздыхал и задремывал, чтобы через полчаса снова проснуться. Крепко заснул только под утро.

На будильнике телефона у него стоял звук обычного дребезжащего звонка, он уже полтора года просыпался только под него и к этому звуку привык. Но сейчас у него на компьютере стоял «Будильник для РС» и Дима не успел (да и не захотел) разобраться с настройками. Поэтому, когда в шесть часов грубый мужской голос заорал «Боевая тревога! Рота подъем!» и комната наполнилась топотом множества ног, Дима просто грохнулся с кровати. Перекатился вбок и уже начал под нее заползать, когда шум разбуженной казармы сменился негромким мелодичным звуком и мягкий женский голос произнес: «Милый, вставай, завтрак проспишь».

— Вашу мать, — сказал Дима, выползая из-под кровати, — приколисты хреновы. Нет нормальный звук поставить.

Но, несмотря на экстремальную побудку (а может, благодаря ей), состояние было бодрым и решительным. Видимо, правы были предки, откладывая все важные дела на утро — еще вчера вечером он гнал от себя мысли о возможном будущем, а сейчас ситуация предстала как-то очень ясно и логично.

Да, наверняка Вирджил не врал — сейчас действительно можно без потерь выбраться из этой непонятной и зловещей ситуации. (Кстати, не факт, что это будет возможным после). Да, он уйдет не просто без потерь, но даже и с приобретением. С неплохим приобретением — пусть пистолет придется сдать, зато у него останутся две с лишним тысячи евро и около сотни тысяч рублей — неплохой задел на будущее. Да, смотря передачи вроде «Поля чудес» или «Кто хочет стать миллионером», он считал, что большинство игроков могли бы получить больше, если бы умели вовремя остановиться. Синица в руках лучше журавля в небе.

Но…

Нет, насчет синицы и журавля его мнение осталось неизменным. Но что делать, когда в руках — синица, а в небе — звездолет, который может стать твоим личным? Такой шанс каждый день не дается. Уйти сейчас, а потом всю свою оставшуюся — жалкую и суетливую — жизнь казнить себя на дыбе упущенных возможностей?

Это с одной стороны. А с другой — Антон и Юля. Два совершенно разных, в сущности, малознакомых Диме человека. И пусть неприятный осадок от разговора с Антоном не прошел даже после известия о его гибели, а вопрос отношений Барона и Юли так и не перестал его тяготить. Все равно, он не мог просто взять и отмахнуться от них — от смерти Антона и от судьбы Юли. Хотя пока и не знал, что будет с этим делать. С Юлей понятно — надо с ней встретиться и все рассказать. Пусть сама решает, с кем ей быть… во всех смыслах. А вот с Антоном. Во-первых, то, что его убили из-за флешки — это только его, Димы, подозрения. Во-вторых, даже если это — так, не факт, что его убили именно Димины работодатели. И в третьих, даже если его застрелил лично Вирджил — Дима-то не знает, за что. За кем была правда? Не факт, что за «Бульварной звездой» с ее сомнительным содержимым и неизвестным покровителем. Вполне возможно, что какие-то акулы масс-медиа просто использовали ребят втемную. Надо сначала разобраться.

А что насчет просветки мозгов — даже если Вирджил и врал насчет того, что они никого не принуждают, скорее всего, до конца испытательного срока его трогать не будут. А потом… потом либо придется все рассказать Вирджилу, либо проверить, правду ли он говорил.

Дима нашел в шкафу коробку от телефона, кинул в нее мобильник, задумчиво посмотрел на лежащую полкой выше кобуру. С пистолетом — в съемочный павильон? Пожалуй, в приемной Единой России у него было бы больше шансов отвертеться от обвинений в терроризме. «В конце концов», — подумал Дима, одеваясь, — «разве это не было одной из самых светлых твоих мечт — вести какую-нибудь острую и умную программу на телевидении? Вот и радуйся» Но тут его мысли приняли другой оборот. «Кстати… вполне возможно, что они эту мечту у меня просто считали…». Почему-то это, вполне логичное, предположение ему очень не понравилось. Казалось бы, какая разница, каким именно способом сбудется твоя мечта — главное, чтобы сбылась, а вот поди ж ты… Оказывается, мечта, которую кто-то подсмотрел, становится намного менее привлекательной. «Как будто ты ныкал в холодильнике кусок торта, предвкушая, как съешь его за чашкой чая перед уходом домой с работы. Открываешь вечером холодильник, а твой кусок кем-то надкушен», — годы мелкой офисной грызни не прошли для Димы даром, — «Суки… справедливость справедливостью, но вот так вторгаться в чужой мир — нельзя. Мечта — это святое, пусть даже это банальная до пошлости „мечта идиота“. А вот интересно, то, что моя работа — практически полный набор аналогичных мечт — это случайно так получилось или как? Оружие выдают с возможностью „мочить козлов“, в телевизоре вот светят, про деньги и не говорю — их они тут не просто не считают, а как будто даже не умеют считать. Интересно, где же подстава? И бывает ли в принципе такая подстава, которая все эти плюсы на минус сведет?»