Роберт Ши - Монах - последний зиндзя

Она покопалась в свитках, разыскивая те, которые выглядели свежими. Наконец она нашла тот, который, должно быть, был написан последним. Это началось более пяти лет назад со злорадства Хоригавы по поводу опрометчивого сближения Юкио с двором, получения им старинного чина командира дворцовой стражи и гнева Хидейори, когда Хоригава доложил ему об этом. С печалью Танико проследила падение Юкио и успех усилий Хоригавы в разжигании вражды между братьями. Хоригава писал о побеге Юкио из столицы, его кораблекрушении и исчезновении и его последующем появлении в Осю. Начало описания событий Года Крысы вызвало у Танико затруднённое дыхание:

"Одиннадцатый месяц, четырнадцатый день.

Посетил по приглашению сегуна его дворец. Он приказал мне ехать в землю Осю и заставить Фудзивару-но Ерубуцу разрешить монгольскому военачальнику Аргуну перейти его границы и убить Юкио вместе с оставшимися соратниками. "Прикажи Аргуну, чтобы Юкио и все, кто с ним, были убиты на месте, а их головы посланы сюда для опознания", - велел он. Я спросил его: "Не будет ли проще арестовать Юкио и доставить его сюда, в Камакуру, для допроса, чтобы каждый мог убедиться в справедливости вашей воли по отношению к нему?" Он отверг мой довод. "Много тех, кто сочувствует Юкио и чьи чувства восстанут против меня из-за публичного его обезглавливания. Пусть он умрет в тени, в отдаленной части страны, и вскоре будет забыт". Так будет покончено с единственным воином, который был бы способен остановить монголов..."

Танико вглядывалась в свиток при мерцающем свете лампы. Хидейори говорил, что его приказом Аргуну было - арестовать Юкио. Но у Хоригавы не было причин лгать в дневнике, предназначенном только для его глаз. Следующая запись была сделана здесь, в Хэйан Кё, и посвящена дню во Втором месяце, после которого Юкио и Дзебу были уже мертвы. Танико зарыдала, читая подробности последней встречи Хоригавы с Юкио и Дзебу на горном склоне в Осю:

"...Правда, что хоть Аргун и провел много лет в нашей стране, он не понимает чувства самурая к своему императору. Как только Аргун предложил Юкио сместить императора, он потерял его, за что я ему благодарен. Величайшим наслаждением моей жизни было видеть неудовлетворённую ярость монаха Дзебу на его лице, когда он пытался прорваться ко мне с голыми руками, а Аргун и Торлук его остановили. Если и был кто-либо в мире, чьей смерти я бы желал больше, чем собственной жизни, так это отвратительный зиндзя. На моём пути в столицу гонец принёс мне известие о его смерти. Он пал, продырявленный бесчисленным множеством монгольских стрел, прямо в ущелье, перед укреплением Юкио. Люди из Осю забрали его голову, как и голову Юкио, и послали их в Камакуру. Наконец-то избавились!"

Танико откинулась назад, закрыв глаза, дрожа, её захлестывали волны гнева и горя. Она думала, что ненавидит Хидейори за убийство ребенка Шисуми. Все было значительно хуже! Она поняла теперь, что обманывала себя в том, кем считала Хидейори. Стремясь к безопасности Саметомо и к власти для себя, она слепо связала себя с Хидейори и верила тому, что тот говорил ей. Танико страшно злилась на себя теперь. Она разрыдалась и упала на пол, стуча по нему кулаками. Служанка, смущённая, с полусонными глазами, разбуженная плачем Танико, заглянула в опочивальню. Танико закричала на нее, чтобы та вышла. Лежа так в мучениях, она ясно поняла, что был только один способ выпутаться из ловушки, в которую она попалась. Она должна прямо в лицо Хидейори сказать все, что ей стало известно. Будет невыносимо играть в неведение, стараясь сохранить их супружество.

Удивленная собственным внезапным решением, Танико задала себе вопрос: как могла она так быстро понять, что делать? "Несмотря на то что я не достигла озарения, эти годы медитации изменили меня. Знание того, что надо делать, пришло от того лица, которое было у меня до рождения". На мгновенье она подумала, что решила свое кунг-ан, но когда исследовала в своем уме понимание этого, она упустила его и не могла выразить словами.

- То, что ты говорил мне о том, как умер мой сын, - я думаю, тоже было ложью!

- Это случилось, как я говорил! Я действительно выбросил одну деталь. Когда Дзебу схватил Ацуи, юноша ударил его кинжалом, когда тот отвернулся. Юкио убил Ацуи, чтобы спасти Дзебу, и он не знал, что это твой сын до того, как Ацуи был уже мёртв...

"Их пути пересеклись, - думала Танико, отрешившись. - Это было после того, как я поссорилась с Дзебу. Это то, что сблизило меня с Хидейори. И все это было ложью!" Голос Хидейори был спокоен и беззаботен, как будто он рассказывал о незначащем эпизоде. Танико закрыла лицо руками. Она стояла на вымощенной камнем дорожке посреди сада Рокухары, повернувшись спиной к Хидейори. Они выбрали это открытое место, так как не хотели быть услышанными. Хидейори положил руку на ее плечо, но она высвободилась.

- Ты использовал смерть моего сына для того, чтобы настроить меня против Юкио и Дзебу! Ты лгал, что не хотел убийств детей Такаши! Ты убил ребенка Шисуми собственноручно! Ты лгал, что не приказывал убивать Юкио и Дзебу! Почему ты так обошёлся со мной?

Она обернулась, чтобы взглянуть на Хидейори, не скрывая своего отрешённого, со струящимися слёзами лица. Его глаза были непроницаемы.

- Ты бы не вышла за меня замуж, если бы все это знала.

- Ты думал, я никогда не узнаю этого?

Холодные, бездонные глаза возвращали ей ее отражение.

- Теперь ты моя жена. Моя судьба стала твоей. Твоя обязанность - моё благополучие. Я не делал ничего, что бы не было необходимо. Я ожидаю, что ты будешь смотреть на эти вещи так же, как и я.

Она была оглушена.

- Ты думал, что мои обязанности твоей жены не позволят мне ненавидеть тебя? - Её голос на последних словах достиг крика.

Его тон оставался спокойным:

- Я думал, что, побыв моей женой, ты научишься понимать меня. Ты посоветовала мне убить Хоригаву и не осуждала меня за это. Ведь я убил его по той же причине, что и всех тех, чьи смерти так огорчили тебя. Он был моим врагом, и таковыми же являлись они.

- Хоригава действительно предал тебя. Чем же повредил тебе Юкио или кто-либо из этих детей?

Хидейори взял её за плечи и пристально посмотрел в ее глаза. Это было так, будто она смотрела в ночное небо, которое лишилось всех своих звезд.

- Просто их существование угрожало безопасности империи! - сказал он. - Это сделало их моими врагами.

Танико подумала, что он сумасшедший. Или, по крайней мере, в этой уверенности, которая двигала им в убийстве сотен невиновных, была доля сумасшествия.

- Никто не может стать угрозой для империи! - сказала она.

Он рассмеялся.

- Не будь бестолкова. Миллионы людей составляют нацию, но те, кто угрожает ей, подобны горсти риса во всем годовом урожае. Танико-сан, подумай, как много людей, от простого крестьянина до вельможи высшего звания, потеряли свои жизни во время Войны Драконов. Если несколько убийств предотвратят другую войну, подобную той, не будет ли оправданной жертва?