Фрэнк Херберт - Зелёный мозг

— Разговаривали?

— Горячая дискуссия, — сказал Маккай.

— А-ах! Опять вы шутите.

— Такое может с каждым случиться, — сказал Маккай.

— Я вот все думаю, а что, если то, что мы видим, как звезду, состоит из Калебанца или его частицы. — Он сделал большой глоток воды со льдом и увидел, что там уже нет льда. Тулук был прав. Здесь было чертовски жарко.

— Это странная теория, — сказал Тулук. Он приглушил жужжание своего прибора. В резко наступившей тишине было слышно тикание. Это был не мирный звук. Было ощущение того, что это какой-то часовой механизм, приделанный к бомбе. Он отсчитывал мгновения смертельной гонки.

Маккай чувствовал, что каждое отсчитываемое мгновение вбирает в себя предыдущее, раздуваясь, как мыльный пузырь. Он растет… растет — и лопается! Каждое мгновение было смертью, кидающейся на него. Тулук со своей странной тростью был волшебником, только он повернул древний процесс в обратную сторону. Он превращал золотистые мгновения в смертельный свинец. Форма у него тоже была довольно странная. У него не было бедер. Трубообразная фигура Рива раздражала Маккая. Ривы слишком медленно двигаются.

Это чертовское тикание!

Корабль Калебанца мог бы быть последним домом во вселенной, последним контейнером для жизни сенсов. А в нем не было даже кровати, где сенс мог бы достойно умереть.

Ривы, конечно, не спят в кроватях. Они отдыхают, опираясь на наклонные стойки, а хоронят их стоя.

У Тулука была серая кожа.

Свинец.

«Если сейчас бы пришел конец всему, — размышлял Маккай, — кто из них ушел бы последним? Чье дыхание было бы последним?»

Маккай дышал эхом своих страхов. Очень многое зависело теперь от каждого отсчитываемого мгновения.

Не будет больше песен, не будет больше смеха, не будет больше детей, играющих в шумные забавные игры.

— Ну вот, — сказал Тулук.

— Вы готовы? — спросил Маккай.

— Скоро буду готов. Почему Калебанец не разговаривает?

— Потому что я просил ее беречь силы.

— Что она говорит по поводу вашей теории?

— Она полагает, что я достиг истины.

Тулук вытащил из ящика с инструментом спираль, вставил ее в отверстие в основании светящейся петли.

— Ну, давай, давай, — поторапливал Маккай.

— Ваши призывы не смогут сократить необходимого времени для данной задачи, — сказал Тулук. — Например, я голоден. Я шел без остановки и нарушил свою ежедневную норму. Это не заставит меня увеличить скорость, что могло бы привести к ошибкам, и оно не вызовет у меня жалоб.

— А вы разве не жалуетесь? — спросил Маккай. — Хотите немного воды?

— Я пил воду два часа назад, — сказал Тулук.

— И мы не собираемся устраивать гонку, чтобы заставить вас выпить очередную дозу.

— Я не понимаю, какой образец вы хотите идентифицировать, — сказал Тулук. — У нас нет записей ремесленников для нужного сравнения…

— Это что-то из творений Бога, — сказал Маккай.

— Вы не должны кощунствовать над святынями, — сказал Тулук.

— Вы действительно верующий или просто играете в эту игру на всякий пожарный? — спросил Маккай.

— Я хотел бы, чтоб вы воздержались от акта, который мог бы оскорбить чувства некоторых сенсов, — сказал Тулук. — У нас и так довольно трудное время наведения мостов среди сенсов, не стоит поднимать еще и проблемы религии.

— Ну да, мы шпионили за Богом — или что бы там ни было — долгое время, — сказал Маккай. — Вот почему сейчас мы собираемся получить спектроскопическую запись этого. Сколько вы будете еще там возиться?

— Спокойно, спокойно, — пробормотал Тулук. Он снова активизировал трость, помахал ею возле светящегося кольца. Прибор снова начал жужжать, на этот раз тональность звука была выше. Он действовал на нервы Маккаю. Он чувствовал его на зубах и на коже плеч. Он вызывал зуд внутри, там, где он не мог почесать.

— Эта чертова жара! — сказал Тулук. — Почему вы не попросите Калебанца открыть дверь на улицу?

— Я уже сказал почему.

— Ну да, но это не делает задачу легче!

— Вы знаете, — сказал Маккай, — когда вы сделали мне вызов и спасли мне жизнь от топора Паленки — первый раз, помните? Сразу же после этого вы сказали, что связались с Фанни Мэ, и тогда вы сказали очень странную вещь.

— Да? — Тулук вытянул маленькую конечность и делал какую-то тончайшую наладку кнопки на корпусе под сверкающим кольцом.

— Вы сказали что-то о том, что не знаете, где вы живете. Помните это?

— Я никогда это не забуду. — Тулук склонил свое трубообразное тело над сверкающим кольцом, устремил пристальный взгляд назад сквозь него, в то время, как проводил тростью взад и вперед перед отверстием в кольце.

— Где это было? — спросил Маккай.

— Где было что?

— Где вы жили?

— А это. У меня нет слов, чтобы описать это.

— Попытайтесь.

Тулук выпрямился, взглянул на Маккая.

— Было что-то немного напоминающее пылинку в луче солнечного света в огромном море… и ощущение теплоты, дружбы, милостивого гиганта.

— Этот гигант — Калебанец?

— Конечно.

— Вот это я и подумал.

— Я не могу отвечать за точность этого инструмента, — сказал Тулук. — Но не думаю, что смогу наладить его точнее. Если бы мне дали несколько дней, какое-нибудь прикрытие — здесь странный радиационный эффект от этой стены за вашей спиной — и проекция прыгает. Я мог бы, я бы достиг достаточной степени точности. Ну, а сейчас? Я не могу взять ответственность.

— А вам удастся сделать спектроскопическую запись?

— О, да.

— Тогда мы, наверное, успели вовремя, — сказал Маккай.

— Что?

— К должному интервалу.

— А-а-а, вы имеете в виду порку и последующий за ней дождь искр?

— Вот это я и имел в виду.

— Вы могли бы… высечь себя сами, слегка?

Фанни Мэ говорит, что это не сработало бы. Оно должно быть сделано с жестокостью… и с намерением создать интенсивность ненависти… иначе оно не сработает.

— О-о, как странно. Вы знаете Маккай, я полагаю, что мог бы воспользоваться частью вашей воды, в конце концов. Здесь такая жара.

Раздался хлопок, как будто вытаскивали пробку из бутылки. Давление воздуха в бичболе слегка упало, и Маккай испытал панический страх того, что Абнетт как-то удалось открыть пространство в вакуум, который мог бы отсосать воздух и убить их. Физики говорили, что это можно сделать, чтобы поток воздуха, задерживаемый приделанным к двери для прыжка барьером, заблокировал бы отверстие своим собственным эффектом столкновения. Хотя Маккай подозревал, что физики не знают всего о явлении глаза С.

Сначала он промахнулся, не попав в вортальную трубу двери для прыжка. Ее плоскость была горизонтальной и прямо над чашей Калебанца.

Через отверстие просунулась рука Паленки с хлыстом, нанесла размашистый удар в пространство, занимаемое не-присутствием Калебанца. Зеленые искры полились в воздух.