Генри Олди - Шерлок Холмс против марсиан

Профессор извлек из саквояжа острый деревянный кол длиной около двух футов. За колом последовал тяжелый молот на короткой ручке.

– Кол надо вбить ему в сердце.

– Вы же утверждали, что его убьет солнце?

– Мне в точности неизвестно, как быстро не-мертвые набирают силу. Возможно, он уже подошел к той грани, за которой вампир обретает способность сопротивляться солнцу. Я не хочу рисковать, джентльмены!

– Мне это не по душе, – сообщил доктор Ватсон. – Но долг платежом красен. Говорите, что мне делать.

Следуя указаниям профессора, доктор приставил кол к груди графа напротив сердца. Тварь дергалась и извивалась, но вырваться не могла: сказывались ранения освященными пулями. К тому же с приближением рассвета вампир слабел на глазах. Он не просил пощады и не проклинал державших его людей. Казалось, граф вдруг утратил дар членораздельной речи. Тварь лишь хрипела и скулила, как раненая собака. От этих звуков мороз продирал по коже. Ван Хелзинг прочел краткую молитву на латыни – от нее граф зашелся в конвульсиях – и взмахнул молотом.

Душераздирающий вой вырвался из горла графа, когда кол вошел в его грудь. Интонациями этот нечеловеческий вопль напоминал механическое «Улла-улла-улла!» марсианских треножников. Том попятился, обливаясь холодным потом. Ван Хелзинг ударил еще раз, глубоко вгоняя кол в тело твари. Брызнула кровь – густая и черная, как смола. Последний удар, и вой смолк. По телу вампира прошла судорога, он вытянулся во весь рост, сделавшись невероятно прямым и длинным – и застыл.

– Это все? – поинтересовался Холмс.

– Нет. Необходимо отсечь ему голову и набить рот чесноком.

– Ну у вас и методы, коллега! – Ватсон не преминул вернуть профессору его выпад. – Как по мне, прижигание углями гуманнее.

– Слово «гуманность», – сухо отрезал Ван Хелзинг, – неприменимо к инфернальным тварям.

Полемику врачей прервал Холмс:

– Смотрите! Смотрите, как изменилось его лицо!

Том отважился приблизиться. Действительно, лицо упыря вновь претерпело ряд изменений. Исчезли оскал и трупная синева, черты разгладились. Сейчас граф скорее походил на спящего человека, нежели на мертвеца.

– Дальше я справлюсь сам, – Ван Хелзинг взмахнул тесаком.

Том едва успел отвернуться.

– Чтобы вы убедились окончательно, подождем еще, – сообщил профессор по прошествии нескольких минут. – Скоро взойдет солнце. Молодой человек, я вижу, вам досталось. Позвольте вас осмотреть – возможно, вам требуется медицинская помощь.

– Это вы мне, сэр?

– Да-да, именно вам.

– Гордитесь, Том, – Ватсон хлопнул грузчика по плечу. – Вас будет лечить настоящий профессор медицины!

– Спасибо, господин профессор! Со мной все в порядке!

Том очень старался не обидеть Ван Хелзинга. От одного вида этого страшного голландца Тома бросало в дрожь. Рэдклиф скорее бы согласился, чтобы его лечил вечно пьяный коновал Мэрдок! Или, в крайнем случае, доктор Ватсон. Лишь бы не профессор, которому тесак заменяет пластырь, а револьверы – клистирные трубки!

– Ну, как знаете… А вот и солнце!

На востоке, там, где подернутая туманом морская гладь сливалась с бледным утренним небом, мелькнул алый краешек солнца. Едва лучи его коснулись бездыханного и обезглавленного тела, как останки графа начали таять и усыхать. Порыв утреннего бриза налетел, взвихрил жалкую кучку праха и унес прочь. В воздухе соткалась призрачная тень – статный вельможа в бархатном камзоле. На лице призрака застыло неземное умиротворение. Миг, и тень растаяла без следа.

– Убедились, джентльмены? – нарушил тишину Ван Хелзинг.

У погасшего костра зашевелились, просыпаясь, солдаты.

– Джентльмены, я вынужден сообщить вам преудивительную новость. Мне пришлось радикально пересмотреть свои взгляды на окружающую действительность.

Холмс выдержал паузу, собирая внимание присутствующих, и заправил за воротник накрахмаленную салфетку.

Когда они вчетвером добрались до «Синего вепря», рассвело окончательно. Багаж Ван Хелзинга, кроме саквояжа, составлял чемодан – столь тяжелый, что его, казалось, отлили из чугуна. Профессор еще не успел снять жилье в Молдоне и потому с радостью проследовал в гостиницу за новыми знакомыми. Чемодан вызвался нести Том, робевший перед профессором. К завтраку джентльмены успели переодеться, Том один остался в домашней одежде, в которой выскочил на улицу посреди ночи. Обеденная комната на первом этаже «Синего вепря», куда подали завтрак, заметно уступала ресторации «Лайм Гест Хаус» по части роскоши. Но Том, отчаянно стесняясь, все равно чувствовал себя не в своей тарелке.

Поставки продовольствия в город наладились, поток беженцев обмелел и цены упали. Однако завтракать в гостиницах Тому и в мирные-то времена было не по карману. Тем более, что сейчас у него не нашлось бы и пенни: он ведь собирался только прогуляться до развалин дома Лиггинсов и обратно. Но доктор Ватсон, угадав затруднения молодого человека – не иначе, у мистера Холмса научился! – решительно заявил:

«Я угощаю! Не вздумайте отказаться, Том. Если бы не вы, этот мерзавец свернул бы мне шею. Хороший завтрак – самое меньшее, чем я могу вас отблагодарить. Заказывайте, не стесняйтесь!»

Ну, Том и заказал.

– Поймите меня правильно, – продолжил Холмс. – Я по-прежнему реалист и рационалист. Но сегодня мы имели возможность убедиться, что наши знания об окружающем мире ограничены. Дадим слово Шекспиру: «И в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио!» Лучше не скажешь! Уверен, что и существованию вампиров, и той силе, при помощи которой Дженни остановила марсиан, имеется вполне научное объяснение. Просто наша наука его еще не нашла. Итак, я внес существенные поправки в свои взгляды на мир. Теперь я понимаю, почему до сих пор так мало продвинулся в порученном мне расследовании. В дальнейшем я стану учитывать факторы и явления, которые до сих пор считал невозможными, а значит, несуществующими. Упорствовать в заблуждениях – большая глупость.

– Достойная речь, – одобрил профессор, придвигая к себе блюдо с пудингом. – Даже мудрец может заблуждаться. Кстати, что это за история с девочкой и марсианами? По дороге до меня доходили самые причудливые слухи, но мне хотелось бы услышать более достоверную версию. Признаться, я весьма интересуюсь марсианами и всем, что с ними связано.

– Позвольте мне угадать, – одними уголками губ улыбнулся Холмс. – Вы провели параллели между тем, что известно о марсианах, и хорошо знакомыми вам вампирами. В результате вы нашли ряд несомненных аналогий. Главная из них: и те, и другие – нечеловеческие существа, питающиеся людской кровью.