Станислав Михайлов - Эра воды

Действительно ли так?

Она спала спиной ко мне, волосы разметались по подушке. Катя, конечно, это она. Несмотря на желание, я не стал ее будить. Она очень устала за день, и завтра не обещало оказаться легче, чем вчера. И что-то еще останавливало меня. Что-то внутри. Смятение и упорядоченность — как будто некие кубики встали на свои долгожданные места, но волна от их движения, энергия от достижения целостности еще не улеглась и будоражила мое сознание.

Я лежал на спине и пытался не столько разобраться с собой, сколько дождаться, пока эта волна уймется. Воздух, наполненный полузнакомыми ароматами, чуть обдувал меня, имитируя легкий ночной ветерок.

На небо снова выползла земная луна. Не успел я удивиться, как появилась вторая, за ней третья, четвертая… Пока я гадал, что могло сбиться в компьютере климат-контроле, под руку попался ухватистый шершавый камень, а вместо простыни нащупалась жесткая влажная трава.

Все луны тем временем пропали, едва различимо зашелестел настоящий ветер в невидимых деревьях, гулко ухнула птица. Если это птица.

Я прислушался. Невдалеке тихонько журчала вода. Ручеек или ключ. Не рискуя встать во весь рост, на четвереньках двинулся на звук и буквально через несколько шагов вляпался в лужу. Попробовал на вкус — обычная, пресная.

Тело показалось странно легким. Нет, это не Земля, и даже не Марс. Это…

Рефлекторно попытавшись встать, оступился и покатился по темному склону. Остановиться не составило труда. Я поднял глаза — над черным силуэтом горы важно висел полосатый шар Юпитера.

Допустим, Европа. Или Каллисто. В будущем. Почему нет?

Но я знал, что это не так. Единственное место в Солнечной, куда совсем не хотелось попасть, но куда попасть страшно хотелось, приняло меня в себя, по иронии моего шизоидного сознания перебросив лет на сто вперед.

Ганимед.

Заселенный животными, засаженный травами и лесами. Я не вижу, но чувствую их вокруг. Значит, получилось? Люди вернулись, все пошло по старому плану?

Неподалеку зажегся свет, вырвав из темноты скромный домик, похожий на уменьшенную копию тех, что я видел в Ганимеде-Сити. Свет был довольно ярким, резал глаза, и я сощурился, непроизвольно отойдя в тень за какие-то кусты. На их растопыренных ветвях висели огромные гладкие ягоды со знакомым запахом. Как они называются, смородина или крыжовник? Никогда не был силен в сельском хозяйстве…

На крыльцо вышла женщина, следом выбежал ребенок, такой же рыжий, как мать. Лет пяти, едва ли старше. Мальчик. Сердце сжалось и медленно отпустило. Это была она. Жанна Бови. Живая. Дыхание мое запнулось, а то я мог бы, пожалуй, рвануть к ней бегом. Но остановился, а после сдержал себя и, очевидно, правильно сделал, потому что из двери появился мужчина. Значительно выше ее, с темными волосами, он тревожно огляделся, словно почуяв что-то опасное, и делано-небрежно махнул рукой, мол, возвращайтесь в дом, простудитесь.

Мальчик забежал первым. Жанка чмокнула мужчину в щеку и прыгнула ему на шею, маленькая и тонкая. Он рассмеялся, поддерживая ее и без того смешной ганимедийский вес одной рукой, унес в коридор. Дверь захлопнулась, свет погас.

Готов поклясться, перед тем, как скрыться в доме, он бросил взгляд на меня.

Готов поклясться, это был я.

Невыносимая боль вырвала меня из сна. Боль утраты.

По иллюзорному небу послушно полз иллюзорный Фобос, а я, ошеломленный, не мог прийти в себя. Это сон, снова сон, просто сон, не более того. Но какой реалистичный…

Катя все еще совещается… Встала или так и не ложилась?

Эти сны все путают, они сведут меня с ума!

Перед глазами опять появилось лицо Жанны. Как она смотрела на меня перед тем, чтобы влепить пощечину на прощание. В нашей прошлой жизни, оставшейся на Марсе.

Я не мог больше ждать. Не мог дальше ворочаться в безопасной кровати. Не мог поутру снова переливать из пустого в порожнее и многозначительно морщить лоб на совещаниях, когда моя женщина ждала меня, ждала спасения.

Решено. Гипотетическое стало реальным.

Заплетаясь в ногах и путаясь мыслями, я проковылял до кабинета, связался с верным железным Робом и дал ему задание. Пусть подготовит старую рухлядь к вылету. Никому и в голову не придет хватиться законсервированной спасательной капсулы, а моих полномочий достаточно для отправки срочного груза с Гималии куда-нибудь, скажем, на Каллисто…

Утром, пока Катя спала, я получил сигнал от робота: капсула готова и ждет погрузки в автоматический грузовик, формальности улажены от моего лица. Дело за малым. За мной.

Я не решился поцеловать ее, боялся разбудить, попрощался взглядом. Спи, милая. Невозможно поступить иначе. Когда ты увидишь мое сообщение, я буду уже садиться на Ганимед. Уверен, на моем месте ты нашла бы более умное решение, но я — не ты, и совета твоего спросить не могу, ты меня не отпустишь. Прости.

С видом, как будто так и надо, я прошествовал из жилых отсеков колеса к радиальному лифту и дальше в музей. Занял место в капсуле. Ее погрузят в транспортник и отправят по маршруту, который подменил Роб. Через несколько часов — орбита Ганимеда и, сразу же, выброс в режиме аварийной посадки на одной механике. Авось получится. Должно получиться.

Связь и навигация отключились одновременно, я успел лишь зафиксировать, что прошел отметку четыре тысячи восемьсот метров.

Ничего, рассчитывал ведь на это. Свет, конечно, тоже отрубился, зато все ключевые элементы ручной системы управления исправно флюоресцировали в наступившей тьме. Призрачная кабина корабля-призрака. Да, я чертовски предусмотрителен. Вернее, не я, а те, кто два столетия назад проектировали эту капсулу.

Рычаг на себя — теперь никакого электричества, только механика — и тут же слегка вдавило в кресло — раскрылся вытяжной парашют. А теперь основательный рывок — это пошел главный.

Чтобы поднять экраны термозащиты пришлось долго крутить допотопную ручку, но зато все сработало «на ура». Серый свет Ганимеда вполз в кабину через толстенные обзорные стекла, и я еще раз восхитился разработчиками капсулы: они предусмотрели отказ почти любого агрегата, в принципе способного отказать, и обошлись без модных уже в их время проэкционных экранов.

Однако кроме мутной пелены за бортом ничего видно не было. Сплошная облачность. Струи воды, размазанные по стеклу — на этой высоте уже достаточно тепло, чтобы не шел снег. Узнаю Ганимед.

Механический анемометр дает шесть метров в секунду: с ветром повезло, если так пойдет дальше, на поверхности меня ждет привычный мокрый штиль. Температура тоже нормальная. Зря боялся, в атмосфере ничего не изменилось.

Капсула, дрейфуя в тучах, медленно снижается. Наконец, толчок, приземление.