Люциус Шепард - Отец камней

- Дело в том, что мне наскучили постоянные подковырки, вот и все. Вы не устаете напоминать мне о разнице в нашем положении. Вы приводите меня сюда, одариваете вежливой улыбочкой и пускаетесь в описания вечеринок, на которые меня не приглашали. Я полагаю, вы считаете, что получаете таким образом психологическое преимущество, но мне кажется, что подобное мнимое превосходство только ослабляет вас, тогда как сейчас вам потребуется вся ваша сила. Послушайте меня, Мервейл, для вас было бы лучше накопить побольше опыта.

Мервейл вскочил со стула, метнув на Коррогли презрительный взгляд.

- Вам известно, что вы - посмешище? - язвительно осведомился он. - Про вас ходят слухи, что вы даже спите в обнимку со сводом законов. - Он швырнул на стол несколько монет. - Вот, закажите себе выпивку, может, хоть так вы научитесь веселиться.

Коррогли смотрел, как судья пробирается к выходу, милостиво кивая в ответ на приветствия писцов, и размышлял о том, с какой стати его вдруг понесло. Подождав немного, он поднялся, вышел из паба, свернул на бульвар Бискайя и пошел вперед без цели сквозь сгущающийся туман, погруженный в мрачные раздумья. Сырой и соленый воздух казался ему материализацией той тяжкой тьмы, что давила на сознание. Краем глаза он заметил, что очутился в квартале Алминтра, но, лишь остановившись перед лавкой Лемоса, признался себе в том, что хотел вернуться сюда. Или, может быть, неодолимое влечение, исходившее от Отца камней, привело его сюда? При этой мысли, пускай она была шутливой, волосы у него на затылке встали дыбом. Коррогли подумал о том, что история Лемоса, вполне возможно, не слишком далека от правды, и спросил себя, не сделался ли он сам уязвимым перед желаниями Гриауля. Тишина пустынной улицы беспокоила его, островерхие крыши домов возвышались над пеленой тумана этакими черными горами, немногочисленные фонари, чьи очертания расплывались в вечерней мгле, выглядели громадными и ядовитыми цветками. Обсидиановые окна лавки отражали свет и не позволяли заглянуть внутрь. Время было еще не слишком позднее, однако все частные ремесленники и лавочники уже спали... кроме разве что той девушки, чья комната была над лавкой Лемоса. Коррогли уставился на освещенное окно, размышляя о том, что оскорбления судьи Мервейла дали ему повод навестить Мириэль, дабы, так сказать, опровергнуть домыслы злопыхателей. Он решил идти домой, но не двинулся с места, словно зачарованный тусклым сиянием фонарей и доносящимся из темноты грохотом прибоя. Где-то поблизости залаяла собака, вдалеке послышались голоса, звуки скрипок и рожка, зазвучал печальный напев, словно неведомые музыканты каким-то образом угадали настроение Коррогли. "Нет, - сказал он себе, - она спустит тебя с лестницы, она всего лишь кокетничала с тобой, зачем тебе это - чтобы отвлечься от своих мыслей хоть ненадолго?"

- Верно, в самую точку.

- Черт! - буркнул он в темноту, обращаясь к окружавшему его равнодушному миру. - Черт, а почему бы и нет?

Девушка, которая открыла ему дверь, была, разумеется, той же самой, что так вальяжно возлежала на диване во время их первой встречи, однако с тех пор она сильно изменилась. Неестественно бледное лицо выглядело взволнованным и испуганным, с него исчезла печать порока, волосы растрепались. Одетая в белое платье из какой-то грубой материи, она посмотрела на него так, будто не узнала, а потом пробормотала:

- А, это вы...

Коррогли собрался извиниться за столь поздний визит и с достоинством удалиться, но прежде, чем он успел раскрыть рот, Мириэль отступила от двери, приглашая его войти.

- Я рада, что вы пришли, - сказала она, следуя за ним в гостиную, которая была сегодня образцом чистоты и порядка. - Никак не могу заснуть.

Опустившись на диван, она порылась в ящичке стола, извлекла оттуда сигару и выжидательно поглядела на адвоката.

- Садитесь.

Он послушно примостился на стуле.

- Мне хотелось бы задать вам еще кое-какие вопросы.

- Вопросы? Вы... Ах да, вопросы. - Она тихонько рассмеялась и погладила подлокотник дивана. - Что ж, спрашивайте.

- Я слышал, будто Мардо избрал вас своей преемницей, и в случае его смерти вы должны были стать во главе культа. Это так?

Она кивнула - раз, другой, словно решила вдруг поупражнять шейные позвонки.

- Да, - ответила она, - так.

- А какие-нибудь документы он оставлял?

- Нет. Хотя, хотя... Не знаю. Он упоминал о них, но я никогда не видела. - Она раскачивалась из стороны в сторону, пощипывая узорчатую обивку дивана. - Какая теперь разница?

- Что значит "какая разница"?

- Храма больше не существует.

- То есть?

- Храма больше не существует! Понятно? Ни послушников, ни церемоний ничего, лишь пустое здание.

- А что произошло?

- Я не хочу говорить об этом.

- Но...

Она вскочила, отошла в дальний угол комнаты, затем повернулась к адвокату лицом, откинула волосы со лба и выпалила:

- Не хочу, слышите, не хочу! Не хочу говорить ни о чем сколько-нибудь серьезном! - Она прижала ладонь ко лбу. - О, простите, простите меня...

- Да что случилось?

- Так, пустяки, - отозвалась она. - Моя жизнь разбита, любовник мертв, а отца завтра утром будут судить по обвинению в его убийстве. Все просто прекрасно!

- Неужели вас тревожит судьба вашего отца? Я думал, вы ненавидите его.

- Он все-таки мой отец, а что до ненависти - некоторых чувств она не затронула - тех, которые даны людям от рождения. - Мириэль вновь уселась на диван и принялась пощипывать обивку. - Я не могу помочь вам, я не знаю ничего такого, что могло бы вам помочь, ровным счетом ничего. Если бы знала, то, вероятно, сказала бы... Во всяком случае, сейчас. Но мне нечего, нечего вам сказать.

Коррогли почувствовал, что ее былое напускное равнодушие дало трещину, которая идет глубже, чем сознает сама Мириэль. К тому же, подумал он, беспокойство девушки можно приписать тому факту, что она, вопреки своим утверждениям, знает нечто важное и пытается это скрыть. Однако он принял решение не проявлять чрезмерной настойчивости.

- Очень хорошо, - проговорил он. - А о чем бы вы не возражали побеседовать?

Она огляделась, словно в поисках предмета для поддержания разговора. Коррогли заметил, что взгляд ее остановился на рисунке, который изображал женщину с младенцем на руках.

- Ваша мать? - спросил он, указывая на рисунок.

- Да. - Мириэль вздрогнула и отвернулась.

- Вы с ней похожи. Если я не ошибаюсь, ее звали Патриция?

Мириэль кивнула.

- Ужасно, когда такая красавица погибает в расцвете лет, - продолжил адвокат. - Как все получилось? Как она утонула?

- Вы что, не умеете разговаривать без того, чтобы не задавать вопросы? - рассердилась девушка.

- Извините, - сказал Коррогли, удивившись ее раздражению. - Я только...