Александру Громов - Тайна утренней зари

Космический экватор пройден без происшествий, но и без торжества.

В то время суток, которое на «РИ-1» условно называется вечером, все научные сотрудники собираются в салоне. Сегодня обсуждается доклад профессора Аракеляна «Солнечная радиация и создание искусственного климата на Земле». В отличие от своего коллеги Ренгласа, сегодняшний докладчик не обнаруживает ни малейшей взволнованности. Единственная перемена, замеченная присутствующими у Аракеляна, состоит в новом костюме. У профессора поистине неиссякаемый гардероб…

— Люди издавна связывали многие явления природы с усилением деятельности Солнца. Еще сотни лет назад было доказано, что образование солнечных пятен вызывает северное сияние и магнитные бури, а в недавнее время удалось установить их влияние на распространение радиоволн в эфире. И тоже в недавнее время нашлись и псевдоученые, готовые разорваться на части, только бы доказать, будто солнечные пятна вызывают… экономические кризисы и эпидемии холеры. Наука опровергла без особого труда этот бред. Но существует ли какая-либо связь между усилением солнечной радиации и атмосферными условиями на Земле? Этот вопрос до сегодняшнего дня оставался без достаточно ясного и твердого ответа.

Доклад профессора Аракеляна касается многих отраслей науки, поэтому его с вниманием слушают и ученые, и специалисты-навигаторы. Вова Гордиенко также не теряет времени попусту, — запись на магнитофонной ленте нового научного доклада пополнит «звуковой дневник», который радисты ведут с самого начала полета.

Между тем профессор Аракелян докладывает о результатах наблюдений, сделанных им в межпланетном пространстве. Известно, что погода на Земле зависит от суммы многих факторов: температуры, атмосферного давления, влажности воздуха, ветров, облачности. Сопоставляя последовательность различных атмосферных явлений на Земле с интенсивностью деятельности солнца, профессор Аракелян пришел к знаменательному выводу: неожиданные перемещения холодных масс воздуха из северных широт в южные, грозы и, наконец, циклоны с обильными осадками, — все это находится в безусловной связи с активизацией солнечной радиации.

— Мне представляется, — говорит в заключение своего доклада Аракелян, — что дальнейшее изучение физических процессов на Солнце даст нам возможность не только предсказывать погоду, но и управлять ею. Станислав Иванович предлагает создать автоматические обсерватории на астероидах. Почему бы нам в таком случае не подумать над созданием станций искусственного климата на Земле? Например, на обоих полюсах мы смогли бы установить гигантские соленоиды. Их будут питать электроэнергией гидростанции, приводимые в движение силой приливов и отливов. Таким образом были бы созданы дополнительные магнитные поля колоссальной мощности. Тогда нам останется лишь приказать сотрудникам подобной станции: «Измените направление электронных потоков солнечной радиации на 17 градусов к югу!» — и в нужном месте пройдут дожди. Или: «Поглотить приближающийся к Земле электронный поток!» — и дождь, который принес бы нам в это время вред, оказался бы предотвращенным. А начальника подобной станции не только в газетных информациях, но и в штатном расписании можно будет с полным основанием называть: «Зевс-громовержец».

Далеко за полночь продолжается дискуссия вокруг доклада профессора Аракеляна и, более всего, вокруг его последнего предложения. Энтузиасты строят планы, один другого смелее и грандиознее, а скептики, иронизируя, задают вопросы: «Что произойдет с пустыней Сахарой, если над ней десять лет подряд будут идти дожди?».

Часы показывают половину третьего по московскому времени, а из некоторых кают все еще доносятся не то приглушенные, не то охрипшие от споров голоса…

Неожиданно страшный удар сотрясает весь корпус ракеты. Как воин, пораженный вражеской рукой, «РИ-1» вздрагивает и ложится на правый борт. Гаснет свет, и словно вся темень Вселенной вливается в иллюминаторы. Звон разбитых вдребезги приборов зловеще пронизывает мглу.

— Что произошло? Что произошло? — бьется мысль в голове у Валерия Андриановича. — Неужели это конец?.. Если бы только знать, что с нами произошло!

Кончиками похолодевших пальцев Светлов ощупывает стены кабины. Бархатная обивка жжет, словно вонзает ему под ногти раскаленные иголки. Вот, наконец, ручка двери. Ах, очевидно, об нее он ударился лицом. Ладонь запачкалась чем-то липким, во рту — соленый привкус. Но болезненнее всего — это мысли…

— Нет, это еще не может означать конца, — постепенно проясняется в мозгу. — Завывание вырывающегося наружу воздуха. Обжигающее дыхание космического холода. Нет, ничего этого нет… Только бы удар не сбил нас с дороги!

Напрягая всю силу воли, Валерий Андрианович пытается подняться: «Паника. В первую очередь нельзя допустить паники!». Шатаясь, он снова ощупывает стену. Решительным движением тянет на себя дверь. Во рту — снова соленый привкус. Но дверь — дверь открылась без большого труда! Значит, ее не заклинило. Значит…

Первые шаги по коридору. И внезапно в дальнем его углу зажигается светлячок, направляя свой тонкий луч на Светлова. «Еще есть живые в нашем экипаже!» — проносится в мозгу. А рука машинально тянется к карману пиджака — там должна быть забытая впопыхах «вечная лампочка» с радиоактивной батарейкой.

— Дать свет! — кричит во весь голос Светлов. — Всем собраться в каюте-салоне. Передать приказ дальше!

Светлов не успевает закончить, как третий, четвертый, пятый снопы света прорезают темноту коридора. И все они сходятся вокруг прямой, полной уверенности в себе, фигуры начальника экспедиции. Его сжатый кулак скрывает от взоров окружающих кровавое пятно на ладони.

Внезапно на пороге салона, спотыкаясь, показывается Аракелян. Все взоры испуганно поворачиваются к нему. Профессор весь в масле. По щекам, по белому шелковому платочку, торчащему из карманчика пиджака, наспех наброшенного на плечи, стекают ручейки желтоватой жидкости.

Тяжело придерживаясь за дверной косяк, Аракелян ищет глазами Светлова:

— Из пространства между оболочками в проход между третьим и четвертым отсеками ворвалось масло. Пробоина, кажется, довольно большая, — сообщает он прерывающимся голосом. — Люди из четвертого отсека отрезаны от нас…

— Пробоина? Что-то пробило оболочку! — слышатся испуганные возгласы.

— Метеорит!

— Все, это конец… — шепчет голос из угла. Если бы участники экспедиции не были так взволнованы, то узнали бы голос профессора Грузя.

— Спокойствие! Метеорит никак не мог пробить внутреннюю оболочку — в этом случае нас уже не было бы в живых, — Светлов говорит хладнокровно, без следа волнения. — Но авария серьезная и ее нужно немедленно ликвидировать. Первым делом необходимо спасти людей из четвертого отсека.