Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

— А какие у тебя есть соображения по поводу того видения, которое возникло непосредственно перед тем, как ты потерял сознание в вашем горящем доме? — не отставал от него психиатр. — Нагой, ты был прикован к дереву, и гигантский серп готов был вот-вот кастрировать тебя.

— Здесь все перемешано, но составные элементы вполне верны.

— Я спрашивал тебя не о том, верны ли они на твой взгляд, и не о том, как их объяснить с точки зрения психологии. Что ты чувствуешь, когда думаешь о них?

— Бога ради, доктор! — взорвался Джим. — Да я вообще ничего не чувствую насчет них! Я вижу, к чему вы клоните!

— Я не пытаюсь дискредитировать пережитое тобой. Просто предлагаю определенные параллели. А как их истолковывать — дело твое. Однако позволь мне указать — ты отвечаешь весьма запальчиво. Пока мы не станем больше в это углубляться. Подумай над этим, а потом сообщи мне о своих выводах.

Джим вцепился в подлокотники кресла. Сердце у него билось еще сильнее, чем раньше, и пот заливал ему глаза.

— Послушайте, док! — сказал Джим хрипло, но даже сам расслышал в своем голосе умоляющие нотки. — Где я был, что я видел и делал, то есть что делал Орк — это все не фантазия! Все это правда, и меня не волнует, какие есть параллели между моей жизнью здесь на Земле и там в мирах Владык! Черт, да я могу найти параллели между моей жизнью и тысячью других на нашей планете! Существует еще, знаете ли, и такая вещь, как совпадение! Как бы там безумно я ни фантазировал, я теперь умею и знаю такое, чему не могла научить никакая фантазия! Например, говорить по-тоански. Хотите послушать беглую тоанскую речь?

Самон-ке фатх? Это значит: «Куда я отсюда пойду?» Орк-там Орк ман-ким. Йем татх Орк-тха . Означает: Орка когда-то звали просто Орком. Теперь его зовут Рыжим Орком. Если хотите, я отбарабаню вам длинную историю по-тоански. Да вдобавок грамматические правила объясню!

И потом — рубцы от кнута, которые оказались на моей спине, когда Орка хлестал надсмотрщик! Да, знаю, у меня уже бывали стигматы... Но на этот раз у меня не просто шла кровь из спины! На ней были и рубцы от того кнута! Они чертовски болели, они были настоящие!

Я мог бы продолжать, но у вас уже и так более чем достаточно причин задуматься, а не говорю ли я правду? Неужели вы предполагаете, что если Орк отрезал яйца у своего отца, то и я бы хотел проделать это со своим?

— А это не так? — спросил доктор Порсена.

— Клянусь вам, как бы я ни злился на него, такое мне ни разу в голову не приходило. Подвесить его за то самое место — это да. Но отрезать их и съесть — да еще и сырыми — никогда! Если я только вообразил себе Орка и все его поступки, почему он сделал нечто такое, о чем я никогда и не думал?

— Ответь мне сам.

— Ну, разумеется, во всем виновато мое подсознание!

— И...?

— И? Что еще? А, еще воображение. Ведь оно же, как говорил мистер Лам, свободный экстраполятор. Берет основную предпосылку, факт или идею и далее проводит логическое построение. Может, насчет этого вы и правы. Но остальное — знание тоанского языка, сведения из биологии и химии, которые мне неоткуда было получить, кроме как из мозга Орка, — этого нельзя объяснить. — Джим попытался откинуться на спинку кресла и расслабиться. — Послушайте, доктор! Ведь мы же можем это проверить! Воспользуйтесь детектором лжи, спрашивайте, о чем хотите, — и тогда увидите, что я не вру!

— Ты мой пациент, а не преступник. Кроме того, если ты веришь, что действительно побывал во вселенной Орка, то детектор лжи покажет, что ты не лжешь. Но я не инквизитор, и ты не на дыбе. Насколько правдивы или придуманы события, пережитые моим пациентом, меня не касается. Я считаю, что данные события произошли постольку, поскольку они имеют отношение к терапии, способствовали они прогрессу или регрессу. Понятно?

— Разумеется! Но... разве это не важно, не нужно для науки, для всех вообще, знать, что где-то там существуют другие миры? Параллельные вселенные? И, по крайней мере, один человек, я, — ну, может, три, поскольку туда ушли еще Кикаха и Вольф — там побывали! Неужели вам это совсем не интересно? Если я сумел туда проникнуть, и если им это тоже удалось ...

— Да, это верно, если принять твои посылки. Как я уже сказал, меня в данный момент интересует только успешность твоего лечения. И тебя, кстати, тоже должно волновать исключительно это. Так вот, Джим, завтра твои родители придут сюда. На следующий день они уезжают в Техас. Твой отец наконец-то согласился встретиться с тобой. Эта встреча очень важна в качестве проверки твоей реакции на стресс. Охватит ли тебя такой гнев, что ты впадешь в буйство и набросишься на отца? Как поведешь себя, если он сам набросится на тебя? Будешь ли ты избегать провоцирующего поведения? И как будешь реагировать, когда встреча закончится?

Доктор с Джимом поговорили о том, как Джим мог справиться с ситуацией. Психиатр не ждал от Джима, что тот не будет злиться. Он хотел только, чтобы гнев оставался в адекватных пределах.

— Вскоре после твоего поступления к нам я посоветовал твоему отцу и матери тоже пройти курс терапии, — сказал доктор Порсена. — Они отказались, ссылаясь при этом в основном на то, что не могут себе этого позволить. Но...

— Настоящая причина в том, что я, по их мнению, единственный сумасшедший в семье! — выпалил Джим. — А им терапия ни к чему! Ха!

Доктор Порсена взглянул на часы.

— Последний вопрос, Джим. Я тебе его уже задавал некоторое время назад, но хочу услышать, каким будет твой ответ сейчас. Что из узнанного тобой о характере Орка самое главное?

Джим, нахмурясь, поднял плечи. А затем выпрямился.

— Ночь, в которую я совершил все эти путешествия... это была целая жизнь. У Орка множество хороших качеств: смелость, выносливость, изобретательность и желание учиться. Он делал со страстью чуть ли не все, чем занимался. Да, он проявлял страсть, с этим не поспоришь! Но его страсть была разъединена с настоящей любовью. Не думаю, чтобы он по-настоящему любил кого-нибудь, кроме матери и тетки. Да и это его чувство, по-моему, замешано на похоти. А страсть без любви ни к чему хорошему не приведет. Неплохо для восемнадцатилетнего болвана из семьи работяг, а?

— Неплохо, — согласился психиатр. — Не знаю, всерьез ты назвал себя болваном или нет. Но нам предстоит еще много работать над твоей самооценкой.

— И еще одно, — продолжал Джим. — Тоаны — почти боги. Но заняты они лишь войнами, завоеваниями, ревностью, убийствами, пытками и прочей мерзостью. Как в духовном, так и в эмоциональном отношении они нисколько не усовершенствовались за прожитые ими тысячи лет. Они погрязли в этой трясине!

— Укажу еще на одно обстоятельство, — одобрительно кивнул психиатр. — Орк достоин восхищения за изобретательность и остроту ума, благодаря которым он преодолевает множество преград на своем пути и выходит невредимым из множества расставленных на него ловушек. А что под силу Орку, под силу и тебе. На Земле есть множество препятствий и множество ловушек — экономических, социальных и психологических. И ты можешь, подобно Орку, воспользоваться своей изобретательностью и острым умом, чтобы избежать их. Для этого не надо быть занудой-конформистом, как ты выражался на прошлых сеансах. Ты боишься стать частью системы, если будешь вести себя согласно определенным морально-этическим нормам. Но можно сохранить свою индивидуальность, не превращаясь в антиобщественного элемента.