Фредерик Пол - Свидание с хичи. Анналы хичи

Одно из (многих) преимуществ моей дорогой Эсси и меня самого в том, что нам не нужно отстегивать ремни безопасности, проверять швы и открывать люки. Ничего подобного нам не нужно делать. И не нужно перемещать наши информационные веера. Они остаются, а мы по электрическим цепям того места, где находимся, проходим, куда нам нужно. (Обычно мы передвигаемся в «Истинной любви», там и подключаемся). Если нам нужно куда-нибудь подальше, мы используем радио, но тут начинает сказываться утомительная разница во времени прохождения сигнала.

Итак, мы причалили. Включились в систему Сморщенной Скаты. Мы на месте.

Если точнее, мы находились на уровне Танго, отсек сорок с чем-то усталого старого астероида, и были мы датско не одни. Прием начался. Было тесно. Нас встречали десятки людей — подобно нам, они надели специальные шляпы для приема, держали выпивку, пели, смеялись (Мы увидели даже несколько человек во плоти, но они еще много миллисекунд не увидят, что мы прибыли).

— Джейн! — крикнул я, обнимая ее.

— Сергей, голубчик [15] Это слово произносится по-русски и передано так «golubka». (Прим. перев.). — воскликнула Эсси, обнимая другого; и тут же, в тот момент, как мы начали обмениваться приветствиями, обниматься и были счастливы, отвратительный голос выпалил:

— Эй, Броадхед!

Я узнал этот голос.

Я даже знал, что будет дальше. Какие дурные манеры! Блеск, сверкание, хлопок — и вот передо мной генерал Хулио Кассата, смотрит на меня с (едва) скрытым презрением военного к штатскому, сидит за большим пустым столом, которого мгновение назад не было.

— Я хочу поговорить с вами, — сказал он.

Я ответил:

— О, дерьмо!

Я не люблю генерала Хулио Кассату. И никогда не любил, хотя жизнь все время сводила нас.

Не потому, что я этого хотел. Кассата — это всегда дурные новости. Он не любит, когда штатские (подобные мне) вмешиваются в то, что он называет «военными делами», и он никогда не любил записанных машиной. Кассата не только солдат, он по-прежнему плоть.

Но в данном случае он не был плотью. Передо мной двойник.

Это само по себе, интересно, потому что плотские люди с большим трудом соглашаются на двойников.

Я продолжал бы размышлять над этим странным фактом, но оказался слишком занят, думая о том, что мне не нравится в Кассате. У него ужасные манеры. Он только что это продемонстрировал. В гигабитном пространстве, где обитаем мы, записанные машиной, есть свой этикет. Вежливые записанные машиной люди не набрасываются друг на друга без предупреждения. Желая поговорить с вами, они обращаются вежливо. Может, даже «стучат» в «дверь» «снаружи» и вежливо ждут, пока вы скажете «Войдите». И они никогда не вмешиваются в окружение других. Такое поведение Эсси называет некультурным [16] Герои часто произносят русские слова, выделенные в тексте курсивом: nekultumy. (Прим. перев.). , имея в виду, что они дурно пахнут. Но именно так поступил Хулио Кассата: он не просто вторгся в физическое пространство, он проник и в имитацию в гигабитном пространстве, в котором мы обитаем. И вот он со своим столом, и со своими медалями, и со своей сигарой; и все это ужасно грубо.

Конечно, я мог бы уничтожить все это и вернуть свое окружение. Упрямцы так и поступают. Как два секретаря, которые спорят, чей босс первым воспользуется ПВ-фоном. Но я решил так не делать. Не потому что у меня какие-то предрассудки по поводу грубого отношения к грубым людям. Нет, тут кое-что другое.

Я, наконец, преодолел удивление из-за того, что реальный, плотский Кассата сделал себе машинного двойника.

Передо мной машинная имитация в гигабитном пространстве, точно так же как моя возлюбленная портативная Эсси — двойник моей так же возлюбленной (но сегодня возлюбленной только во вторую очередь) реальной Эсси. Реальный Кассата-оригинал сейчас, несомненно, жует сигару в нескольких сотнях тысяч километров отсюда, на спутнике ЗУБов.

И когда я все это обдумал, мне даже стало жаль двойника. И потому я сдержал все слова, которые возникли сами собой. И только сказал:

— Какого дьявола вам от меня нужно?

Грубый ответ, но и со мной обошлись грубо. Он чуть пригасил свой стальной взгляд. Даже улыбнулся… я думаю, он решил быть дружелюбным. Глаза его скользнули с моего лица на лицо Эсси, которая появилась в окружении Кассаты, чтобы выяснить, что происходит, и он сказал тоном, который, наверно, считает легким:

— Ну, ну, миссис Броадхед, разве так должны разговаривать старые друзья?

— Да, старые друзья так не разговаривают, — небрежно ответила она.

Я настаивал:

— Что вы здесь делаете, Кассата?

— Я пришел на прием. — Он улыбнулся — масляной улыбкой, фальшивой улыбкой; если подумать, ему нечему улыбаться. — Когда мы явились с маневров, большинство бывших старателей получили отпуск для этой встречи. Я подъехал с ними. То есть я хочу сказать, — объяснил он, как будто нам с Эсси нужно было его объяснение, — что сделал себе двойника и отправил его сюда на корабле.

— Маневры! — фыркнула Эсси. — Против кого маневры? Когда придет Враг, вы собираетесь вытащить шестизарядные пушки и продырявить борта его кораблей дырами, как в швейцарском сыре, блам-блам-блам?

— У нас сегодня на кораблях есть кое-что получше шестизарядных пистолетов, миссис Броадхед, — добродушно ответил Кассата; но с меня хватит этой болтовни ни о чем.

Я снова спросил:

— Что вам нужно?

Кассата перестал улыбаться и вернулся к своему естественному отвратительному выражению лица.

— Ничего, — ответил он. — Говоря «ничего», я имею в виду, что вас здесь не должно быть, Броадхед. — Он больше даже не пытался казаться добродушным.

Я сдержался.

— Не собираюсь уходить.

— Врете! Вы уже ушли в свой проклятый Институт! Приводите в действие свои исследовательские корабли. Один в Нью Джерси, другой в Де Мойне. Один занимается подписями Убийц, другой — начальными стадиями космологии.

Поскольку все это соответствовало действительности, я только сказал:

— Институт Броадхеда занимается этими проблемами. Таков наш устав. Для этого мы основаны и именно поэтому ЗУБЫ предоставили мне статус, позволяющий участвовать в работе планового комитета.

— Ну, старина, — счастливо ответил Кассата, — вы опять ошибаетесь. У вас нет права. У вас есть привилегия. Иногда. А привилегия — это не право, и я вас предупреждаю, чтобы вы на нее не очень рассчитывали. Мы не хотим, чтобы вы путались у нас под ногами.

Иногда я таких парней по-настоящему ненавижу.

— Послушайте, Кассата, — начал я, но Эсси остановила меня, прежде чем я набрал скорость.

— Мальчики, мальчики! Нельзя ли заняться этим в другое время? Мы ведь пришли на прием, а не на драку.