Фредерик Пол - Свидание с хичи. Анналы хичи

Мой двойник с несчастным видом стоял в стороне от остальных. Я сразу увидел почему. Вот Клара, а вот ее… ее муж… и они еще крепче, чем всегда, держатся за руки.

Хотел бы я…

Больше всего я хотел (по крайней мере это было самое разумное желание) получше узнать Харбина Эскладара. Странно, что Клара вышла замуж за бывшего террориста.

Странно, что она вообще вышла замуж за кого-то, а не за меня, подумал я…

А потом я подумал: «Робин, старый содомит, убирайся-ка ты отсюда». И я вернулся на «Истинную любовь» и привязался, и мы улетели.

— Робин! Смотри! — воскликнула Эсси, и я устремился в контрольную рубку, выполняя ее приказ. Кассата перед экраном выглядел угнетенно и походил на висельника, а Эсси свирепо указывала на что-то. — Военные корабли! — восклицала она. — Смотри, Робин! ЗУБы счастливы уничтожить весь мир!

Кассата сердито посмотрел на меня.

— Ваша жена сводит меня с ума, — сказал он. Я не смотрел на него. Я смотрел на экран. Прежде чем мы перепит на полет быстрее скорости света, наши экраны засекли спутник ЗУБов в ста тысячах километров от нас; даже с нашей далекой орбиты его почти закрывала выпуклость Земли, но я видел, что спутник не один. Вокруг него множество мошек.

Корабли. Эсси права. Военные корабли.

И тут же мы перешли на полет быстрее скорости света. Экран затуманился, и Кассата заявил:

— Они не собираются ни на кого нападать. Это всего лишь предосторожность.

— Предосторожность — отправить весь флот с оружием наготове, — насмехалась Эсси. — Из таких предосторожностей рождаются войны!

— Вы предпочли бы, чтобы мы ничего не делали? — спросил он. — Ну, все равно вы там скоро будете. И сможете пожаловаться прямо ему, если захотите. Я имею в виду…

Он замолчал и снова помрачнел. Конечно «он» — это он сам, плотский вариант.

Но он прав.

— Мы обязательно пожалуемся, — ответил я. — Начиная с того, почему это «сообщение» держалось в тайне от нас.

Альберт вежливо кашлянул.

— Это не так, Робин, — сказал он.

Кассата воинственно взревел:

— Видите! Вы спятили! Вся передача прошла импульсом, как и была получена вначале. Я уверен, Альберт записал ее.

Альберт виноватым тоном сказал:

— Это всего лишь краткое резюме сведений о хичи и людях, Робин. Нет ничего такого, чего нельзя было бы найти в «Британской энциклопедии» и других справочниках.

— Ха! — сказала Эсси, по-прежнему раздраженно, но смолкла. Немного подумала. Потом пожала плечами. — Вы, друзья, наливайте себе и прочее, — сказала она, вспомнив свои обязанности хозяйки. — А я собираюсь прослушать передачу сама.

Я собрался последовать за ней, потому что даже в худший день своей жизни Эсси предпочтительней общества Кассаты, но он остановил меня.

— Робин, — сказал он, — я не хотел говорить, пока она здесь…

Я удивленно посмотрел на него. Не мог поверить, что у нас с ним могло быть нечто такое, что мы хотели бы сохранить в тайне. Тогда он добавил:

— Это относительно парня, за которого вышла ваша старая подружка.

— О, — сказал я. Похоже, это не удовлетворило Кассату, поэтому я добавил: — Я с ним никогда не встречался, но его зовут Харбин Эскладар, мне кажется.

— Да, его зовут Эскладар, — свирепо согласился Кассата, — я его знаю. И ненавижу его грязные кишки!

Не стану отрицать, что он меня заинтересовал. Разговор о том, какой отвратительный человек муж Клары, конечно, меня интересует.

— Выпьем, — сказал я.

Он выглядел нерешительно, потом пожал плечами.

— Только по-быстрому, — сказал он. — Вы его не помните? А меня помните? Я хочу сказать — тридцать-сорок лет назад, когда мы впервые встретились? Я в то время был бригадиром?

— Конечно, помню, — сказал я, наливая выпивку.

Он взял то, что я ему предложил, не глядя.

— Вам не приходило в голову, почему мне потребовалось столько лет, чтобы продвинуться на две вшивые ступени?

Мне на самом деле не приходило. Я вообще почти не думал о Кассате и о том, чем он занимается, потому что даже еще во времена Высокого Пентагона, когда я был плотью, а вооруженным силам приходилось бороться только с террористами, Кассата всегда был дурной новостью. Мое мнение о Кассате тогда сводилось к тому, что он уродливая бородавка на лице человечества. С тех пор ничего не изменилось, но я вежливо сказал:

— Мне кажется, я не знаю, почему.

— Эскладар! Эскладар — вот почему! Он был моим адъютантом, и из-за него меня едва не уволили со службы! Сукин сын служил террористам и занимался этим после работы. Он был членом тайной группы генерала Берпа Хеймата в Высоком Пентагоне!

Немного погодя я снова сказал:

— О! — И на этот раз Кассата гневно кивнул, как будто я сказал все необходимое.

В каком-то смысле я так и сделал, потому что всякий, кто пережил дни несчастий и терроризма, не нуждается в обсуждении, что это такое. Такое не забывается. Больше двадцати лет на всей планете взрывались бомбы, планету насиловали, грабили и душили люди, ярость которых превышала здравый смысл. И они могли только одним способом выразить свое недовольство — убить кого-то. И не одного кого-то — сотни и тысячи были убиты тем или иным способом: отравившись ядовитой насыщенной вирусами водой, в рухнувших зданиях или взорванных городах. И не определенный кто-то — террористы обрушивались на всех без разбора, на виновных (конечно, на тех, кого они считали виновными) и невинных.

И хуже всего, что доверенные люди, высокопоставленные военные и даже главы правительств, оказывались членами террористических групп. В самом Высоком Пентагоне была раскрыта организация террористов.

— Но Эскладар разорвал это кольцо, — сказал я, вспоминая.

Кассата попытался засмеяться. Смех его напоминал рычание.

— Он предал своих, чтобы спасти собственную шкуру, — сказал он. Потом неохотно добавил: — Ну, может, не только чтобы спастись. Мне кажется, он был идеалистом. Но что касается меня, это не имеет значения. Он был моим адъютантом, и из-за него мое продвижение по службе затормозилось на двадцать лет.

Он прикончил выпивку. И, просветлев, сказал:

— Ну, я не хотел бы заставлять ее ждать… — Тут же спохватился, но было уже поздно.

— К о г о ждать? — спросил я, и он сморщился от моего тона.

— Ну, Робин, — жалобно сказал он, — я не думал, что вы станете возражать, если, кроме меня… ну…

— Женщина, — сказал я, проявив поразительную догадливость. — У нас на борту заяц.

Он не выглядел раскаивающимся.

— Она, как и вы, всего лишь записанный мертвец, — заметил он. Такт и дипломатия никогда не были сильными сторонами Кассаты. — Я просто поместил ее запись вместе со своей. Много места она не занимает, ради Бога, а мне только нужно…

Он замолчал, не говоря, что ему нужно. Слишком горд, чтобы просить.