Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

Первым рассказал эту историю Кикахе Цаш — жрец, служивший некогда незначительному божеству, но ныне быстро набирающему значение и вес.

— Дверь в Иной Мир открыта, — изрек тогда Цаш. — Пройти через нее может любой. Но если он не скажет при этом волшебное слово, то окажется лишь по другую сторону двери и по-прежнему в нашем мире.

— И где именно находится эта дверь? — спросил Кикаха.

Цаш махнул рукой в западном направлении:

— Там.

Жест оказался достаточно неопределенным — поскольку Цаш находился в храме на вершине утеса, о который бились волны Восточного моря.

— Говорят, дверь находится в каком-то храме, который расположен на вершине горы, — продолжал он. — Впрочем, здесь все храмы строят на вершинах высоких холмов или гор.

— А сколько в этом краю храмов? — решил уточнить Кикаха.

— Лишь боги способны их счесть!

Жрец воздел четырехпалые руки к небу:

— Не проходи через ту дверь, даже если узнаешь волшебное слово, отворяющее ее! Ты можешь разбудить Спящего! Не делай этого! Иначе умрешь бесконечной смертью!

— А это еще что такое? — Кикаха недоуменно уставился на него.

— Не знаю и знать не хочу! — выкрикнул в ответ Цаш.

Кикаха задал еще несколько вопросов, но жрец погрузился в чтение молитв. Огромные глаза его закрылись, а губы под покрывавшей все лицо зеленой шерстью, бормотали какие-то слова.

Анана с Кикахой покинули храм и отправились на запад. И вот пятнадцать лет спустя, совершив восхождения на множество гор и холмов и обойдя стороной еще больше других, но всегда продвигаясь к Западному морю, они поднялись на очередную гору с храмом на вершине.

Кикаха почувствовал волнение. Он верил, что долгожданные врата находятся именно здесь. Несмотря на постоянные неудачи и последующие за ними разочарования, он позволял себе надеяться, что их поиски подошли к концу. Впрочем, «позволял себе» — не совсем удачное выражение. Кикаха не имел ни малейшей власти над своими приливами энтузиазма. Они накатывали и отступали по собственному произволу, а Кикаха служил им лишь проводником.

Анана, если даже и испытывала прилив надежды, то вида не подавала. Многие тысячелетия прожитой жизни сгладили всплески ее настроения, время обтесало ее душу, словно резец скульптора. Хотя любовь к Кикахе и совместные приключения в какой-то мере восстановили присущее ей прежде воодушевление.

— Они должны быть здесь! — . воскликнул Кикаха. — У меня предчувствие удачи!

Анана потрепала его по щеке.

— Всякий раз, когда мы покидаем очередной храм, шансы на успех увеличиваются. Если, конечно, на этой планете вообще есть врата.

Дети, игравшие возле частокола, с визгом помчались к ним навстречу, и Кикаха сделал вывод, что туземцев, должно быть, заблаговременно предупредили об их визите. Иначе дети с точно таким же визгом сейчас удрали бы от них. Толпа детишек окружила чужаков, прикасаясь к ним, оживленно болтая — наверное, они удивлялись двуногим существам. Спустя некоторое время ребятню разогнал отряд вооруженных мужчин. И тут же в воротах деревни появился жрец и махнул им длинным деревянным жезлом. На верхнем конце этой палки крутился на ветру алый пропеллер, а в середине древка был прикреплен желтый диск с несколькими священными символами. Позади жреца стояли двое младших жрецов, и каждый вертел над головой трещотку.

Туземцы игнорировали какую-либо одежду, предпочитая ей браслеты и кольца в ушах, носах и губах. Головы и лица их, за исключением подбородков, покрывал короткий зеленоватый мех. И все они были трехногими.

Ныне покойный Владыка Ололотон, который давным-давно создал их предков на своей биофабрике, отличался крайней жестокостью. Он сделал их трехногими просто в порядке эксперимента. А затем, убедившись, что его создания способны передвигаться, пусть даже неуклюже и медленно, Ололотон заселил ими эту планету. Сами туземцы никак себя не называли, поэтому Кикаха нарек их каквастамами в честь Каквастама — героя из романа Джонни Грюэлла «Мышонок Джонни и волшебная палка», которым Кикаха зачитывался в далеком детстве.

— Приветствую тебя, Кразб, Хранитель Двери и святейший жрец божества Афресста! — прокричал на местном диалекте Кикаха. — Меня зовут Кикаха, а мою подругу — Анана.

Передаваемая из уст в уста весть о странного вида двуногих и их поисках дошла до Кразба много месяцев назад. Однако протокол вынуждал его изображать полное неведение и задавать множество вопросов. Затем совету старейшин и шаманов следовало пригласить чужаков в здание совета, напоить их местным горячительным напитком и исподволь, слово за слово, выведать причину их появления здесь (как будто каквастамы этого не знали!), а также развлечь гостей танцами и пением.

Итак, жрец спросил Кикаху и Анану, что привело их сюда. Ответ повлек за собой множество дальнейших объяснений, и даже после этого Кразб все равно не понял. Как и все прочие туземцы, он ничего не знал ни о Владыках ни об искусственных «карманных» вселенных. Хотя Кикахе и не удалось все доходчиво объяснить Кразбу, он все же сумел ему внушить, что Кикаха с Ананой ищут дверь.

— ...нам довелось посетить больше пятисот храмов. Мы уже совсем отчаялись, и если и в вашем храме нет двери, то нам останется лишь махнуть рукой и прекратить поиски.

Сидевший на полу Кразб изящно поднялся на ноги, что для трехногого вообще-то совсем нелегко.

— Двуногие чужеземцы! — порадовал он их. — Ваши долгие поиски завершены! Дверь эта действительно находится в храме, и очень жаль, что вы пятнадцать лет назад не отправились сюда! Тогда вам бы удалось избежать лишних скитаний и тревог!

Кикаха открыл было рот, собираясь возразить на это несправедливое замечание. Но Анана коснулась ладонью его руки.

— Спокойно! — сказала она ему по-тоански. — Нам нужно его расположение. Что бы он там ни говорил, улыбайся и соглашайся.

Каквастам сжал губы и нахмурил то место, где под зеленой шерстью полагалось быть бровям.

— Поистине, дверь здесь! — молвил он. — Иначе с какой стати меня б называли Хранителем?

Кикаха не стал объяснять ему, что встречал уже двадцать жрецов, каждый из которых титуловал себя «Хранителем Двери». Тем не менее все их двери оказывались подделкой.

— Мы нисколько не сомневаемся в правдивости твоих слов, — заверил жреца Кикаха. — Нельзя ли дозволить нам, о Хранитель, взглянуть на сию дверь?

— Безусловно, можно, — разрешил жрец. — Однако вы ведь наверняка устали, покрылись потом и грязью и проголодались, пока взбирались к нам на гору. Боги рассердятся на нас, если мы не окажем вам того гостеприимства, какое дозволяют наши скудные запасы. Вас вымоют и накормят, а затем, если вы утомились, вас положат спать, чтобы вы проснулись свежими и бодрыми.